Дежурная по справочной нашла интересующую Питера информацию меньше чем за полминуты:
— Нет, полковник. Его никуда не переводили. Он ушел в отставку.
Выдержав приличествующую данной ситуации паузу, Ченселор произнес:
— А, понимаю! Тяжелые раны. Он все еще в госпитале Уолтер Рид?
— Не имею понятия, полковник.
— Тогда дайте мне, пожалуйста, его адрес и номер телефона.
— Я не знаю, имею ли я право…
— Мисс! Я только что с самолета. Прилетел из страны, расположенной за десять тысяч миль от Америки. Генерал — мой близкий друг. Я беспокоюсь о его здоровье. Вам все ясно?
— Да, сэр. Но мы сами не располагаем точным адресом. В нашем справочнике имеется лишь кодовое обозначение района проживания, а также…
Ченселор записал все, что ему сообщила дежурная, и, поблагодарив, нажал на клавишу. Он тут же набрал новый номер.
— Квартира генерала Макэндрю, — ответил чей-то жеманный голос. Видимо, к телефону подошла горничная.
— Мне надо поговорить с генералом.
— Его нет дома. Он вернется, вероятно, через час. Могу ли я узнать, кто его спрашивает?
Питер решил, что нет смысла терять время.
— Говорят из отдела фельдъегерской службы Пентагона. Нам необходимо доставить генералу пакет, но в нашем справочнике адрес напечатан очень нечетко. Как вас найти в Роквилле?
Записав адрес, Ченселор повесил трубку и снова откинулся на подушки. Лонгворт сказал, что генералу Макэндрю прочили блестящую карьеру, быть может, даже пост председателя Комитета начальников штабов. И вдруг без всякой видимой причины он все бросил и ушел в отставку. Лонгворт предполагал наличие какой-то связи между пробелами в личном деле генерала и его внезапной отставкой.
А почему, собственно говоря, Лонгворт назвал ему имя Макэндрю? Какое Питеру до него дело? Что, если агент, желая отомстить тем, кто им манипулировал, в свою очередь, решил шантажировать генерала? Если это так, то Лонгворт затеял серьезную игру. Тут уж дело не в угрызениях совести. Чтобы разобраться во всем этом, надо понять, что за человек этот генерал.
Старый дом, в котором жил генерал, стоял неподалеку от безлюдной проселочной дороги. Хозяин дома, широкоплечий, коренастый, среднего роста человек, встретил Ченселора у порога. На нем были брюки военного образца и белая рубашка с расстегнутым воротом. Его лицо — худощавое, с глубокими морщинами, с застывшим взглядом — выдавало в нем профессионального солдата.
Макэндрю озадаченно уставился на Питера. Так смотрят на человека, которого где-то встречали, но где именно и когда — вспомнить не могут. Ченселор привык к подобной реакции. Время от времени он участвовал в телепередачах, и встречавшиеся с ним люди хотя обычно и не узнавали его, но всегда пытались вспомнить, где же они его видели.
— Генерал Макэндрю?
— Да, что вам угодно?
— Мы с вами незнакомы. Меня зовут Ченселор, — сказал Питер, протягивая руку. — Я писатель и хотел бы с вами поговорить.
Что-то похожее на страх промелькнуло в глазах генерала.
— Конечно, я видел вас. И по телевидению, и на фотографиях в газетах. Кажется, даже прочел одну из ваших книг. Проходите, мистер Ченселор. Извините мое недоумение, но, как вы сами сказали, мы ведь никогда не встречались.
Питер вошел в переднюю.
— Наш общий знакомый дал мне ваш адрес. Позвонить я не мог, потому что вашего телефона в справочнике нет.
— Общий знакомый? Кто такой?
— Лонгворт, Алан Лонгворт, — сказал Ченселор, внимательно наблюдая за генералом. Но никакой реакции не последовало.
— Лонгворт? По-моему, я такого не знаю. Впрочем, раз вы говорите… Он что, служил в моем соединении?
— Нет, генерал. Я подозреваю, что этот человек — шантажист.
— Простите, как?
Теперь Питер ясно различил в глазах Макэндрю страх. Генерал почему-то бросил взгляд на ведущую на второй этаж лестницу, потом на Ченселора.
— Не могли бы мы поговорить?
— Да, нам лучше сразу объясниться, или же я просто выброшу вас из дома пинком под зад. — Макэндрю повернулся и показал жестом на проход под аркой: — Прошу в мой кабинет.
Кабинет оказался небольшой комнатой с обтянутыми темной кожей креслами и массивным сосновым столом. На стенах висели фотографии и памятные подарки — напоминание о различных этапах генеральской карьеры.
— Садитесь, — тоном приказа обронил Макэндрю и указал на стоявшее у стола кресло. Сам он остался стоять.
— Может быть, с моей стороны это было нечестно… — начал Питер.
— Так оно и было. Что дальше? — прервал его генерал.
— Почему вы ушли в отставку?
— Не ваше дело.
— Наверное, вы правы и это действительно не мое дело, но есть и другие, которым небезразлично, что с вами произошло.
— Какого черта? О чем вы говорите?
— Я узнал о вас от человека по имени Лонгворт. Он считает, что вас заставили подать в отставку. Больше двадцати лет назад с вами что-то случилось. Лонгворт полагает, что сведения об этом были выкрадены из вашего дела и попали в архив Гувера. В нем содержалась информация, с помощью которой можно раз и навсегда испортить человеку карьеру. Лонгворт убеждал меня в том, что под угрозой разоблачения вас заставили уйти из армии.
