Поскольку училась Элька плохо, после окончания школы ее взяли только в самый непрестижный колледж, там собрались такие же, как она, недотепы и лентяйки.
Были и девчонки из области, эти-то как-то старались подзаработать и найти хоть какого-то парня, чтобы помогал с деньгами.
Через два года колледж Элька бросила, точнее, ее отчислили за прогулы и хвосты. Я потому в курсе, что разразился жуткий скандал, в котором принял участие отец. Он сказал, что не намерен никого кормить даром, из чего я сделала логичный вывод, что на меня это тоже распространяется.
Никто не стал меня разубеждать, и после окончания школы я поступила на секретарские курсы, а потом нашла работу в маленькой коммерческой фирмочке. Хотела снять квартиру и вообще уйти, но денег, разумеется, не хватало.
Через год поступила на вечернее отделение института, директор фирмы поспособствовал, его жена там работала. Аттестат у меня был вполне приличный, училась я хорошо.
Теперь я совсем перестала бывать дома, времени у меня ни на что не хватало. Элька тоже где-то работала, все время то сама увольнялась, то ее увольняли, какие-то у нее были подозрительные друзья… я слышала об этом краем уха.
Так прошло несколько лет, к тому времени я не жила дома, снимала квартиру с одним парнем, звали его Васей. Вот честное слово, больше ничего про него не помню, хоть полтора года мы с ним прожили в одной квартире. И перед моим дипломом мы поехали с ним на море по льготной путевке. И вот… нет, лучше про это не думать сейчас.
Я очнулась от тяжелых воспоминаний, потому что Берри тихонько сжал зубами мою руку – мол, давай уж, делай то, зачем пришла, а то вон дождь собирается.
Итак, я прикинула высоту подвешенной кормушки, получалось примерно два метра. Что ж, попробуем. Я подошла к дереву, встала на цыпочки и протянула руку к кормушке. Тотчас кто-то скакнул оттуда в сторону с негодующим цокотом. Белка!
Берри рванулся из моих рук за ней. Белка перескочила на соседнее дерево и наблюдала за ним сверху.
Пес удобно расположился под деревом и гавкнул, белка явно потешалась над ним.
Мне вовсе не улыбалось привлекать всеобщее внимание, так что я поскорее сунула руку в кормушку и в самом углу нашла флешку в непромокаемом пакетике. Переложила туда свою флешку и засунула сверток обратно.
На то, чтобы уговорить Берри оставить в покое белку на дереве, ушло полчаса, к тому времени стало совсем темно.
Потом пошел дождь, так что мы явились домой совершенно мокрые. Я долго сушила пса феном, потом мы пили чай, так прошел вечер, и о работе я даже не вспомнила.
…Утром во время прогулки я увидела на том же столбе еще одно объявление:
«Продаю дорого: холодильник “Ленинград” выпуска 1965 года, швейную машину “Подольская” выпуска 1969 года, прикроватную тумбочку фанерованную».
И телефон 911 663 19 84.
Так, это точно от Октавиана. Это он нарочно придумывает, что продаются такие вещи, которые никто никогда не купит.
Надо же, этот холодильник выпустили задолго до моего рождения, да что там, задолго до рождения моей мамы! Сейчас ей было бы… мне двадцать восемь, меня она родила молодой, в двадцать два года, стало быть, сейчас ей было бы всего пятьдесят лет.
Всего пятьдесят! Я так плохо ее помню…
Берри призвал меня продолжить прогулку, и я согласилась с его требованиями.
Мы пошли на собачью площадку, но там никого не было. Я отпустила Берри побегать, а сама рассмотрела объявление.
Так, оно точно от Октавиана, цифры 663 в сумме дают пятнадцать, это проверка, а дальше стоит год 1984 – это код ячейки в том самом большом хозяйственном магазине, что находится в ближайшем торговом центре.
Таким образом Октавиан платит мне за работу.
Значит, в ячейке будет лежать конверт с деньгами.
Странно, я же не сделала ничего, вчера положила в тайник флешку со старыми расчетами… И, в общем, не ждала от него денег, хотя они мне очень нужны…
Обязательно нужно наведаться в ячейку, причем обязательно утром, на ночь в этих ячейках лучше ничего не оставлять, сами работники предупреждают.
Да, но как это сделать? С Берри внутрь торгового центра точно не пропустят, они даже на маленьких собачек смотрят косо. А тут такая махина…
Но мне повезло, потому что буквально рядом с торговым центром мы встретили соседа сверху, Берри вежливо его приветствовал, сосед растрогался, и я попросила его подождать, пока я смотаюсь по небольшому делу буквально на десять минут.
– Да хоть на час! – отмахнулся он, воркуя с псом.
Да, на месте его жены я бы все же согласилась на собаку, а то ведь и правда можно и одной остаться.
В ячейке лежал конверт с деньгами, та же сумма, что и обычно. Я мысленно пожала плечами и решила подумать об этом на досуге. Непонятно только, когда он будет, этот досуг.
Сегодня мне некогда, потому что нужно идти в психбольницу, чтобы поговорить с профессором Семияровым. Будем надеяться, что лечение – дело долгое и что он там находится до сих пор.
