Ченселор поднял револьвер:
— Убирайтесь или я убью вас!
— Вам нужен предлог, не правда ли? Вот вы его и ищете. — Баннер быстро проговаривал слова, его голос снова стал скрипучим, и в нем зазвучала паника. — Варак сказал вам, что это был я, да? Я не имел к этому никакого отношения. Это он! Я просил его переговорить с Браво и вступиться за вас. Только об этом я его и просил. Все знали, что он близок к Браво. Он поклялся всех нас защищать… А вы стали копаться в прошлом, занялись Нюрнбергом. Мы не могли позволить вам этого. Варак все понимал…
— Нюрнберг?!
Питер чувствовал, как по его лицу сбегают капли дождя. Проливной дождь шел и в ту самую ночь, когда его серебристый «континенталь» попал в автомобильную катастрофу, когда погибла Кэти. И сейчас все как тогда — автострада, насыпь и дождь…
— О Господи! Я не хотел, чтобы убили вас или женщину. Это он так решил, он всегда действовал радикально.
Варак — Лонгворт. Водитель грузовика с непроницаемым лицом, который смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на ураган. Профессионал, который использовал автомобиль в качестве орудия убийства.
Боль в висках стала невыносимой. Питер поднял револьвер и стал целиться прямо в голову Баннера. Потом нажал на спусковой крючок, но… подвела неопытность — он забыл снять револьвер с предохранителя. А Фредерик Уэллс уже бежал к дороге сквозь густую пелену дождя.
В нескольких милях восточнее Аннаполиса, за рекой Северн, раскинулась территория гольф-клуба «Шантиклер». Это был аристократический клуб, основанный в 30-х годах местной знатью и предназначенный для избранных. По мере расширения клиентуры он стал любимым местом встреч для сотрудников ЦРУ — организации, которая очень чтит старые аристократические традиции. Им пользовались для обмена информацией агенты ФБР и ЦРУ еще с того времени, когда Гувер запретил Бюро делиться какими-либо сведениями с разведывательными ведомствами. О’Брайен хорошо знал этот клуб, который был выбран в качестве места встречи с Карлосом Монтеланом. Парис должен был появиться сразу после полуночи, во всяком случае не позднее половины первого, возле десятой метки.
Машину вел Куин. Он знал все проселочные дороги от автострады 40 к клубу. Элисон и Питер устроились на заднем сиденье. Ченселор приложил немало труда, чтобы обсушиться и привести в порядок свою одежду. Он все еще не мог прийти в себя от того шока, в который привели его откровения Баннера.
— Он убил ее, — проговорил Питер, следя отсутствующим взглядом за игрой света фар в капельках утихающего дождя. — Варак убил Кэти… И он называл себя человеком!
Элисон взяла его за руку.
— Мне трудно что-либо возразить, — сказал О’Брайен, — но вряд ли он мыслил такими категориями, как жизнь и смерть. В определенных ситуациях он думал только о том, как решить ту или иную проблему.
— Он был чудовищем.
— Он был профессионалом.
— С подобным цинизмом мне еще не приходилось сталкиваться.
О’Брайен затормозил у стоявшей в стороне от дороги сельской гостиницы — они решили посидеть в тепле и выпить кофе.
— «Инвер Брасс»? — переспросил Куин, когда они уже сидели за столом в тускло освещенном зале. — Что это такое?
— Фредерик Уэллс полагал, что я знаю, — ответил Питер. — А кроме того, он решил, что меня подослал к нему Варак.
— Вы уверены, что он не пытался всучить ложную информацию, стараясь отделаться от вас?
— Уверен. Его паника была ненаигранной. В досье фигурирует его имя. Не знаю, о каких грехах там идет речь, но этого вполне достаточно, чтобы погубить его карьеру.
— «Инвер Брасс»… — тихо повторил О’Брайен. — Слово «инвер» явно шотландского происхождения, а «брасс» можно толковать как угодно. Что бы означало это сочетание?
— Думаю, вы все усложняете, — сказал Питер. — Так они назвали свое «Ядро».
— Свое что?
— Извините, мое «Ядро».
— Из твоей книги? — уточнила Элисон.
— Да.
— Пожалуй, надо будет прочитать эту чертову рукопись, — сказал О’Брайен.
— Есть у нас хоть какая-нибудь возможность проследить действия Варака с десятого апреля до второго мая? — спросил Ченселор.
— В данный момент нет, — ответил агент.
— Мы знаем, что Гувер умер второго мая, — продолжал Питер. — Таким образом, намек на то, что…
— Этот намек при тщательном рассмотрении лопнет как мыльный пузырь. Гувер умер от сердечного приступа. Это установлено.
— Кем?
— Врачами. И отражено в медицинских заключениях. Они коротки, но достаточно убедительны.
— Следовательно, мы вернулись к тому, с чего начали, — устало заключил Питер.
— Вовсе нет, — возразил О’Брайен, глядя на часы. — Теперь мы знаем, что у первых двух досье нет. Пора заняться третьим кандидатом.
О’Брайен решил максимально обезопасить себя и Питера и по этой причине действовал особенно осторожно. Они приехали на территорию клуба за час до назначенного времени, и агент тщательно осмотрел весь участок. Закончив осмотр, он послал Питера к десятой метке, Элисон оставалась в машине в конце подъездного пути, возле ворот, а сам О’Брайен спрятался в густой траве.
