Ага, вот интересно, куда он ее сбросит?
И тут как по волшебству послышался писк, и я обнаружила в ящике кухонного стола свой старый телефон. Надо же, работает… Чудеса, да и только!
Я быстро шла по Загородному проспекту, сверяясь с навигатором в телефоне.
В какой-то момент он показал, что мне нужно пройти через проходной двор. Дворовая арка была закрыта воротами, но рядом с ними имелась калитка, которая, на мою удачу, не была заперта.
Я вошла во двор, сверилась с навигатором.
Он показывал, что нужно пройти во второй двор…
Я направилась туда, прошла через очередную арку…
И застыла на месте.
В дальнем конце двора шел Максим.
Я хотела окликнуть его – но увидела, что он не один. Его вел под руку мой злой гений, тот самый человек в золоченых очках, который за последнее время попортил мне столько крови… Ну надо же, он все-таки жив! А я-то думала, что он в Неве утонул.
Злодей шел рядом с Максимом, на первый взгляд дружески приобняв его, но, приглядевшись, я заметила блеснувший в его руке нож, лезвие которого уткнулось в бок Максима.
Я юркнула за мусорный бак и оттуда следила за происходящим.
Максим плелся, вяло переставляя ноги.
Злодей подвел его к лестнице, ведущей в подвал, заставил спуститься…
Они исчезли.
Я немного выждала и устремилась следом.
Лестница упиралась в обитую ржавым железом дверь.
Я тихонько спустилась по стертым ступеням, подергала дверь…
Она не была заперта.
Я открыла дверь, проскользнула внутрь и оказалась в подвальном коридоре со сводчатым потолком.
Впереди, там, где коридор сворачивал, слышались приглушенные голоса.
Я крадучись двинулась вперед.
Скоро коридор свернул.
Я опасливо выглянула из-за угла.
Передо мной было большое квадратное помещение с низким потолком. Из мебели здесь был только старый, рассохшийся платяной шкаф, прислоненный к стене.
Еще посреди комнаты было несколько пустых ящиков, то ли из-под вина, то ли из-под консервов. Часть из них была сложена наподобие стола, еще на одном ящике сидел, опустив голову, Максим. Руки его были связаны за спиной.
Злодей положил на стол стопку листов, в которой я узнала собранную нами часть манускрипта.
Рядом с этой стопкой он положил книгу в потертом переплете.
Возбужденно потер руки, достал из ящика два серебряных подсвечника, вставил в них черные свечи, установил на столе по сторонам от манускрипта и зажег.
По подвалу поплыл пряный, сладковатый запах.
Злодей повернулся к Максиму и проговорил звенящим, торжествующим голосом:
– Цени мою бесконечную доброту. Я мог бы убить тебя, но не стану. Я хочу, чтобы ты увидел миг моего торжества, моего триумфа. Сейчас я соединю манускрипт с последним недостающим фрагментом, и произойдет то, ради чего я живу: явится он, Истинный Владыка… тот, кого вы, жалкие людишки, именуете дьяволом или сатаной… это он – истинный автор манускрипта, и, сложив манускрипт воедино, я смогу просить у него все то, чего захочу… все, о чем мечтаю! Смогу просить у него безграничную власть!
«Да он псих!» – поняла я.
Он повернулся к столу, развернул книгу и вырвал из нее толстую стопку листов.
Затем отступил на шаг и принялся нараспев произносить странные, непонятные слова:
– Над дээр ирээрэй, эзен минь, эзен минь! Миний дуудлагад ирээрей! Ирээд миний гуйсан зуйлийг хем!
Произнеся эти слова, он взял стопку листов, вырванную из своей книги, и приложил ее к собранному нами манускрипту…
И тут случилось странное.
Манускрипт на мгновение засветился, из него вырвался многоцветный луч, прикоснулся к новым листам – и в мгновение ока превратил их в горстку пепла.
А затем тот же луч брызнул в лицо злодея.
Он вскрикнул от боли, закрыл лицо руками, словно пытаясь заслониться от ослепительного луча…
Но многоцветное сияние охватило его с ног до головы, и он вспыхнул, как чучело зимы, которое сжигают на Масленицу.
Он дико закричал от боли, но тут же замолк, видимо, лишившись голоса от нестерпимого жара.
Еще некоторое время он пылал, как факел, рассыпая ослепительные искры, как свеча бенгальского огня – но сгорел почти так же быстро, как сгорают эти новогодние свечи.
Мы с Максимом смотрели на происходящее как завороженные.
Вскоре от злодея ничего не осталось, даже обугленного скелета – только горстка сизого пепла осыпалась на пол…
Мы переглянулись.
– Что это было? – проговорил Максим чужим, севшим от волнения голосом.
И тут же из полутьмы прозвучал ответ:
– Эта книга не терпит фальши!
Максим посмотрел на меня… но тут же понял, что не я произнесла эти слова.
Их произнес сухонький старичок в аккуратном, но давно вышедшем из моды черном костюме. Он стоял в углу комнаты, опираясь на черную трость с рукоятью в виде головы пуделя.
– Доктор Мельц! – воскликнула я, узнав его. – Как вы здесь оказались?