Воцарилось длительное молчание. Макэндрю стоял неподвижно. В его глазах Питер увидел странное сочетание ненависти и страха. Наконец генерал произнес подавленным голосом:
— Ваш Лонгворт, он сказал вам, что это было за происшествие?
— Он утверждал, что ему ничего не известно. Но насколько я мог понять, это было нечто такое, о чем лучше никому не знать, и именно поэтому вам пришлось уйти в отставку. Ваша реакция, кажется, подтверждает его предположение, не так ли?
— Ты, ублюдок! Я понятия не имею, о чем ты тут болтаешь!
Питер увидел в глазах генерала такое жгучее презрение, что поспешил объясниться:
— Я вовсе не собираюсь совать нос в ваши дела, и, наверное, мне вообще не следовало сюда приходить. Я сделал это только по одной причине — мне хотелось выяснить, что же произошло. Знаете, желание понять людей — это страсть всех писателей. Поверьте, я не собираюсь допытываться, в чем ваши проблемы. Мне хватает и своих. Я хотел узнать одно: почему меня вывели именно на вас? Теперь я, кажется, это выяснил. Вы — козел отпущения. Вас наказали для того, чтобы запугать других.
Взгляд Макэндрю немного смягчился.
— Кто же эти другие?
— Те, кто под прицелом у шантажистов. Предположим, что досье действительно попали в руки фанатика и он собирается использовать против кого-то содержащуюся в них информацию. Тогда на вашем примере он сможет показать этим людям, что их ожидает, если они не уступят.
— Я что-то вас не очень понимаю. Почему же все-таки вам назвали мое имя?
— Потому что Лонгворту надо, чтобы я поверил ему и захотел написать об этом книгу.
— Ну и почему же выбрали именно меня?
— Больше двадцати лет назад с вами что-то случилось, а Лонгворт имел доступ к информации об этом происшествии… Теперь мне все ясно. Видите ли, генерал, он использовал в своих целях нас обоих. Лонгворт назвал мне ваше имя, но перед этим он угрожал разоблачить вас. Ему нужна была жертва, и я думаю, что…
Больше Ченселор ничего сказать не успел. Мгновенно, со скоростью, выработанной сотнями бросков в атаку, Макэндрю подскочил к нему, схватил его согнутыми, как клешни, руками за куртку, дернул вниз, а потом резко рванул вверх, вышвырнул Ченселора из кресла:
— Где он?
— Эй! Бога ради…
— Этот Лонгворт, где он? Говори сейчас же, ублюдок!
— Сам ты сукин сын! Пусти меня! — Питер был крупнее генерала, но явно уступал ему в силе. — Черт побери! Осторожно, моя голова!..
Было глупо объяснять Макэндрю свое состояние, но в этот момент Питеру ничего другого на ум не пришло. Генерал буквально пришпилил его к стене. Его суровое лицо с бешено сверкавшими глазами находилось в нескольких дюймах от Питера.
— Я тебя спрашиваю: где найти этого Лонгворта? Ты мне ответишь!
— Сам не знаю. Я встретил его в Калифорнии.
— В каком месте Калифорнии?
— Он живет не там, а где-то на Гавайях. Пустите меня, вам говорят!
— Только после того, как ты скажешь, где найти этого ублюдка! — Макэндрю рванул Ченселора на себя и снова ударил о стену. — Он в Гонолулу?
— Нет! — Боль в голове стала невыносимой: сверлило в правом виске, а отдавалось где-то сзади, у основания черепа. — Он на Мауи. Бога ради, отпустите меня сейчас же! Вы сами не понимаете, что делаете…
— К черту! Ничего не хочу понимать! Тридцать пять лет безупречной службы коту под хвост. И это тогда, когда я по-настоящему нужен. Нужен! Вы-то можете это понять?
— Могу… — Питер из последних сил пытался оторвать от себя руки генерала. Чувствуя ужасную боль, он медленно, с трудом проговорил: — Прошу вас, выслушайте меня. Мне абсолютно безразлично, что там у вас случилось. Это совершенно не мое дело. Но мне небезразлично, почему Лонгворт использовал вас как приманку. Никакая книга не стоит того, чтобы платить за нее такую цену. Простите, мне очень жаль.
— Простите? Не слишком ли поздно вы извиняетесь? — снова взорвался генерал и опять с силой ударил Питера о стену. — И все это произошло со мной из-за какой-то проклятой книги?
— Прошу вас! Не надо…
За дверью, ведущей в соседнюю комнату, раздался грохот. Потом послышался ужасный стон и монотонное пение. Услышав его, Макэндрю обернулся и замер. Он бросил Питера на стол, повернул ручку двери, открыл ее и исчез в смежной комнате.
Ченселор с трудом удерживал равновесие, опираясь о край стола. Комната кружилась перед глазами. Он несколько раз глубоко вдохнул воздух, пытаясь побороть головокружение и унять боль.
Внезапно он опять услышал этот ужасающий стон, точнее, безумное пение. Оно раздавалось все громче, и можно было уже разобрать слова:
Сквозь снежную вьюгу не видно ни зги,
А в нашем доме тепло.
Пусть падает снег, пусть заносит пути,