Земля была влажной, но дождь уже прекратился. Луна стремилась пробиться сквозь плывущие облака и с каждой минутой светила все ярче и ярче. Ченселор ждал, стоя в тени раскидистого дерева.
Наконец он услышал шум мотора въезжавшего в ворота автомобиля. Посмотрел на светящийся циферблат своих часов — было пять минут первого. «Монтелан торопится встретиться со мной точно так же, как я желаю встретиться с ним», — подумал Питер и нащупал в кармане пиджака рукоятку револьвера.
Примерно через минуту он увидел Карлоса Монтелана, огибающего угол здания гольф-клуба. «Испанец идет слишком быстро, — отметил он про себя. — Напуганный человек — всегда осторожен, а этот идет ко мне, явно пренебрегая опасностью…»
— Мистер Ченселор? — позвал его Парис, не дойдя до метки ярдов пятьдесят. Он остановился и левой рукой полез в карман пальто.
Питер вытащил револьвер и навел его на Монтелана, продолжая молча за ним наблюдать. Тот вынул руку из кармана, и Ченселор опустил револьвер: Парис держал в руке фонарик. Потом он зажег фонарик, поводил им в разных направлениях, осветив при этом Питера.
— Выключите фонарь! — закричал Ченселор, пригибаясь к земле.
— Как хотите. — Луч света погас.
Следуя инструкциям О’Брайена, Питер отбежал немного в сторону, не спуская глаз с испанца. Тот не сделал никакого подозрительного движения. У него не было оружия. Ченселор выпрямился. Теперь его фигура четко вырисовывалась при лунном свете.
— Я здесь, — отозвался он.
Монтелан повернулся к нему, приспосабливаясь к темноте.
— Извините, что осветил вас. Больше это не повторится. — Он подошел к Питеру. — Я легко нашел дорогу. Вы прекрасно объяснили, как сюда доехать.
При бледно-желтом свете луны Ченселор разглядел Монтелана. У него было волевое лицо романского типа с темными проницательными глазами. Питер понял, что испанец не испытывает страха. Несмотря на то что должен был встретиться на пустынном поле для игры в гольф в полночь с незнакомым человеком, от которого ничего хорошего ему ждать не приходилось, Парис вел себя так, будто они пришли всего-навсего на деловую встречу.
— У меня в руке револьвер, — заявил Питер.
Монтелан прищурился:
— А зачем?
— И вы спрашиваете об этом после всего, что сделали со мной? После того, что сделала со мной «Инвер Брасс»?
— Мне неизвестно, что с вами сделали.
— Вы лжете.
— Скажем так: я знал, что вам выдали ложную информацию, полагая, что на ее основе вы напишете книгу. Мы надеялись, что ваша книга встревожит некоторых людей, участников заговора, и заставит их раскрыться. Честно признаюсь, я с самого начала ставил под сомнение разумность этого шага.
— И это все, что вам известно?
— Я пришел к заключению, что у вас были какие-то неприятности, но нас заверили, что вы не пострадаете.
— А кто эти «некоторые люди»? И что это за заговор?
Парис сделал паузу — видимо, его одолевали сомнения.
— Если никто вам об этом не рассказал, то, пожалуй, пришло время сделать это. Существует заговор. Вполне реальный и опасный. Исчезла значительная часть досье Гувера, они были похищены.
— Как вы об этом узнали?
Монтелан снова помолчал, но, по-видимому окончательно решившись, продолжал:
— Я не могу посвятить вас во все детали. Однако вы упомянули мое второе имя и, что еще важнее, назвали других во время телефонного разговора утром, значит, я должен сделать вывод, что вы узнали больше, чем мы рассчитывали. Впрочем, это уже не имеет значения. Дело идет к концу. «Инвер Брасс» сумела завладеть остальными досье.
— Каким образом?
— Я не могу ответить на этот вопрос.
— Не можете или не хотите?
— И то и другое.
— Меня это не устраивает.
— Вы знаете человека по имени Варак? — мягко спросил Парис, словно не замечая резкого тона Питера.
— Да.
— Так спросите у него. Возможно, он вам скажет.
Питер не переставал внимательно следить за выражением лица испанца, освещенного луной. Монтелан говорил правду: он не знал о смерти Варака. У Питера комок застрял в горле — встреча с третьим потенциальным похитителем досье ничего не дала. Остались, правда, некоторые вопросы, но самое главное выяснилось — у Париса досье не было.
— Вы сказали, что я узнал больше, чем вы рассчитывали, но теперь это не имеет значения. Что вы имели в виду? Что «идет к концу»?
— Дни «Инвер Брасс» сочтены.
— Что такое «Инвер Брасс»?
— Я полагал, вы знаете.
— А вы не полагайте!
И снова испанец сделал паузу, прежде чем заговорить:
— Группа людей, посвятивших жизнь процветанию нашей страны.
— «Ядро», — сказал Питер.
— Полагаю, можно сказать и так, — ответил Монтелан. — В эту группу входят выдающиеся люди, обладающие огромной властью и питающие безграничную любовь к своей стране.
— И вы один из них?