— Нет! — Алекс с силой толкает дверь, и она ударяется о стену. — Вы не можете так поступить! У вас есть необходимые доказательства, чтобы привлечь Гувера к суду. Пусть он предстанет перед судом и выслушает приговор страны.
— Вы не понимаете создавшегося положения, — возражает бывший член правительства. — В стране нет такого суда, нет такого члена Конгресса, которые могли бы организовать судебный процесс над ним. Даже президент и вся его администрация не в состоянии сделать это.
— Ведь есть же законы!
— Есть досье, — мягко напоминает журналистка. — Те, кто осмелятся на какой-либо шаг, будут скомпрометированы… и сделают это те, кто предпочтет выжить, а не бороться…
Мередит видит устремленные на него холодные взгляды. В них нет сочувствия.
— Значит, вы сами не лучше, чем он, — говорит Алекс, понимая, что, если ему удастся вырваться из этого дома, его опять начнут преследовать».
Ченселор выронил из рук карандаш — он вдруг почувствовал, что в дверях стоит Элисон. Она была в голубом банном халате и смотрела на него с улыбкой. В ее взгляде сквозила теплота, и он был благодарен ей за это.
— Я ведь стою здесь уже несколько минут, а ты и не замечаешь меня.
— Прости, пожалуйста.
— Ничего, но мне показалось, что ты где-то далеко-далеко.
— В Маклине, штат Вирджиния.
— Ну, это не так уж далеко.
Питер встал с дивана и обнял Элисон:
— Ты прекрасна, и я люблю тебя. Иди ко мне.
— Я же только что встала. Давай лучше выпьем кофе, это взбодрит меня.
— Зачем?
— Тогда я смогу насладиться тобой. Неужели это так безнравственно? — Она поцеловала его.
— Кофе остыл, — сказал он. — Я закажу еще.
— Нет, не надо.
— Мне все равно нужно кое-что отправить.
— Что именно?
— То, что я написал в последние два-три дня. Это необходимо отправить на перепечатку.
— Сейчас?
Питер кивнул:
— Потом нужно будет считать перепечатанное, снять ксерокопию и отправить с посыльным Тони. Но это все потом, а сейчас от рукописи лучше избавиться. У меня в портфеле, кажется, были большие конверты. — Ченселор двинулся через комнату к телефону, помня при этом инструкции О’Брайена. — Оператор? Это Питерс из пятьсот одиннадцатого. Пусть пришлют кого-нибудь из сервиса. Кроме того, мне нужно кое-что отправить заказной почтой. Можно это устроить?
— Конечно, мистер Питерс. — В голосе оператора послышалась усмешка…
Совершенно нагие, они держали друг друга в объятиях, согретые обоюдной страстью. Свет послеполуденного солнца отражался от невидимых окон. С улицы доносились звуки рождественской песни. И Питер вдруг осознал, что день уже прошел.
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
— Мистер Питерс? — поинтересовался оператор. Питер узнал его по голосу.
— Да.
— Мистер Питерс, я знаю, что этого не следовало делать, понимаю, что вы хотите остаться инкогнито, и не совершил бы ничего, что противоречило бы вашему желанию…
— В чем же дело? — прервал излияния оператора Питер, чувствуя, как учащенно забилось его сердце.
— Звонит человек. Уверяет, что дело срочное, что ему необходимо поговорить с вами. Кажется, он болен.
— Кто он?
— Он сказал, что его зовут Лонгворт, Алан Лонгворт.
Боль в висках заставила Питера зажмуриться.
Глава 26
— Убирайтесь от меня прочь, Лонгворт. С вами все кончено. Я побывал в Бюро и все им рассказал.
— Глупец! Вы даже не представляете, что натворили.
Это был голос Лонгворта, но какой-то более гортанный, чем запомнил его Питер, с более выраженным среднеевропейским акцентом.
— Я знаю, что делаю и что пытаетесь сделать вы. Вы и ваши друзья хотите прибрать к рукам ФБР. Вы считаете, что Бюро нечто вроде вашей родовой вотчины, но это не так. И скоро вашей деятельности будет положен конец.
— Вы ошибаетесь, глубоко ошибаетесь. Мы, именно мы хотим положить конец беззаконию. Именно мы… — Лонгворт закашлялся и издал какой-то странный звук. — Я не могу разговаривать с вами по телефону. Нам нужно встретиться. — И снова в его голосе послышался среднеевропейский акцент.
— Зачем? Чтобы полюбоваться на еще одну команду стрелков, подобную той, которую вы присылали на 35-ю улицу?
— Я был там, но только затем, чтобы пресечь действия нападавших.
— Я не верю вам.
— Послушайте… — У Лонгворта начался новый приступ кашля. — Они пользовались глушителями… Оружием с глушителями, как в Форт-Трайоне. Помните?
— Этого я никогда не забуду.
— А один выстрел был сделан без глушителя. Помните?
Слова Лонгворта заставили Питера напрячь память. Да, действительно был такой выстрел, громкий, совсем не похожий на странное чавканье. И злой выкрик. Тогда он не обратил на это внимания: слишком напряженной была ситуация. Но сейчас все стало ясно — стрелявший, видимо, позабыл воспользоваться глушителем.
— Так вы помните? — снова спросил Лонгворт. — Вы должны это помнить.
— Да, помню. И что же вы хотите сказать?
