…Кто-то позвонил и спросил, дома ли мать… Потом… в дом прибыли два офицера. Они были чем-то взволнованы и явно нервничали…
Допоздна я слышала крики и топот… Внизу… толпились люди… Они суетились… переговаривались по рации… Открылась входная дверь, и на носилках внесли мать… Ее лицо было белое как бумага… Взгляд застывший, как у мертвеца… По подбородку стекали струйки крови… В тот момент, когда мать вынесли на свет, она неожиданно зашевелилась… Все ее тело начало извиваться. Только благодаря ремням она не упала с носилок. Я закричала и бросилась вниз, но какой-то майор (это был красивый негр) остановил меня, взял на руки и прижал к себе…
Майор-негр! Он стоял внизу, и именно его увидела мать Элисон…
Вспомнил Ченселор и другую сцену, во время своего визита в дом Макэндрю. После тех трагических событий прошло двадцать два года, но генерал продолжал заботиться о несчастной и по-прежнему любимой женщине. Так вот почему он рявкнул на Ченселора: «Подойдите к свету! Поднимите лицо! К свету, черт вас возьми!» Он хотел, чтобы лежавшая у него на руках жена увидела, что Ченселор не негр.
Значит, неправда, что китайские агенты подвергли мать Элисон пыткам и потом отправили назад как живое предупреждение, адресованное американской разведке. Никто ее не пытал. Ее изнасиловали, когда она пришла на связь в один из самых мерзких притонов Гинзы, где военнослужащим не разрешалось даже появляться. Затащили в аллею и там изнасиловали.
— О Господи! — прошептал Питер с отвращением. — Так вот что вы ему наплели! Вы упорно твердили, что ее изнасиловали негры, когда она пыталась установить связь в каком-то притоне.
— Мы сказали ему то, что было на самом деле.
— В таких злачных местах, как Гинза, это мог быть кто угодно. Но вы во всем обвинили негров. О Господи!
Ченселор с трудом поборол желание убить на месте сидевшего перед ним Рамиреса — столь велико было его отвращение к этому человеку.
— Хватит! Все остальное ясно без слов. Так вот какую информацию изъяли из личного дела Макэндрю и засунули в досье Гувера! После всего, что ей пришлось пережить, жена генерала оказалась в больнице, а его самого вы постарались отправить назад, в Корею. При этом Макэндрю назначили командовать не его прежней частью, а другой, полностью укомплектованной неграми. Каким-то образом вы переправили китайцам планы боевых операций наших войск — не ложные, а настоящие. Замысел ясен: командир, чью жену изнасиловали и довели до безумия негры, не станет щадить негритянские подразделения под убийственным огнем противника. Он сам готов погибнуть, лишь бы отомстить. И Макэндрю попадается в западню, расставленную его собственным командованием, в котором у него было немало друзей. Сотни солдат погибли, многие пропали без вести — и все из-за того, что вам надо было скрыть ваши эксперименты. Скрыть то, что вы сделали с его женой, с десятками других, подобных ей жертв. Изнасилование и геноцид — вот с помощью чего вы скрутили Макэндрю по рукам и ногам. О первом он старался не говорить, а свой поступок отказывался воспринимать как проявление геноцида. Однако связь между тем и другим была очевидна, и это парализовало волю генерала.
— Ложь! — Голова Рамиреса задергалась в конвульсиях. — Все было не так! Вы все это сочинили!
— Уж больно вы не похожи на человека, возмущенного враньем, — презрительно взглянув на Рамиреса, саркастически заметил Ченселор. — Нет, генерал, все, что вы слышите, — правда. Та самая правда, от которой вы убегали целых двадцать два года.
— Никаких доказательств у вас нет! — еще энергичнее замотал головой Рамирес.
— Люди задают вопросы: что же все-таки происходит? Одни вопросы порождают другие. Руководители, которым мы сами доверили высокие посты, предают нас. Скоты! — Питер схватил генерала, притянул к себе и, приставив к его лицу кольт, подытожил дискуссию: — Хватит! Я больше не желаю ни о чем с вами говорить. Вы вызываете у меня отвращение. Я могу отправить вас на тот свет, но не хочу этого делать. Теперь вы выполните то, что я вам прикажу, или расстанетесь с жизнью. Идите к телефону, позвоните туда, куда увезли майора, и прикажите освободить его. Быстро!
— Нет, я не сделаю этого.
Быстрым движением Ченселор наотмашь ударил Рамиреса кольтом. Лопнула кожа, и по лицу генерала потекла струйка крови. Чувствуя какую-то странную, пугающую опустошенность, Питер скомандовал:
— Звоните!
Не спуская глаз с оружия, генерал медленно поднялся, провел рукой по окровавленному лицу, взял трубку и набрал номер:
— Говорит генерал Рамирес. Я вызывал к восемнадцати часам в свою резиденцию наряд, который по моему приказу арестовал майора Брауна. Освободите его!
Пока голос на линии что-то отвечал Рамиресу, Питер держал кольт у его виска.
— Выполняйте! — потребовал генерал. — Доставьте Брауна к его автомашине. Он скоро будет здесь, — объяснил Рамирес, положив трубку. — Отделение военной полиции в десяти минутах езды отсюда.