– Тс-с-с! – Старичок прижал палец к губам. – Это не главный вопрос. А о главном не нужно говорить здесь, это неподходящее место. Здесь все пронизано ложью, фальшью… Пойдемте со мной…
– Хорошо, только скажите, кто был этот человек и что с ним случилось.
– Этот человек… он был насквозь фальшивым и служил лжи. Поэтому хотел встретиться с отцом лжи – дьяволом… он вообразил, что тот щедро наградит его за службу. А еще он вообразил, что в этом ему поможет манускрипт. Но последняя часть была подделкой, фальшивкой, а манускрипт не выносит фальши, вот и случилась такая бурная реакция… когда ложь сталкивается с правдой, так бывает. Впрочем, я сказал вам, что лучше разговаривать не здесь, пойдемте в другое место… – с этими словами он направился к стоящему в углу платяному шкафу.
Подойдя к нему и открыв дверцу, он повернулся ко мне и проговорил:
– Ну же, пойдемте! Только развяжите руки своему другу!
Я спохватилась и развязала Максиму руки, затем подошла к шкафу, поманив Максима:
– Пошли!
– Куда? – переспросил он удивленно. – В шкаф?
– Ну да, в шкаф. А что такого? Не бойся, я там уже бывала!
Доктор уже скрылся в шкафу.
Максим подошел ко мне, заглянул внутрь…
– А куда делся этот старик?
– Пойдем за ним!
Максим неуверенно шагнул в шкаф, я последовала за ним…
И тут же оказалась на знакомом балконе.
Под нами сверкала серебряным клинком Нева, по другую ее сторону пламенел шпиль Петропавловской крепости.
Старик ждал нас.
Как только мы появились на балконе, он открыл дверь в комнату и вошел туда.
Я бросила последний взгляд на Неву и вошла за ним.
Мы оказались в знакомой мне комнате.
По стенам висели картины в массивных позолоченных рамах, портреты женщин и мужчин, одетых по моде восемнадцатого века. Возле дальней стены сверкал черным лаком кабинетный рояль, на нем стояла хрустальная ваза с единственной розой – только она была не красной, как прежде, а белой, точнее, цвета слоновой кости. На лепестках ее бриллиантами дрожали и искрились капли росы.
Чуть в стороне от рояля стоял изящный ломберный столик с инкрустированной перламутром столешницей.
Старик подошел к этому столику и положил на него собранную нами часть манускрипта. Я и не заметила, что он прихватил его в подвале.
– Давайте вашу находку! – обратился он ко мне и протянул руку.
Я подумала: откуда он о ней знает?
Но по отношению к этому человеку подобные вопросы неуместны и бессмысленны…
Я достала из сумки последнюю часть манускрипта.
Старик на мгновение задумался, но потом качнул головой:
– Впрочем, сделайте это сами. Вы это заслужили.
– Что сделать? – переспросила я испуганно, хотя уже поняла, чего он от меня ждет.
– Соедините манускрипт с недостающей частью.
Я застыла, вспомнив, чем это кончилось для человека в золотых очках.
Доктор понял мой страх и проговорил мягко:
– Не бойтесь, с вами все будет хорошо. Ведь это подлинный фрагмент манускрипта, а не подделка!
– Вы так в этом уверены? Тогда почему сами не хотите это сделать?
– Не бойтесь. Я могу и сам, но вы всю жизнь будете жалеть о том, что упустили!
Я решилась, шагнула вперед и положила последний фрагмент на стопку листов…
В то же мгновение манускрипт соединился, последний фрагмент прирос к нему, как прирастает свежая ветка к яблоневому стволу.
И тут же комната наполнилась живым, дрожащим и переливающимся светом и дивным ароматом, в котором соединился аромат весеннего фруктового сада, цветущего луга, апельсиновой рощи…
Листы манускрипта сами собой перелистывались, переворачивались, невидимые голоса, подобные серебряным колокольчикам, произносили, точнее, пропевали таинственные слова древнего языка.
Рисунки на страницах манускрипта тоже ожили.
Звезды запели волшебными, хрустальными голосами, цветы зашелестели на свой лад, ручьи зазвенели. Удивительные существа, изображенные на страницах, тоже пели, каждое на свой лад, и все эти голоса сливались в удивительную, небывалую симфонию…
Я почувствовала, что этот аромат, и эта музыка, и эти чудесные голоса наполняют смыслом и радостью всю Вселенную, и что я никогда не забуду эту минуту, и благодаря этому вся моя жизнь наполнится значением и смыслом…
Постепенно голоса смолкли, аромат приглушился, свет померк.
Постепенно смеркалось. По углам комнаты ожили, зашевелились вечерние тени.
Старик взглянул на меня мудрым, понимающим взглядом, подошел к столу и взял манускрипт.
– Что ж, дело сделано…
Он повернулся к Максиму и произнес:
– Я заказывал вам найти этот манускрипт, вы выполнили заказ, и я хочу заплатить вам.
– Я тут ни при чем! – возразил Максим. – Это все она… она сделала за меня всю работу. Так что с ней и расплачивайтесь.
Доктор повернулся ко мне, но не успел ничего сказать, потому что я выпалила:
– Ничего не надо! Вы мне уже заплатили, более чем щедро! То, что я сейчас пережила, стоит всех денег мира!
– Что ж, коли так, не буду настаивать. Скажу только, что у вас теперь все будет хорошо.