Раздалось негромкое потрескивание, как от электрического разряда, в комнате запахло озоном, как после грозы, и стопки листов соединились друг с другом, словно срослись.
Теперь перед нами лежала единая книга – но у нее не хватало последней части. И вдруг у меня возникло странное чувство, словно эта недостающая часть книги – это недостающая часть меня самой, и она болит, мучительно ноет…
Говорят, такое ощущение бывает у людей после ампутации руки или ноги, когда болит отсутствующая часть тела. Это называют фантомными болями…
Тут ко мне подошел Берри, прижался теплым мохнатым боком, заглянул в глаза и лизнул руку шершавым языком…
Странная боль отступила.
Я переглянулась с Максимом.
Он пристально смотрел на книгу, видимо, тоже чувствовал что-то непонятное.
– Нужно найти седьмой фрагмент, – проговорил он наконец. – Но где его взять?
– На этот раз у нас нет никакой зацепки… И знаешь что, Максим? Пожалуй, на этом я закончу поиски, – твердо сказала я. – Поеду домой, в свою квартиру, здесь мне больше нечего делать. Пора заняться собственными делами.
– Наверное, ты права, я тоже не смогу больше ничего сделать. Свяжусь с заказчиком, отвезу ему манускрипт, скажу все как есть…
Узнав, что я уезжаю, Берри очень расстроился, так что я дала ему слово, что мы обязательно увидимся.
Господин Конрад проводил фрау Топпель до двери и выглянул на улицу.
На другой стороне улицы стоял незнакомец в черном монашеском облачении с надвинутым на лоб капюшоном.
Из-за капюшона лицо его не было видно, словно его и не было, словно на месте лица был темный, бездонный провал. И вдруг из этого черного провала сверкнули два тусклых багровых огня, словно два угля вспыхнули в затухающем костре.
Этот взгляд обжег антиквара, пронзил его до глубины души.
Господин Конрад вернулся в лавку, запер ее дверь на засов.
Сердце его тревожно билось, во рту пересохло.
Тот человек на улице… наверняка его появление связано с таинственным манускриптом. И его появление не сулит ничего хорошего.
Что же делать?
И тут господин Конрад понял, что знает решение.
Он оделся, положил манускрипт в сумку, зажег на столе свечу, чтобы снаружи казалось, что в лавке кто-то есть, и вышел из дома через заднюю дверь, выходящую в безлюдный проулок.
Проулками он прошел к городскому кладбищу, возле которого стоял мрачный дом с маленькими подслеповатыми окнами.
Добропорядочные горожане обходили этот дом стороной, потому что в нем жил человек, о котором ходила дурная молва.
Доктор Мельц, как звали этого человека, переселился десять лет назад из Мангейма, купил дом недавно умершего городского палача и поселился в нем. Жил он уединенно, прислуживала ему старая Агнесса. Гостей доктор Мельц не принимал и сам не делал визитов.
Чем он занимается, никто не знал, расспрашивать Агнессу не имело смысла, ибо она была немой с тех пор, как увидела в День Всех Святых призрак своего покойного мужа.
Когда же господин бургомистр прямо спросил доктора Мельца, чем тот занимается, тот ответил уклончиво и непонятно. Якобы занимается он чистой наукой, в прошлом преподавал в Гейдельбергском университете, а нынче ушел на покой.
С тех пор в городе считали Мельца алхимиком и чернокнижником и поговаривали, что он знается с самим дьяволом.
Никто в городе не знал, что один человек время от времени беседовал с доктором Мельцем, и человек этот – герр Конрад, владелец антикварной и букинистической лавки.
Доктор Мельц изредка наведывался в лавку господина Конрада, исключительно под покровом темноты, и беседовал с ним о редких книгах, о средневековых манускриптах и латинских инкунабулах. Иногда он и покупал у него книги.
Вот к нему и пришел господин Конрад.
Открыла ему немая Агнесса, промычала что-то приветственное, приняла шляпу и трость и проводила гостя в приемную.
Вскоре к нему вышел хозяин дома. Он был мрачен и нелюбезен.
– Чем обязан столь позднему визиту?
– Я кое-что принес вам, господин доктор.
– Что же это? Нечто столь важное, что вы так поздно вышли из дома?
– Смею надеяться, что да, господин доктор. Я принес вам манускрипт и подозреваю, что это тот самый манускрипт, о котором вы как-то говорили.
При этих словах лицо доктора переменилось.
Он оживился, потер руки:
– Покажите мне его!
Антиквар достал манускрипт из сумки и подал его хозяину дома.
Едва он вынул манускрипт из сумки, дом наполнился дивным ароматом – ароматом весеннего сада, ароматом цветущего луга…
Доктор Мельц жадно схватил книгу, принялся листать ее и наконец объявил:
– Это именно он! Я так давно его ищу и заплачу вам за нее любые деньги…
– Прежде чем принять ваши деньги, я должен кое-что вам рассказать, господин доктор. Судя по всему, не только вы ищете этот манускрипт…
И антиквар рассказал доктору Мельцу о черном монахе, которого видел напротив своей лавки.
