Кроме того, иногда в фирму приезжали какие-то темные личности, которые запирались с директором в его кабинете и вели там долгие тихие разговоры…
Опять же, та самая дача, которую я уже упоминала и на которой творились непонятные дела…
Ну вот, теперь я сюда попала…
Я обвела взглядом подвал.
Мрачные голые кирпичные стены, тусклый свет от слабой потолочной лампочки…
Я встала, подошла к двери, через которую меня сюда привели, подергала ее…
Разумеется, дверь была заперта.
Была здесь еще одна дверь – через которую ушли Баранкин с Венечкой. Но с ней было то же самое, нечего было и пытаться ее открыть… ну да, они не оставили мне никаких шансов…
Я вернулась в свой угол и продолжила вспоминать…
В один прекрасный (если бы!) день к нам в фирму приехал очередной подозрительный клиент.
В тот день секретарь директора, Лиза Ягодкина, отпросилась с работы – ей непременно нужно было к зубному, и я ее подменяла. Поэтому видела, как клиент прошел в кабинет шефа. В руке у него был черный кожаный чемоданчик.
Как всегда, они заперлись часа на полтора, потом клиент вышел – уже без чемоданчика.
Еще через десять минут директор вышел из кабинета и сказал мне, что он уезжает к контрагенту и чтобы я принимала все звонки и сообщила ему, если будет что-то важное.
Я осталась одна и просидела так до конца рабочего дня.
Когда же рабочий день кончился и я собралась домой, оказалось, что в офисе фирмы, кроме меня, никого нет.
Ну правильно – кот из дому, мыши в пляс… как шеф ушел, так и остальные разбежались!
На всякий случай я обошла все помещения фирмы, но никого не нашла.
Только одна кладовка была заперта, но я не придала этому никакого значения.
Ну, нет так нет…
Я заперла офис и отправилась домой. В тот день я плохо себя чувствовала с утра, болела голова, першило в горле, к вечеру все тело ломало, видно, я подхватила вирус. И, как назло, из-за Лизаветиных зубов пришлось сидеть на работе до самого конца.
Так что дома я напилась горячего чаю с лимоном, выпила таблетку парацетамола и улеглась спать в десять часов в надежде, что завтра мне станет лучше.
Мне казалось, что я едва заснула, но тут меня разбудил резкий, требовательный звонок в дверь квартиры.
Я с трудом разлепила глаза, накинула халат, приползла в прихожую и выглянула в глазок.
– Кто здесь?
– Это я! – раздался из-за двери приглушенный голос.
– Кто – я? – переспросила я сонно.
– Я, Август… Октавиан!
Этого еще не хватало, с ума он сошел, что ли? Ночь на дворе, а он в гости приперся!
– А ты знаешь, который час?
– Да открывай уже! Это очень важно!
Я все же посмотрела на мобильник, что валялся на столике в прихожей. Было четверть первого. После чего я нехотя открыла дверь, Октавиан тут же ввалился в прихожую и захлопнул дверь за собой.
На нем буквально лица не было. Всегда такой аккуратный, он был растрепан, воротник расстегнут…
Прямо с порога он зашипел:
– Быстро собирайся!
– Куда собираться? – переспросила я, сбрасывая остатки сна. – С чего вдруг?
Я на всякий случай принюхалась – уж не пьян ли он? Что вообще происходит?
А он скрипнул зубами и повторил:
– Собирайся, я сказал! Остальное по дороге… и не теряй ни минуты – через полчаса они будут здесь!
Я ничего, конечно, не поняла, но его паническая интонация и непривычный вид убедили меня, что происходит что-то серьезное и лучше послушаться Октавиана и делать, что он говорит. Все-таки он с самого начала ко мне хорошо относился, я ему доверяла.
Так что я быстро оделась, собрала наличные деньги, какие были в доме, и документы. Сунулась было в шкаф за вещами, но Октавиан грозно рявкнул, чтобы не смела копаться и чтобы ничего с собой не брала. Он сам запер дверь квартиры на все замки.
Мы тихо вышли из дома, внизу стояла машина Октавиана.
Мы сели и быстро отъехали от дома…
И едва разминулись с какой-то черной машиной.
– Это они! – прошептал Октавиан. – Мы едва успели…
– Да кто они? В чем дело? Объясни, наконец!
Он молча проехал еще несколько кварталов, свернул в темный переулок, остановил машину и повернулся ко мне.
Полминуты пристально смотрел на меня, словно впервые увидел, и наконец заговорил.
– Они уверены, что это ты. Но я не поверил. И если бы это действительно была ты, ты бы не спала спокойно у себя дома, ты бы сейчас была в аэропорту, или в поезде, или в междугороднем автобусе… нет, конечно, это не ты!
– Да о чем ты вообще говоришь? Объясни, наконец!
В голове у меня шумело, наверно потому что окончательно не проснулась, да еще таблетка подействовала, так что я ощущала все происходящее, как сквозь старое ватное одеяло.
Одеяло было еще мамино, я укрывалась им, чувствуя ее запах, пока Элька не залила его какой-то вонючей субстанцией, которую сперла из кабинета химии, и Вероника Аркадьевна одеяло выбросила, а мне купила легкое синтепоновое.
– Пока все не объяснишь, никуда с тобой не поеду, – сказала я Октавиану.