— Это был мой выстрел. — Снова в голосе Лонгворта появились гортанные звуки, да и фраза была построена как-то по-особому.
— Ваш?
— Да. Я следил за вами. Я всегда рядом с вами. Когда появились эти люди, я не мог предугадать, что произойдет дальше. Я сделал все, что было в моих силах. Честно говоря, я до сих пор удивляюсь, что вам удалось уйти живым… — Лонгворт опять закашлялся.
Ченселору никогда не доводилось слышать дыхание смерти, но сейчас ему показалось, что он слышит его. А если это так, то Лонгворт, конечно, говорил правду.
— У меня к вам вопрос, — сказал Ченселор, — может, упрек, не знаю… Вы говорите, что всегда находитесь рядом со мной. Помнится, вы разъезжали в серебристом «континентале», но о нем позже…
— Быстрее…
— Если вы всегда рядом, значит, вы считаете, что на меня обязательно нападут?
— Да.
— Кто?
— Об этом не по телефону, во всяком случае, не сейчас.
— Значит, я — приманка?
— Вас никто не должен был и пальцем тронуть…
— Но все пошло по-иному, не правда ли? Меня чуть было не убили. Вы сказали, что не могли предугадать… И в Нью-Йорке и здесь… Почему?
— Потому что случившееся противоречит нашим предположениям, нашим планам.
— Произошло что-то невероятное? — спросил Питер с сарказмом.
— Да, невероятное. Потому что они перешли вдруг к решительным действиям… У нас нет больше времени. Я очень слаб, а разговор вот-вот засекут. Ради собственной безопасности вы должны прийти ко мне. Ради безопасности той женщины…
— В коридоре дежурит человек из ЦРУ. Он останется при ней. Я приду с полицией.
— Если вы так поступите, вас убьют на месте. А потом убьют и женщину.
Ченселор понимал, что Лонгворт, умирающий Лонгворт, говорит правду.
— Что случилось? Где вы?
— Я сбежал от них. Послушайте меня и сделайте так, как я вам скажу. Я дам три номера телефона. У вас есть карандаш?
Питер повернулся к Элисон:
— Вон там бумага и карандаш…
Она встала с постели и быстро все принесла.
— Я готов.
Лонгворт назвал три номера телефона, потом повторил их еще раз.
— Возьмите с собой монеты. Через тридцать минут позвоните по указанным номерам из автомата. Каждый раз вам будут зачитывать отрывки из ваших книг и задавать вопросы. В результате переговоров вы поймете, где меня найти.
— Вопросы? Они касаются моих книг? Я написал три…
— Это короткие абзацы, но я уверен, вы их вспомните, потому что… долго обдумывали, прежде чем записать на бумаге. Возможно, за вами будут следить. Возьмите с собой человека, который дежурит в коридоре. В вашем распоряжении тридцать минут. Освободитесь от слежки. Агент ЦРУ знает, как это сделать.
— Нет! — твердо заявил Питер. — Он останется здесь, с дочерью Макэндрю. Если, конечно, его кто-нибудь не заменит.
— На это нет времени.
— Тогда вам придется просто поверить: я тоже знаю, что делаю.
— Нет, не знаете.
— Поживем — увидим, я позвоню через полчаса. — Ченселор повесил трубку и в раздумье уставился на телефонный аппарат.
Элисон тронула его за руку:
— Кто останется со мной и куда ты отправляешься?
— Человек из ЦРУ… А мне нужно кое-куда сходить.
— Зачем?
— Нужно.
— Это не ответ. Мне казалось, что со всем этим покончено.
— Я немного ошибся, но скоро все действительно кончится. Обещаю тебе. — Он встал с постели и начал одеваться.
— Что ты собираешься делать? Ты не можешь уйти вот так, не сказав мне ничего! — воскликнула она.
Застегивая рубашку, Ченселор повернулся к ней:
— Лонгворт ранен. И кажется, очень серьезно.
— А тебе что до этого? Вспомни, что он сделал с тобой, с нами.
— Ты не понимаешь. Именно в таком состоянии и нужно его захватить: это единственная возможность заставить его пойти со мной. — Питер вынул из чемодана темно-коричневый свитер и надел.
— Пойти куда?
— К О’Брайену. Мне наплевать на то, что говорит Лонгворт, но я верю ему. О’Брайен не захотел сказать мне всего, однако он знает, что происходит. Я слышал, что было записано им на магнитную ленту. Он рискует карьерой, может быть, жизнью. Вся эта дьявольщина началась внутри Бюро и именно там должна кончиться. Лонгворт — своего рода ключ. Я доставлю его к О’Брайену. Пусть тот все и раскапывает.
Элисон взяла Ченселора за обе руки:
— Зачем его доставлять? Надо просто позвонить О’Брайену, пусть он сам найдет Лонгворта.
— Так ничего не получится. Лонгворт — специалист экстра-класса. Я видел его в деле. Он наверняка принял меры предосторожности. И если он хоть что-то заподозрит, то сразу же скроется. — Питер, естественно, не сказал, что Лонгворт может умереть прежде, чем О’Брайен сумеет получить от него ответы на интересующие его вопросы, узнать имена, приметы. Если это случится, то ад кромешный продлится и далее.
— А почему он дал тебе три номера?
— Он будет по одному из них. Это мера предосторожности. Он не хочет рисковать.