Допустим, шеф сразу обзвонил всех основных сотрудников, чтобы выяснить, кто где был и кто что знает. Но вряд ли он поделился с ними своими подозрениями.
Я не успела додумать эту мысль до конца, потому что дверь моей камеры распахнулась, и в нее снова вошли Баранкин и Венечка.
Но лицо Баранкина за прошедшие минуты удивительным образом изменилось.
Выходил он из комнаты решительным, уверенным в себе человеком, хозяином жизни, не только своей, но и жизней других людей.
Сейчас же в его глазах и во всем облике чувствовалась неуверенность, и мне даже показалось, что страх.
Однако, подойдя ко мне, он стер с лица это выражение и грозно нахмурился:
– Даю тебе последний шанс! Признайся во всем, скажи, где спрятала бумаги!
– Да сколько можно повторять! Я их не брала и понятия не имею, где они!
– Ну, пеняй на себя! Тебе же хуже. Я хотел решить это дело полюбовно, не выносить сор из избы, но раз ты не хочешь…
Он сделал паузу, за время которой я успела подумать: ничего себе «полюбовно»! Он мне угрожал пытками, а может, и смертью… куда уж серьезнее!
А Баранкин скривился и повторил:
– Тебе же хуже. Сейчас сюда приедет наш заказчик. Тот, кому принадлежали украденные бумаги. Он сам с тобой разберется. Шеф распорядился передать тебя в его руки. А уж с ним ты в свои игры играть не сможешь. Это очень серьезный человек! С ним шутки плохи!
Ага, подумала я, ты, значит, клоун… с тобой, значит, можно шутить и в игры играть…
Очевидно, кое-что он сумел прочитать по моему лицу, потому что рявкнул:
– Последний раз говорю – признайся, пока не поздно!
Видно, уж очень Баранкину хотелось самому распутать дело, без вмешательства посторонних людей.
Но, видно, не судьба.
Не успел он договорить, как дверь снова открылась, и в подвал вошел плотный приземистый человек средних лет, с коротко стриженными волосами стального цвета и пронзительными серо-стальными глазами на обветренном лице.
Я его узнала – именно этот человек в тот роковой день принес в кабинет шефа черный чемоданчик.
Правда, в тот день я его толком не разглядела – он быстро прошел в кабинет, а я смотрела в компьютер.
И вот сейчас он снова появился.
И не один – за ним следовали еще два человека. Один – лет тридцати, худой, поджарый и пластичный, с быстрым, цепким взглядом темно-карих глаз, с быстрыми и неуловимыми движениями, как у опасного хищника. Пиджак у него на груди чуть заметно топорщился – явно там был спрятан пистолет.
С этим все ясно – наверняка телохранитель.
Второй же спутник большого человека был совершенно в другом стиле.
Очень молодой – на вид лет двадцати, хотя, может, и старше, с длинными растрепанными волосами, в черной толстовке с портретом Стива Джобса на груди и с объемистой сумкой на плече…
Все ясно, это компьютерщик, а в сумке у него – ноутбук… зачем только он здесь? Зачем его привели? Совершенно не вписывается в здешнюю компанию!
Заказчик, ни с кем не здороваясь, в три шага прошел на середину подвала, взглянул на меня оценивающим взглядом и спросил, ни к кому не обращаясь:
– Она?
– Она, – мгновенно отозвался Баранкин.
Я покосилась на него и увидела, что он еще больше изменился.
Из него словно выпустили воздух, как из воздушного шара, он сник, ссутулился, безвольно опустил плечи, не только его лицо, но вся его фигура выражала теперь страх и неуверенность в себе. Он даже, кажется, стал ниже ростом. И глаза… с чего я взяла, что у него какой-то особенный взгляд? Обычные глаза, бегают даже, и какой-то он суетливый…
– Чушь! – резко возразил заказчик. – Не тянет она на такое. Не тот масштаб…
– Но это точно она! – нерешительно возразил Баранкин. – Кроме нее, больше некому! Только у нее были возможности! Она в тот день оставалась в офисе одна…
– Откуда знаете?
– Ну как откуда… камера на входе в офис зафиксировала, что, кроме нее, никто не входил и не выходил до одиннадцати часов…
Заказчик остановил его нетерпеливым жестом, повернулся ко мне и проговорил:
– Что скажешь?
– Я ничего не брала… я ничего не знаю… я понятия не имею, где эти бумаги…
Баранкин тут же влез:
– Но она в тот же день… точнее, в ту же ночь сбежала из дома и все это время пряталась. Если бы она не была виновата…
– Тебя не спрашивали! – снова оборвал его заказчик. – Я с ней разговариваю… кто тебе помогал?
Я растерянно молчала.
Не могла же я выдать Октавиана! Единственного человека, который мне помог…
– Кто тебе помогал?! – повторил заказчик резко. – Кто дал тебе жилье и деньги на жизнь?
Я все молчала.
Тут молодой парень – компьютерщик – деликатно кашлянул, подошел к своему шефу и что-то ему очень тихо сказал. Тот посмотрел на него с интересом и кивнул:
– Давай!
Парень расстегнул свою сумку и достал оттуда какой-то прибор, на верхней крышке которого мигала красная лампочка.
– Нас кто-то подслушивает! – проговорил он вкрадчиво. – У кого-то здесь «жучок»…
– У тебя?! – рявкнул заказчик, повернувшись к Баранкину.