Я шла по Двенадцатой линии Васильевского острова с Берри на поводке. Моросил мелкий противный дождь, и даже Берри не получал удовольствия от прогулки.
Вообще-то, я хотела оставить его дома, но он устроил грандиозную сцену в духе системы Станиславского, и мне пришлось взять его с собой. За что теперь мы оба и расплачивались.
– Ну что тебе дома не сиделось, – ворчала я, – дремал бы себе в тепле и горя не знал.
Берри поднял голову и посмотрел на меня с немым укором – мол, тебя только отпусти, до вечера проваландаешься и ничего дельного не узнаешь.
Нет, что эта собака понимает человеческую речь, я и раньше знала, но что Берри умеет еще внушать мне свои мысли…
За такой, можно сказать, беседой мы незаметно дошли до дома номер тринадцать.
Это было мрачное здание из красного кирпича, притаившееся в глубине мокрого безлиственного сада, окруженного ржавой металлической решеткой.
Имелись здесь железные ворота, рядом с которыми стояла небольшая стеклянная будочка, в которой скучал толстый тип в черной униформе охранника.
Мы подошли к воротам.
– Чего надо? – осведомился охранник, не утруждая себя никаким приветствием.
– Человека одного навестить… – проговорила я нерешительно, – пациента здешнего…
Охранник смерил меня взглядом, затем перевел взгляд на Берри и хмыкнул:
– Кто же тебя с собакой пустит? Это же медицинское учреждение, а не зоопарк!
Я укоризненно взглянула на Берри: вот видишь, говорила я тебе… зря ты за мной увязался…
Берри держался индифферентно.
Охранник тем временем продолжил:
– Хотя я тебя и без собаки не пустил бы.
– Почему это?
– Потому что посещения запрещены. Грипп в городе.
На этот раз Берри взглянул на меня очень выразительно: видишь, я тут абсолютно ни при чем… и вообще, лучше пойдем отсюда, с этим типом нам разговаривать не о чем.
Что верно, то верно, мы отошли от ворот и медленно побрели вдоль забора.
Тут к нам подошел долговязый и тщедушный молодой человек в круглых очках и в куртке с капюшоном.
– Не пустил? – спросил он сочувственно.
– Что? – переспросила я. – А, да, не пустил.
– Ну да, сегодня ведь четное число.
– Ну и что?
– У него по четным дням тяжелая депрессия. Он в очень плохом настроении и никого не пускает. А по нечетным – прямо другой человек… всех пропускает, все разрешает… все туда-сюда проходят абсолютно свободно…
– Значит, сюда только по нечетным дням приходить можно, а по четным нечего и соваться?
– Нет, вообще-то можно и по четным, но тогда не через ворота, а через дырку в заборе.
– А где эта дырка?
– А вон там, видите – кусты колючие… так вот как раз за ними эта дырка…
В это время в кармане у парня зазвонил телефон. Он вытащил его и вполголоса заговорил.
Я не стала дожидаться конца разговора и пошла к кустам, на которые он показывал.
Кусты были какие-то хвойные, они полностью закрывали забор, так что никакой дырки я не увидела.
В это время мимо нас пробежала рыже-белая кошка. Не удостоив Берри вниманием, она юркнула в кусты и исчезла.
Берри возмущенно взлаял и, натянув поводок, бросился вслед за нахальной кошкой.
Я попыталась удержать его, но это оказалось мне не под силу. Берри вообще-то очень сильный.
Он нырнул в кусты, туго натянув поводок, и потянул меня за собой, как буксир баржу…
Я невольно пригнулась…
И Берри втащил меня в незаметную со стороны дырку.
Видимо, ту самую дырку в заборе, про которую говорил долговязый парень.
Мы с Берри оказались по другую сторону забора – то есть на территории психоневрологического диспансера.
Прямо напротив нас стоял бюст представительного лысоватого мужчины.
На голове у этого мужчины сидела та самая кошка, за которой припустил Берри, и с независимым видом умывалась.
Берри неожиданно утратил весь свой боевой дух и сидел в сторонке, опасливо поглядывая на кошку.
– Хорошая у вас собака, – произнес рядом со мной негромкий голос.
Я оглянулась.
Рядом со мной стоял сутулый мужчина средних лет в черной стеганой куртке и неуместных по осеннему времени и дождливой погоде темных очках.
– Хорошая, – согласилась я. – Точнее, хороший. Он мальчик, его зовут Берри.
– Очень приятно, – мужчина кивнул Берри. – Я тоже мальчик, меня зовут Константин. А ваш Берри, он с какой планеты?
– Что? – удивленно переспросила я. – Как это – с какой? С планеты Земля, я полагаю.
– Да что вы? Это большая редкость. Все собаки, которых я знал, были либо с Марса, либо с Венеры. Один сенбернар был даже с Сатурна! Впрочем, допускаю, что ваш Берри – исключение… мои очки отчего-то ничего не показывают.
– Ваши очки?
– Ну да, эти очки разработаны именно для того, чтобы показывать, с какой планеты прибыла конкретная собака…
Я испуганно попятилась.
Странный человек…
Конечно, я ведь пришла в психоневрологический диспансер, значит, здесь много странных людей. Однако кто знает, что этому Константину взбредет в голову…