– Лена! – Она побежала за мной и перехватила у двери. – Пожалуйста, не говори отцу! Он очень болен, если он расстроится, ему будет плохо. Пожалуйста! Я обещаю, что больше такого не повторится!
Я уставилась на нее в удивлении: разумеется, не повторится, больше у меня ничего нет такого, чтобы так меня довести. Ее доченька сделала все, что могла.
Вероника отвела глаза, и я надолго закрылась в ванной.
Тогда кончился следующий этап моего детства.
С тех пор я стала другим человеком. С Элькой мы не разговаривали. Поначалу она пыталась шипеть, говорить гадости, мелко пакостить, я не реагировала, причем не делала вид, а по-настоящему. Понемногу до нее дошло, что если даже она изрежет все мои платья или подсунет в ранец кошачье дерьмо, меня это не будет волновать.
Вероника Аркадьевна пыталась ее воспитывать, но вскоре поняла, что ничего у нее не выйдет. К тому же у нее была работа и отец с его болезнью. Да и Элька училась плохо, едва дотянула до окончания школы, потом мать пристроила ее в какой-то колледж.
Я старалась поменьше бывать дома, на просьбы Вероники Аркадьевны помочь по хозяйству не отказывалась, молча все делала и уходила. Друзей у меня было мало, очевидно, их отпугивал мой мрачноватый характер.
Я открыла глаза и осознала себя сидящей в кресле. И тут же вспомнила все про мебельный магазин, про старика, который назвался доктором Мельцем, и про то, что он вышел поговорить по телефону и исчез. А я не могу отсюда выбраться. И села в кресло, чтобы подумать, а вместо этого принялась вспоминать про свое детство. Нашла тоже время!
Но в голове появилась дельная мысль.
Как я попала в эту заколдованную квартиру?
Через шкаф…
Так, может быть, так я и выйду из нее?
В комнате с роялем шкафа не было, но был в соседней – в той, где на стенах висели пейзажи.
Я перешла в эту комнату, открыла дверцу шкафа.
Этот шкаф был платяной, в нем висели, покачиваясь на плечиках, многочисленные платья – длинные вечерние, в сверкающих стразах, короткие для коктейлей, очень открытые, без бретелек и плотные, с длинными рукавами…
Среди них мелькнули два или три белых медицинских халата.
Я решительно раздвинула платья и шагнула в шкаф.
Там было темно.
Совершенно темно, то, что называется не видно ни зги.
Я сделала вслепую несколько шагов, раздвигая перед собой пыльную одежду.
В носу засвербело от пыли, я громко чихнула… и неожиданно выбралась на свет.
– Будьте здоровы! – раздался впереди насмешливый голос. – Вы позволите мне продолжать?
Я моргнула, привыкая к яркому свету, и ко мне наконец вернулось зрение.
Я находилась в университетской аудитории.
Столы амфитеатром спускались к центру, где перед черной доской стоял мужчина средних лет в рыжем замшевом пиджаке, с подстриженными в кружок седеющими волосами. Видимо, это был преподаватель.
За столами сидели студенты, их было немного. Я тихонько присела в самый задний ряд возле парня с волосами, связанными в хвост на затылке, он рисовал что-то в своей тетради.
Преподаватель окинул аудиторию неодобрительным взглядом и продолжил:
– Итак, напоминаю вам, что через две недели я буду принимать зачет по своему курсу, и те, кто не ходит на лекции, имеют все шансы вылететь из университета…
Он покосился на меня, многозначительно откашлялся и снова заговорил:
– Значит, продолжим. Тема нашего сегодняшнего занятия – охота на ведьм в позднее Средневековье. Строго говоря, сам термин «охота на ведьм» неточен, он вводит нас в заблуждение. Можно подумать, что речь идет только о женщинах, обвиняемых в колдовстве. Но были, хотя и реже, эпизоды, когда мужчин обвиняли в связях с дьяволом. Например, известна история доктора Фауста, героя многих легенд и литературных произведений. По легенде, доктор Фауст заключил договор с Мефистофелем, который обещал ему вечную молодость и знания магии.
Прототип доктора Фауста – реальный ученый и алхимик Иоганн Георг Фауст. Пьесы и даже комические кукольные постановки о нем были популярны в Германии шестнадцатого века. Несколько позднее знаменитый английский драматург Кристофер Марло написал о нем пьесу, а двести лет спустя знаменитую трагедию о Фаусте создал Гёте.
Благодаря таким литературным воплощениям доктор Фауст прочно вошел в историю и культуру. Но он не был единственным. Например, в одно время с ним в Баварии существовал некий доктор Мельц, которого также обвиняли в связях с дьяволом…
– Как вы сказали? – переспросила я удивленно. – Доктор Мельц? И вы сказали, что он жил в одно время с Фаустом? – Тут я ойкнула, потому что парень толкнул меня локтем.
Преподаватель удивленно взглянул на меня и проговорил:
– Что-то я вас не припоминаю… вы раньше не посещали мои лекции? Впрочем, не важно… если вас интересует фигура доктора Мельца, я могу на нем вкратце остановиться. Он действительно жил в Баварии в шестнадцатом веке…
– Не может быть! – выпалила я.