— Я сказал, что не желаю больше с вами говорить, но передумал. Пока мы ждем Брауна, вы расскажете все, что знаете, о досье Гувера.
— Я ничего о них не знаю.
— Черта с два я вам поверил! Вы наверняка в этом замешаны, ведь это вы изъяли из личного дела Макэндрю материалы о восьми месяцах службы.
— Это все… Больше мы ни во что не вмешивались.
— Да, но это были именно те восемь месяцев, во время которых происходили события, закончившиеся резней под Часоном. Макэндрю посылал одну за другой негритянские части под убийственный огонь противника, а в деле этих материалов не оказалось. Вы ведь знали, куда они подевались?
— Сначала не знали, — едва слышно ответил генерал. — Все шло в соответствии с заведенным порядком. Информация, компрометирующая кандидатов в Комитет начальников штабов, всегда изымается из личного дела и передается в архив разведуправления. Но потом кто-то решил, что это опасно, и ее переслали в ССП.
— Что это такое?
— Служба системного психоанализа. До недавнего времени кое-кто из Бюро имел туда доступ. Сфера деятельности ССП — перебежчики, потенциальный шантаж высших офицеров, шпионаж и многое другое.
— Так вы знали, что материалы на Макэндрю попали в архив Гувера?
— Да, мы обнаружили это, но гораздо позднее.
— Каким образом?
— Нам помог бывший агент ФБР Лонгворт, который незадолго до того ушел в отставку и поселился на Гавайях. Однажды он снова появился в Вашингтоне — не помню, на день или на два, — чтобы предупредить Гувера о готовящемся на него покушении. Из-за досье… Гувер взбесился, начал рыться в этих досье, чтобы найти хоть что-то, что могло указать на убийц. Попались ему на глаза и материалы о Часоне. Гувер тут же позвонил нам. Мы клялись, что не имеем к заговору никакого отношения, предлагали любые гарантии, защиту, все, что угодно. Однако Гувер продолжал угрожать нам, твердил, что ему все известно. Тогда, естественно, его убили…
Кольт выскользнул из рук Питера и с грохотом ударился о деревянный пол, но он ничего не слышал. В его мозгу снова и снова, как эхо, звучали последние слова генерала: «Тогда, естественно, его убили… Тогда, естественно, его убили… Тогда, естественно, его убили…»
— Что вы сказали?
— То, о чем вам прекрасно известно, — ответил Рамирес, не спуская глаз с лежавшего у его ног кольта.
— Гувер умер естественной смертью. Врачи определили, что причиной смерти явилось сердечно-сосудистое заболевание. Он был очень старым человеком. — Ченселор произнес всю тираду на одном дыхании.
— Что вы играете со мной в прятки! — возмутился генерал. — Вскрытия не было. Вы так же, как и я, знаете почему.
— И все-таки расскажите. Считайте, что я ничего не знаю. Почему не было вскрытия?
— Указание с Пенсильвания-авеню, 1600.
— Откуда?
— Из Белого дома.
— Почему?
— Потому что они убили его. А если даже и не они, то думают, что они. Они считают, что кто-то из них или организовал, или осуществил убийство. Все дело в том, что их указания были очень двусмысленными, допускали двоякое толкование. Но исполнители должны уметь читать между строк. Они руководствовались принципом: или ты с нами, или против нас. Гувера надо было убрать. Какая разница, кто это сделал?
— Из-за досье?
— Частично. Досье, в конце концов, всего лишь бумага, которую можно сжечь, уничтожить. Главное — «отряды смерти». Неизвестно, как далеко это зашло.
— «Отряды смерти»? О чем вы говорите?
— Ради Бога, Ченселор! Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Иначе бы вы не оказались здесь и не сделали бы того, что сделали.
— Что такое «отряды смерти»? — потребовал Питер, опять хватая генерала за китель. — Что такое гуверовские «отряды смерти»?
Глаза Рамиреса ничего не выражали, как будто ему все стало безразлично.
— Отряды для осуществления террористических актов. В их функции входило создание таких ситуаций, которые могли привести к смерти конкретных лиц. Например, провоцировалось насилие, чтобы вызвать вмешательство местной полиции или национальной гвардии. Нанимали психопатов, профессиональных убийц или лиц, готовых совершить убийство, а потом их тоже убирали и таким образом прятали концы в воду. В системе Бюро отряды были засекречены. Никто не знает, как далеко все зашло. Никогда не узнаем мы и того, как далеко это могло зайти. Неизвестно, какие убийства на совести Гувера и кто мог стать следующей жертвой.
Почувствовав, как усиливается пульсирующая боль в висках, Ченселор отпустил генерала. Снова перед глазами запрыгали ослепительно белые пятна.
— Невероятно! «Отряды смерти»! Группы убийц!
Питер вспомнил, что он написал в плане-проспекте будущего романа. В его сознании отчетливо возникли исписанные им страницы, и, закрыв от ужасной, сверлящей мозг боли глаза, он мысленно прочитал:
«— Вы знали об этих группах убийц?
— Ходили какие-то слухи…
— Что вы слышали о них?
— Ничего конкретного… Никаких доказательств. Гувер не допускает утечки информации. Все происходит в обстановке строжайшей секретности. Человек не знает даже, что делается в соседнем кабинете. Каждый — только одно из звеньев цепи…