Вспомнив Эльку, я обрела некоторую твердость, и в голове немного прояснилось.
И Октавиан объяснил.
Оказывается, тот подозрительный клиент, который приходил накануне к нашему шефу, принес в своем чемоданчике пакет ценных бумаг на огромную сумму.
Я уж не стала спрашивать, что это за бумаги и почему он привез их нашему шефу, – все равно ничего не пойму.
Во всяком случае, я ведь и раньше чувствовала, что у нас в фирме творятся какие-то непонятные дела.
Короче, клиент привез эти бумаги, договорился с шефом о каких-то серьезных делах и уехал. А шеф положил его бумаги в сейф и тоже уехал по делам.
И как впоследствии выяснилось, вскоре в офисе не осталось никого, кроме меня.
Поздно вечером шеф вернулся в офис, прошел в свой кабинет, открыл сейф…
В этом месте рассказа Октавиан сделал драматическую паузу и отчеканил:
– В сейфе ничего не было!
– Что, эти бумаги пропали?
– Именно!
– А я-то при чем?
– При том, что ты последней оставалась в офисе. Мало того, ты оставалась там одна и могла делать что угодно…
– Но ведь эти бумаги лежали в директорском сейфе! Как я могла его открыть?
Октавиан снова пристально посмотрел на меня, словно пытался что-то прочесть на моем лице, и снова заговорил:
– В том-то и дело… они… то есть, конечно, Баранкин… он обыскал твой стол и нашел там листок с записанным на нем кодом директорского сейфа.
– Что?! – Я вытаращила глаза. – Ерунда какая… это, наверное, кто-то мне подкинул…
– Скорее всего, так и есть. – Октавиан кивнул. – Но в глазах директора и его свиты это улика, причем очень серьезная. Плюс то, что только у тебя была такая возможность…
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног.
– Но я этого не делала! – выпалила в отчаянии. – Ты-то хоть мне веришь?
– Если бы я тебе не верил, разве бы я делал то, что делаю? Разве приехал бы, чтобы тебя предупредить? Между прочим, этим я превращаюсь в твоего сообщника!
– Спасибо тебе, конечно… я тебе очень благодарна, но что же мне теперь делать?
Я безвольно уронила руки вдоль тела, опустила глаза. Снова накатила ужасная слабость, потом меня прошиб пот, наверно, поднялась высокая температура.
Я чувствовала, что задыхаюсь.
А Октавиан снова заговорил:
– Я все продумал. Сейчас для тебя главное – не попасть к ним в руки. Они возьмут тебя в оборот, чтобы узнать, где бумаги. Баранкин – страшный человек. Безжалостный, бессердечный. Он умеет развязывать языки, при этом делает с людьми такое…
– Да знаю я, знаю! – Меня передернуло, когда я вспомнила глаза Баранкина. – Но мне нечего ему сказать! Я не брала эти чертовы бумаги и понятия не имею, где они!
– А это еще хуже. Если бы ты их действительно взяла, ты могла бы признаться, отдать их – и для тебя на этом все бы кончилось. А так… твоим мукам не будет конца.
Мне стало очень страшно.
Вся моя с таким трудом налаженная жизнь рушилась буквально на глазах.
Еще вчера у меня была приличная работа, уютное жилье, более-менее устроенный спокойный быт – и вдруг от всего этого остались только руины.
Вернуться домой я никак не могла – это значит, жилья у меня больше нет, о работе вообще нечего говорить, там меня ждет настоящий кошмар…
Что делать? Куда-то уехать, улететь?
Но для этого мне понадобятся деньги, много денег. На билет, на какое-то обустройство на новом месте…
А денег у меня кот наплакал, все ушло на ремонт квартиры и на мебель.
Накоплений никаких, того, что есть, хватит в лучшем случае на месяц очень скромного существования…
Я посмотрела на Октавиана.
Сейчас только он отделял меня от полной гибели.
Он мне не раз помогал, и раз приехал ко мне этой ночью – значит, у него есть для меня какой-то план… Потому что Октавиан – это такой человек, что без плана он никуда.
Сам как-то мне говорил, что все нужно планировать заранее, все предугадывать, ко всему быть готовым, тогда жизнь не сможет подставить подножку. И вот теперь Октавиан уже не выглядит таким вздрюченным, снова одежда не мятая, и даже волосы причесаны, и смотрит так строго… ясно, у него есть план.
Так оно и оказалось.
– Что делать? – проговорила я в отчаянии. – Уехать куда-то, на другой конец света?
– Это отпадает. Тебя перехватят раньше, чем ты тронешься в путь, – в аэропорту или на вокзале. Они засекут тебя, как только ты попытаешься купить билет. Там везде камеры…
– Так что же делать?
– Ты должна залечь на дно. Сейчас я отвезу тебя в одно место, где ты можешь спрятаться.
– Что за место?
– Какая тебе разница? Ну, обычная съемная квартира. С тобой ее никто не свяжет и искать тебя там не будут. А это сейчас для тебя самое главное…
Он прикрыл глаза, словно раздумывая, и продолжил:
– Ты поселишься там и сведешь к минимуму все контакты с внешним миром. Выходить только в магазин за едой, и то как можно реже. Платить только наличными – банковскую карточку моментально засекут. Самое главное – никому не звонить по телефону и ни в коем случае не выходить в интернет!