Я хотела сказать, что видела этого Мельца совсем недавно своими собственными глазами, но вовремя прикусила язык, тем более что сосед уставился на меня, открыв рот.
– Отчего же не может? – отозвался преподаватель, который, видимо, неправильно понял мой возглас. – В библиотеке Мюнхенского университета сохранились некоторые записи доктора Мельца, посвященные нумерологии, алхимии и астрологии. Это доказывает, что доктор Мельц – реальный персонаж… Есть сообщения о том, что после обвинений в колдовстве и чернокнижии доктор Мельц оставил занятия наукой и открыл небольшой антикварный магазин, где продавал всевозможные редкости. Существует также несколько хорошо сохранившихся книг с его собственноручными пометками…
– И с его экслибрисом! – выпалила я.
Тут уж все студенты стали оглядываться на меня с интересом.
– Что?! С его экслибрисом? Не знаю, мне кажется, вы ошибаетесь, – гнул свое тип в замшевом пиджаке. – В то время само понятие экслибриса еще не было распространено. А еще с именем доктора Мельца связана интересная легенда о некоем уникальном манускрипте, который доктор Мельц якобы нашел в монастырской библиотеке.
Дело в том, что в период Реформации многие монастыри были разрушены, а монастырские библиотеки разграблены. К счастью, часть книг и манускриптов из этих библиотек сохранили университеты, но часть безвозвратно пропала.
Так вот, существует легенда, что доктор Мельц нашел в одном из монастырей манускрипт, написанный на неизвестном языке. Этот манускрипт иногда появлялся в разных собраниях, его безуспешно пытались расшифровать известные специалисты по криптографии, семантике и палеолингвистике.
Однако никому из специалистов так и не удалось прочесть этот документ, более того, никому не удалось выяснить, на каком языке он написан. Последний раз манускрипт доктора Мельца видели в девятнадцатом веке…
– Не последний… – протянула я.
Я сказала это негромко, но преподаватель меня услышал.
– А, вы, наверное, имеете в виду ту необычную гипотезу, которую высказал профессор Семияров? Он самый крупный специалист по этому манускрипту.
Я не знала, что ответить, но, на мое счастье, как раз в это время раздался звонок, сообщающий о конце лекции.
– Мы не успели полностью закончить тему сегодняшнего занятия, и часть сегодняшнего материала вам придется изучить самостоятельно, – заявил он строго.
– Ну спасибо тебе! – повернулся ко мне парень с хвостом. – Хоть как-то его расшевелила, а то талдычит одно и то же.
Я хотела спросить, для чего он ходит на лекции, если ему не нравится тема, но поняла, что это будет глупо. Вместо этого я спросила, знает ли он профессора Семиярова.
Я рассудила, что в конечном счете не зря попала на эту лекцию, и если ничего не узнала нового, то меня может просветить профессор Семияров.
Парень сказал, что фамилию такую когда-то слышал, но понятия не имеет, где находится сейчас этот самый профессор, и посоветовал спросить в деканате.
Студенты начали расходиться, оживленно переговариваясь, преподаватель сложил бумаги в портфель и ушел, предварительно бросив взгляд на меня. Я сделала вид, что ничего не замечаю, потом тоже вышла в коридор и нашла деканат.
В комнате сидела немолодая дама в деловом темном костюме, который был куплен лет тридцать назад. Не подумайте плохого, костюм был в прекрасном состоянии, не выгорел и не вытянулся, но безнадежно, непоправимо устарел.
Точно такой же костюм был у Вероники Аркадьевны, она так же аккуратно его носила, так, может, он и сейчас сохранился. Вообще, дама была чем-то похожа на мою мачеху, выражение ее лица также поражало суровой непреклонностью.
В комнате дама была не одна, у стола стояла коренастая тетя в синей форме уборщицы. Дама выговаривала ей за плохо вытертые подоконники и еще за что-то. Прервалась она с неохотой и на мой вопрос ответила строго, что профессор Семияров находится в настоящее время в длительном творческом отпуске и что связаться с ним никак нельзя. Прежде чем она спросила, кто я такая и для чего мне нужен Семияров, я предпочла выйти из кабинета.
Буквально за мной из кабинета вышла уборщица и перехватила меня в коридоре.
– Тебе профессор нужен?
– Ну да, а вы знаете, где его найти?
– Да тут все знают! – хмыкнула тетка. – Никакой у него не творческий отпуск, в психушке он.
– Да вы что? Как же так? Вроде бы он профессор…
– А ты думаешь, что профессора с ума не спрыгивают? – усмехнулась она. – Очень даже бывает, потому как голова не выдерживает такого количества знаний, вот и лопается.
– Ну и ну! – больше сказать мне было нечего.
– Тут такое дело… – Тетка огляделась по сторонам и поманила меня подальше от деканата. – Галина эта, секретарь, вредная баба, и так на меня бочку катит, что плохо убираю.
Я подумала, что Галина в чем-то права, если бы тетя поменьше болтала, то оставалось бы больше времени на уборку. Но на лице эту мысль постаралась не выразить.
– Делал он какой-то доклад, так такой шум поднялся, хоть и культурные люди, а орали как алкаши из подворотни. Едва до драки дело не дошло.