– Нет, что вы, разве бы я посмел…
– А вот мы сейчас узнаем, посмел или не посмел…
Заказчик кивнул своему ручному айтишнику. Тот вытянул вперед руки с прибором и пошел по комнате, следя за его показаниями.
Огонек на крышке прибора мигал с одинаковой частотой, пока парень не направился в мою сторону. Тут он стал мигать гораздо чаще и наконец загорелся непрерывно.
– «Жучок» у нее!
– Я ничего не знаю! – выпалил Баранкин.
Айтишник подошел ко мне вплотную, провел своим прибором вдоль моего тела и ткнул пальцем в пуговицу на куртке:
– Здесь!
Он достал складной нож, срезал пуговицу и перевернул ее.
– Вот он, родимый! ВК–375, хорошая модель, надежная и с большим радиусом действия.
– Я об этом ничего не знаю! – повторил Баранкин.
– Верю! – насмешливо отозвался заказчик. – Куда уж тебе!
Затем снова повернулся к айтишнику и спросил:
– Можешь установить, где находится приемник?
– Нет проблем!
Парень устроился на свободном стуле, достал из сумки ноутбук и застучал по клавишам.
Через несколько минут окликнул шефа:
– Приемник в машине, а машина зарегистрирована вот на кого…
Заказчик подошел к нему и посмотрел на экран компьютера.
– Ага…
– Это еще не все, шеф… – проговорил айтишник. – Я просмотрел базу аэропорта. Так вот, на эту фамилию куплен один билет в Стамбул на следующую среду. А из Стамбула он планировал сразу же вылететь в Сингапур.
– Вот как! – Заказчик криво усмехнулся: – Значит, в Сингапур! Значит, на следующую среду… все понятно!
Он поманил Баранкина и показал ему на экран:
– Твой?
Баранкин посмотрел на экран – и тут же выразительно взглянул на меня:
– Так вот кто тебе помогал!
– Ну, я бы не назвал это помощью… – процедил заказчик. – По-моему, он ее использовал втемную… и рассчитывал в следующий четверг провернуть операцию.
Тут айтишник посмотрел на меня и спросил:
– Где ты жила все это время?
– На съемной квартире…
– Адрес, адрес скажи!
И я продиктовала ему адрес – что уж теперь разводить конспирацию, все кончено…
– Ага… вот кто собственник этой квартиры! – Он снова что-то показал своему шефу.
Заказчик посмотрел на меня со смешанным чувством насмешки и жалости и спросил:
– Хочешь посмотреть, кто это?
Разумеется, я хотела.
Хотя страшная догадка у меня уже созрела, но я не могла поверить…
Заказчик поманил меня.
Я подошла, взглянула на экран компьютера…
И увидела лицо Октавиана.
Ну да, это ведь он дал мне ту куртку, в которой я ходила все последнее время. Он сказал, что в ней я особенно неприметная, пошутил еще, что от старых жильцов осталась, а размер мой точь-в-точь, а сам спрятал в пуговицу жучок, чтобы все время следить за мной!
– А вот кто был собственником квартиры, в которой ты жила, – Мартов Август Альбертович.
Он, он, Октавиан!
Значит, он поселил меня в свою собственную квартиру… а мне такого наплел… То есть подставил меня по полной программе, а сам тем вечером спрятался в маленькой кладовке. А я и внимания не обратила, что она заперта была. Все рассчитал, сволочь, голову мне заморочил, заранее делал вид, что хорошо ко мне относится…
– Сейчас мы его доставим! – спохватился Баранкин.
– Ничего не надо. Я уже отправил за ним своих людей. От них он не уйдет, а ты… в собственном кармане кошелек не найдешь! И с вашей фирмой я больше никаких дел не имею!
Баранкин побледнел от обиды, но не посмел возразить.
Заказчик переглянулся со своим безмолвным телохранителем и вышел из комнаты. Баранкин с Венечкой последовали за ним, даже не взглянув в мою сторону. А зря, потому что я сделала им вслед неприличный жест – что, съели, уроды?
В комнате, кроме меня, остался айтишник. Он что-то сосредоточенно делал в своем компьютере.
Я деликатно покашляла и проговорила:
– А мне-то что делать?
Парень оторвался от своего ноутбука и сказал:
– Что хочешь. К тебе у шефа претензий нет. Он выяснил все, что хотел, и, к счастью, вовремя. Осталось еще несколько дней, так что он успеет все разрулить.
– Несколько дней… до чего?
Он внимательно посмотрел на меня и усмехнулся:
– Ну ладно… ты все равно никому ничего не расскажешь. Те бумаги, которые украл твой знакомый…
– Он мне не знакомый! Знать его больше не знаю! – заорала я. – Козел, так меня подставил, а за что?
– Да ладно, все уже позади, – примирительно сказал парень, – а бумаги эти непременно нужно в следующий четверг, не раньше и не позже, предъявить в крупной сингапурской юридической фирме. По условиям опциона они перечислят предъявителю очень большие деньги. Вот этот Октавиан Август и прятал тебя, не хотел, чтобы тебя нашли раньше времени…
Он сделал небольшую паузу, чтобы я осмыслила его слова, и продолжил:
– Тогда они бы выяснили, что ты не при делах, и начали бы по сторонам оглядываться, другого виновника искать. Хотя, если честно, этот ваш Баранкин… как бы это сказать, умом не блещет. Ну нетрудно ведь было сообразить, что если у тебя ума хватило такое дело провернуть, у шефа ценные бумаги спереть на такую сумму, то уж бумажку с кодом сейфа записанным ты бы уж сообразила выбросить.