– Да возьму я тебя с собой, возьму! – успокоила я его. – У тебя вообще в сегодняшнем спектакле будет главная роль…
Я спустилась к соседке, что жила под квартирой Максима, и вызвала от нее такси, сказав как есть, что нужно везти Берри к Максиму. Старуха только головой покачала и сама предупредила диспетчера, что со мной будет собака, так что к дому подъехал просторный «универсал», в заднем отделении которого запросто мог бы поместиться не только Берри, но огромный сенбернар или тибетский мастиф.
Берри послушно запрыгнул в машину, и мы поехали.
Около больницы ночью было, конечно, не так оживленно, как днем, но время от времени подъезжали машины «скорой» и «неотложки».
Мы вышли из такси перед главными воротами и отправились в обход здания.
Около служебного входа в больницу нас уже поджидал Андрей. Он курил, но при нашем появлении погасил окурок и бросил его в металлическую банку.
– А я думала, врачи не курят.
– А я и не курю. Только сейчас, чтобы успокоиться.
Андрей взглянул на Берри и одобрительно проговорил:
– Надо же, какой красивый!
– И умный! – добавила я. – Ну, что мы сейчас будем делать?
– Ждать.
Андрей взглянул на часы.
Тут же дверь открылась, и из больницы, катя перед собой металлическую каталку на колесиках, накрытую несвежей простыней и распространяя запах застарелого перегара, вышел немолодой небритый санитар.
– Ну вот он я! – проговорил он вполголоса. – Готов как пионер! Кого везти нужно?
– Вот его! – Андрей показал на Берри.
– Его?! – Санитар удивленно заморгал. – Такого мне возить еще не приходилось… хотя я двадцать лет в мертвецкой работаю и меня трудно удивить…
– А тебе не все равно?
– Ну… если он будет тихо себя вести – почему бы и нет… хотя денег можно бы и прибавить. Все же клиент нестандартный!
– О деньгах договоримся!
Андрей повернулся ко мне и сказал:
– Ну, теперь самое главное. Нужно, чтобы пес лег на каталку и не шевелился. Сможете с ним договориться?
– Попробую… – ответила я неуверенно.
– Да уж постарайтесь! Вы же знаете, это буквально вопрос жизни и смерти. И второй попытки у нас не будет…
Санитар сдернул простыню с каталки.
Я повернулась к Берри и сказала:
– Берри, запрыгни сюда!
Он удивленно посмотрел на меня, потом на каталку.
– Да, вот сюда!
Он то ли не понимал, чего я от него хочу, то ли побаивался.
– Берри, милый, ну пожалуйста! Это очень важно! – Я подтвердила свои слова выразительными жестами и готова была сама лечь на несчастную каталку, чтобы убедить его, но тут мне пришла в голову мысль получше. – Берри, ты ведь хочешь увидеть Максима?
И вы не поверите, но он понял меня и тут же ловко запрыгнул на каталку!
– А теперь замри! – скомандовала я.
Эту команду он прекрасно понял.
Санитар накрыл его простыней, и мы въехали в больницу.
Санитар с каталкой шел впереди, мы с Андреем не отставали.
Подошли к лифту, санитар закатил каталку в кабину, мы вошли следом, и тут нас догнала женщина в медицинской униформе.
– Подождите меня!
Она влетела в кабину, встала в углу.
– Вам на какой этаж? – спросил ее Андрей.
– На третий…
Женщина покосилась на каталку и спросила санитара:
– А куда это вы покойника везете? Их же всегда вниз везут, в морг, а вы наверх…
– Перепутал, – ответил санитар невозмутимо. – Не того привез. Теперь обратно везу.
– Да?! – Женщина моргнула, покосилась на каталку. – Чего только не бывает…
Выходя на своем этаже, она добавила:
– Псиной пахнет… смотри на этот раз не перепутай!
Сама ты псиной пахнешь! Берри – пес очень аккуратный и чистоплотный, и вообще, Максим его недавно купал, я знаю…
Мы доехали до своего этажа, въехали в отделение.
К счастью, в коридоре нам никто не попался.
Санитар закатил каталку в палату.
Она была освещена неярким дежурным светильником, а еще бледным зеленым огнем светились экраны приборов.
Старые соседи Максима спали, сам он не подавал никаких признаков жизни. Медсестры не было.
Санитар огляделся и сказал:
– Ну, моя часть дела сделана. Дальше как договорились. Приду через час…
Он вышел из палаты.
Берри под простыней взволнованно заворчал: должно быть, почувствовал запах хозяина.
Я сдернула с него простыню и умоляюще проговорила:
– Только тихо! Ни звука!
Пес в два прыжка подлетел к кровати, на которой лежал Максим.
Одна его рука бессильно свешивалась с кровати, и Берри принялся лизать ее.
Я покосилась на Андрея.
Он неотрывно глядел на лицо Максима, пытаясь заметить в нем хоть какие-то изменения.
Ведь на карту была поставлена жизнь…
Какое-то время ничего не менялось.
Берри тихонько заскулил, еще раз лизнул руку хозяина…
И вдруг веки Максима дрогнули.
В первый момент я не поверила себе, подумала, что ошибаюсь, выдаю желаемое за действительное, но веки снова дрогнули, а потом… потом глаза Максима приоткрылись.
