— Что все это значит? Кто вы?
— Один человек хочет встретиться с вами. Он — сенатор».
— Питер, где ты?
Это была Элисон. В ее голосе, доносившемся из гостиной, сквозило удивление. Голос Элисон вернул его в реальный мир.
— Я в кухне, — отозвался он, разглядывая еще не высохший чемодан, на котором были отчетливо видны следы соскребов. — Я сейчас приду.
— Не надо, — сказала она, видимо облегченно вздохнув. — Там где-то должен быть кофе. Кофеварка в верхнем ящике буфета.
— Я все уже нашел, — сказал он. Потом поднял чемодан, перевернул его и поставил в угол. — Только вот кофе не получился. Попробую еще раз.
Он быстро подошел к столу, взял кофеварку, вылил содержимое в раковину и стал разбирать древний агрегат. Вытряхнув кофейную гущу в пустой пакет, он снова заправил кофеварку и наполнил ее водой.
Минуту спустя в двери показалась Элисон, закутанная в одеяло. Их взгляды встретились, и то, что они хотели сказать друг другу, было ясно без слов. Увидев ее, Питер ощутил боль, но это была боль приятная.
— Ты вошел в мою жизнь, — проговорила, она мягко. — Хотелось бы знать: надолго ли останешься в ней?
— Я хотел задать тебе тот же самый вопрос.
— Жизнь покажет.
Глава 19
Варак без стука вошел в кабинет Браво.
— Там не один человек, — заявил он, — а если и один, то он распоряжается другими. Они сделали свой первый открытый шаг. Ченселор полагает, что удар направлен против женщины, но он ошибается: удар направлен против него.
— Значит, они хотят остановить его, — сказал Браво, и в голосе его не было вопросительной интонации.
— А если он не остановится, — добавил Варак, — то сбить его со следа, обмануть.
— Поясните, пожалуйста.
— Я сделал записи. Вы можете прослушать и просмотреть их. Они перевернули все вверх дном в кабинете Макэндрю, искали что-то или делали вид, что ищут. Мне кажется, последнее ближе к истине. Обман заключается в слове «Часон». Они хотят, чтобы он думал, будто разгадка в этом слове.
— Часон? — спросил Браво задумчиво. — Это было давно, если не ошибаюсь. Помню, Трумэн пришел в ярость, узнав о боях под Часоном.
— Правильно. Пять минут назад я получил справку из архивов разведки. Под Часоном мы потерпели самое серьезное поражение севернее тридцать восьмой параллели. Наступление тогда было предпринято без приказа свыше.
— Кажется, чтобы захватить какое-то поместье, — прервал Варака Сент-Клер, — или какую-то гряду. Это была первая из серии неудач, которые в конце концов привели к смещению Макартура.
— В справке, естественно, указано не совсем так.
— Конечно. Ну и что же дальше?
— Макэндрю был тогда полковником. Одним из тех, кто непосредственно командовал солдатами.
— А события под Часоном совпадают по времени с тем периодом, данные о котором отсутствуют в его послужном списке? — спросил Браво.
— Примерно. Если уловка состоит в этом, то такое совпадение необходимо. Тот, кто располагает досье Гувера, не может знать точно, что́ Макэндрю рассказал Ченселору. Впавший в панику человек, опасающийся разоблачения, часто ищет защиты в точных датах и ложной информации.
— Как говорят, когда десять дней назад грабили банк, я был в кино.
— Верно.
— В таком случае есть пища для размышлений, не правда ли?
— Состязание умов началось. Мне кажется, вам нужно просмотреть и прослушать видеозапись.
— Хорошо.
Они быстро покинули кабинет Браво и прошли к отделанной металлом двери лифта в конце передней. Минуту спустя Сент-Клер и Варак входили в небольшую студию в подвале. Аппаратура уже была подготовлена.
— Мы начнем сначала. Это — видеозапись. — Варак включил видеомагнитофон — на стене возник светлый квадрат. — Было бы слишком неосторожно помещать камеру в доме. Между прочим, она приводится в действие автоматически. Прошу иметь это в виду.
Появилось изображение дома Макэндрю. Но, если судить по яркости, дело происходило не вечером, когда подъехали Ченселор и Элисон, а солнечным днем.
Варак нажал кнопку — пленка остановилась, кадр на стене замер.
— Да, — подтвердил Варак, — камера была приведена в действие. Она очень чувствительна. Секундомер показывает, что все происходило около трех часов пополудни. Кто-то вошел в дом, очевидно с черного хода, и находился вне досягаемости камеры.
Варак снова нажал на кнопку — кинолента ожила. Потом снова остановилась. Проектор автоматически выключился. Сент-Клер опять вопросительно взглянул на Варака.
— Теперь они в доме. Съемка стала невозможна. Перейдем к прослушиванию. — Варак нажал кнопку магнитофона.
Послышался звук шагов, скрип открываемой двери, и снова звук шагов, и скрип еще одной двери.
— Двое мужчин, — пояснил Варак, — а может, мужчина и крупная женщина. Судя по громкости шагов, каждый весит около семидесяти килограммов.
Они услышали серию похожих на шорох звуков, потом какой-то странный вопль, похожий на визг. Эти звуки повторились и показались еще более странными.