Доктор Мельц помрачнел.
Однако, немного подумав, он сказал:
– Благодарю вас, герр Конрад. Предупрежден – значит, вооружен. Можете не беспокоиться, я знаю, что нужно делать…
Он расплатился с антикваром, и тот отправился домой.
Доктор же разрезал переплет и разделил манускрипт на семь частей. Затем он написал шесть коротких писем, после чего поднялся на чердак своего дома, где в клетках содержались почтовые голуби.
Он достал шесть голубей и выпустил их в окно, привязав каждому к лапе записку.
Голуби разлетелись по разным городам.
Прошло две недели, и с наступлением темноты в дом доктора Мельца постучали.
Немая Агнесса открыла дверь и впустила человека в дорожном плаще.
Доктор встретил его и спросил, кто он и откуда.
– Меня прислал господин Бауэр из Бамберга.
– Хорошо, передайте ему вот это! – и доктор Мельц вручил посланнику сверток с одной из частей манускрипта.
В следующие дни к нему прибыли посланники из Кельна и Мюнхена, из Аахена, из Нюрнберга и Бонна – от ученых и алхимиков, которые получили письма от доктора Мельца.
И каждый посланец получил часть заветного манускрипта, чтобы сохранить ее до лучших времен…
Так шесть частей манускрипта разлетелись по разным городам, седьмую же часть доктор Мельц оставил себе…
Человек в золотистых очках, с заклеенным пластырем лицом медленно шел по аллее осеннего сада.
Он направлялся в его дальний конец, где летом собирались любители шахмат. Сейчас для шахматистов было слишком холодно, и скамейки пустовали. Только на одной из них сидел мрачный тип в надвинутой на глаза клетчатой кепке.
К нему-то и направился человек в золотых очках.
– Вы разрешите к вам подсесть? – проговорил он, остановившись перед скамьей.
– По-моему, тут полно свободных скамеек! – огрызнулся тот.
– Это ведь вы Артур? – вполголоса осведомился человек в очках.
– Допустим. А кто спрашивает?
– Это я звонил вам по поводу средневекового медицинского трактата.
– А, вы? – Человек в кепке оживился. – Так бы сразу и сказали!
– Вот я и говорю.
– Садитесь! – Артур похлопал рукой по скамье. – Деньги при вас?
– Само собой. Только сначала покажите книгу.
– Вот она.
Артур, широко известный в узких кругах подпольных букинистов, достал из-за пазухи увесистый том в потертом переплете, показал собеседнику.
Тот прочитал на обложке:
«Абу Али Хусейн Абдуллах ибн Сина. Книга исцеления. Полное комментированное издание».
Покупатель протянул к книге руку, но Артур отвел ее:
– Сначала деньги!
– Я должен пролистать ее!
– Ладно, так и быть…
Покупатель взял книгу, быстро перелистал ее.
В середине тома он нашел вклеенный фрагмент, стопку листов, покрытую странными значками и рисунками.
– Деньги! – повторил Артур.
– Сейчас…
Покупатель пристально взглянул на Артура и проговорил:
– Есть только одна проблема. Ты никому не должен обо мне говорить. Не должен говорить, кому продал эту книгу.
– Что еще за конспирация?
– Не должен!
– Да ладно, не буду… – Артур поморщился, словно от зубной боли.
– Да, не будешь… – Покупатель сунул руку за пазуху, но вместо денег достал оттуда маленький металлический баллончик.
– Это еще что такое? – неприязненно процедил Артур.
– А ты посмотри!
Человек в золотых очках поднес баллончик к лицу Артура, нажал кнопку – и в лицо продавца брызнула голубоватая, резко пахнущая жидкость. Артур зевнул, откинул голову и замер, глядя пустыми мертвыми глазами в тусклое осеннее небо.
Покупатель осторожно забрал у него книгу и пошел по аллее не оглядываясь.
Дверь квартиры никуда не делась, если кто и пытался в свое время проникнуть в квартиру, то сделал это осторожно, хотя ну да, у меня же в ящике на работе лежали запасные ключи, так что люди Баранкина просто открыли замки.
Я мимолетно отметила, что нужно поменять замки как можно скорее, и вошла в свою квартиру.
Пахло пылью и еще какой-то затхлостью. В прихожей валялась обувь, и вешалка покосилась. На кухне шкафчики открыты, все банки переставлены, но, как ни странно, ничего не рассыпано, как видно те, кто проводил обыск, действовали аккуратно, обстоятельно, без шума. Неужели Венечка оказался таким ловким? Да нет, Венечку Баранкин для другого дела держал.
В холодильник я решила не заглядывать, представляя, во что за пять месяцев превратились продукты.
Поэтому то, что я увидела в комнате, меня не слишком поразило. Ну, шкаф, конечно, открыт, ну, одежда вывалена, ну, матрац с кровати поднят и вспорот ножом (ценные бумаги там они искали, что ли), а так в общем, я ожидала худшего.