Он тут же снова закрыл глаза – видимо, с непривычки даже приглушенный ночной свет показался ему слишком ярким, болезненным. И тотчас Берри встал передними лапами на кровать и принялся облизывать лицо Максима.
– Берри, что ты делаешь? – Я попыталась оттащить пса, но он огрызнулся и даже пытался меня цапнуть.
– Не мешай ему! – Андрей схватил меня сзади за плечи.
Берри старался вовсю, он сопел и перебирал задними лапами, работая языком.
Тут глаза Максима снова открылись, и он едва слышным прерывающимся голосом проговорил:
– Берри, ты меня всего обслюнявил!
Пес напоследок еще раз лизнул его, а затем покосился на меня. Он помнил, что я велела ему вести себя тихо, но эмоции переполняли его собачью душу, и он тихонько радостно заскулил, усевшись рядом с кроватью.
Мы с Андреем переглянулись.
Я готова была его расцеловать. Неужели все получилось, как он задумал? И Берри не подкачал, что уж говорить.
Андрею, правда, было не до поцелуев – он внимательно читал показания приборов, так что я расцеловала Берри и сказала ему, что он – замечательный пес и что теперь все будет хорошо.
– Удивительно, – проговорил Андрей. – Все параметры организма практически в норме. Так что завтра можно переводить его в обычную палату…
В это время дверь палаты приоткрылась, и в проеме появилась небритая физиономия санитара из морга.
– Ну чего, как тут у вас? Мне возвращаться пора! Меня клиенты ждут! – пробасил он.
– Да-да, – опомнился Андрей. – Нам тоже пора закругляться, а то как бы не застукали… ну, Берри, давай обратно на свой катафалк!
Берри явно не хотел расставаться с обретенным хозяином. Он положил голову на край кровати и не сводил с Максима преданного, восторженного взгляда.
Андрей взглянул на меня:
– Сделай что-нибудь! Если нас здесь кто-нибудь увидит в таком составе, я в два счета вылечу с работы!
– Берри, – обратилась я к псу. – Нужно уходить! Максим вернется, честное слово!
Берри покосился на меня, но остался на месте.
Пришлось вмешаться Максиму.
Только по его приказу Берри неохотно вскочил на каталку.
Я повернулась к Максиму:
– Ну, приходи в себя, завтра я тебя навещу и мы поговорим. Нам много о чем нужно поговорить!
Максим кивнул и слабо улыбнулся – конечно, он еще не вполне пришел в себя.
Может, он вообще меня не узнает? Собаку узнал, а меня – нет, не так долго мы с ним были знакомы… А вдруг он и про книги ничего не помнит? Но это выяснится только завтра…
Санитар накрыл Берри простыней, и мы поехали обратно.
Напоследок я благодарно взглянула на Андрея:
– Спасибо вам… спасибо тебе!
– Да я сам не знаю, кого нужно благодарить, – меня, тебя или Берри… говорю же: мозг – непредсказуемый аппарат!
Мы без приключений спустились на первый этаж, подъехали к дверям морга. Там стояли двое заспанных парней.
– Парфеныч, – сказал один из них моему спутнику, – скоро тебе клиента привезем. Вызов на Охту.
Санитар покосился на меня:
– Тебе-то куда нужно?
– Да мне тоже на Охту.
– Вот, ребята тебя подвезут! Им по пути. Не побрезгуешь на труповозке ехать?
– Да мне все равно, лишь бы скорей домой…
– Подвезете девушку с собачкой? А то ее не всякое такси возьмет.
– С собачкой? – удивленно переспросил водитель труповозки. – А где же собачка?
– Вуаля! – Санитар сдернул с каталки простыню. Берри спрыгнул на пол.
Он потянулся, увидел парней и вежливо махнул хвостом.
– Хорошая собачка! – одобрительно проговорил водитель. – Пошли, что ли! Клиент ждет…
Через полчаса нас с Берри высадили возле дома. От моих благодарностей водитель отмахнулся, а лапу, протянутую Берри, уважительно пожал.
На следующее утро я снова приехала в больницу – уже без Берри, зато с яблоками, апельсинами и коробкой конфет.
Полина узнала меня и без слова выписала пропуск, только потом приняв коробку.
Максима уже действительно перевели из реанимации в обычную палату. Правда, мне пришлось немного подождать в коридоре, потому что в палате Максима находился заведующий с какими-то коллегами.
Маленький Наполеон в упоении вещал, заложив правую руку за полу халата:
– Этот пациент очень долго находился в коме, и уже стоял вопрос об отключении его от системы жизнеобеспечения. Но я настоял на проведении смелого эксперимента. Мы на свой страх и риск ввели ему новый, перспективный препарат, одобренный самим Шерешевским, – и результат превзошел все наши ожидания! Как видите, больной не только вышел из комы – он явно идет на поправку. Организм, конечно, еще не полностью восстановился, пациент еще очень слаб, но это уже вопрос времени и правильной реабилитации… Вот его ведущий доктор Дроздов, он будет наблюдать и докладывать мне лично, как пойдет выздоровление…
Наконец «император» со своей преданной свитой покинул палату, Андрей, проходя мимо, подмигнул мне, и я вошла к Максиму.