— Это какое-то животное, — сказал Варак. — Овца или поросенок. Попозже я это выясню.
В следующие минуты были слышны пронзительные звуки, будто резали бумагу, кожу или ткань, открывали ящики стола или серванта. Потом зазвенели стекла. Звон сопровождали скрипучие вопли неизвестного животного, которые внезапно перешли в визг.
— Режут животное, — спокойно пояснил Варак.
— Боже праведный! — прошептал Сент-Клер.
Тут из динамика донесся человеческий голос, произнесший лишь одно слово: «Пошли!»
Запись кончилась. Варак выключил магнитофон.
— Теперь посмотрим, что происходило примерно три часа спустя, когда прибыли Ченселор и дочь Макэндрю. Вот виден дом. Вот его покидают те, кто проник туда тайно. Они слишком далеко, и нельзя разобрать, что это за люди. — Варак умолк, будто не зная, как объяснить дальнейшее. — Я кое-что вырезал из пленки и, с вашего разрешения, уничтожу. Это не имеет значения для дела и лишь свидетельствует о том, что между Ченселором и женщиной установились определенные отношения. Может быть, ненадолго.
— Понимаю. Спасибо, — сказал Браво.
Снова на мгновение появилось изображение дома. Теперь на улице было темно. Перед подъездом остановилась машина. Из нее вышла Элисон, постояла, глядя на дом, и пошла по дорожке к двери. Вот Ченселор с продуктовыми пакетами в руках. На крыльце они о чем-то поговорили. Затем Элисон открыла сумку и стала искать в ней что-то, видимо ключи. Найдя их, она отперла дверь.
Оба, казалось, были чем-то удивлены. Завели разговор, на этот раз более оживленный, и вошли внутрь. Дверь закрылась. Видеозапись кончилась. Не сказав ни слова, Варак нажал на кнопку воспроизведения звукозаписи.
Голос Элисон: Несите все покупки на кухню.
Звук шагов, шелест бумаги, металлический скрип дверных петель и долгое молчание.
Голос Элисон: Отец попытался воссоздать все в духе того времени, с которым связано ее детство.
Голос Ченселора: Необыкновенная любовь!
Голос Элисон: Необыкновенная жертвенность.
Голос Ченселора: Вы недолюбливали мать?
Голос Элисон: Недолюбливала. Он был исключительный человек…
Вдруг Варак протянул руку и, нажав на кнопку, остановил магнитофон:
— В этом ключ к разгадке. Все дело в матери. Ручаюсь чем угодно, что это так. Часон — уловка. Следующие полчаса слушайте очень, очень внимательно. Как писатель, Ченселор интуитивно поддержал ее версию, но она разубедила его. Не преднамеренно, конечно, поскольку она, по-моему, ничего не знает.
— Я весь внимание, мистер Варак.
Они стали напряженно слушать. Несколько раз Браво быстро отводил глаза куда-то в сторону. Так было тогда, когда донесся крик Элисон из кабинета, когда слышались ее рыдания, когда Ченселор успокаивал ее и умело расспрашивал. Воображение писателя казалось безграничным. «Его первоначальная мысль была правильной», — заметил про себя Сент-Клер. Менее чем за девять недель Ченселор добился очень многого. Ни он, ни Варак не знали, каким образом, но убийство Уолтера Роулинза было связано с досье, и вот теперь этот крамольный генерал, его непосредственная дочь и уловка под названием «Часон». А самое главное, противник вышел из укрытия и сделал первый шаг. И предпринятые им действия были зафиксированы.
Сент-Клер не знал, куда приведет их Ченселор, но к досье Гувера они, конечно, приблизились.
На стене снова появилось изображение. Вот Ченселор выходит из дома, открывает дверцу машины, заглядывает внутрь и стремительно отшатывается. Затем осторожно обходит машину, поднимает камень и бросается в кусты. Вот он возвращается. Вытаскивает чемодан, выкидывает какие-то предметы из машины, забирает багаж и уходит в дом.
Тут же включилась звукозапись: вот полилась вода, вот раздался какой-то скрежет.
— Час назад я остановил ленту и выяснил, что же делал Ченселор. Он стирал слово «Часон» с чемодана, — пояснил Варак. — Не хотел, чтобы его видела дочь Макэндрю.
Молчание. Микрофон зафиксировал скрип карандаша по бумаге. Варак прокрутил магнитную ленту, и вот снова послышались голоса.
Голос Элисон: Питер, где ты?
Голос Ченселора: Я в кухне.
Разговор о приготовлении кофе, быстрые шаги, какое-то движение.
Голос Элисон (мягко): Ты вошел в мою жизнь. Хотелось бы знать: надолго ли останешься в ней?
Голос Ченселора: Я хотел задать тебе тот же самый вопрос.
Голос Элисон: Жизнь покажет.
На этом запись кончилась. Варак выключил аппаратуру и поднялся. Браво остался сидеть в кресле, сложив руки под подбородком.
— Этот скрип, который мы слышали? — спросил он. — Неужели он писал?
— Мне кажется, да. Это похоже на него.
— Удивительно, не правда ли? В такой обстановке он возвращается к работе над романом.
— Конечно, это необычно, но стоит ли удивляться — не знаю. Если мы все правильно поняли, роман становится для него реальностью.