Это был мой с Лисаной сын, в чем я не сомневался – Приветствую тебя, о зверь, – сказал, остановившись передо мной мальчик. – Я Уваата, – приложил к груди ладонь. – Будем друзьями.
– Гаф-ф! – басовито ответил я, протягивая ему лапу.
А затем мы пошли по косе, в ту сторону, где была деревня. Тихая речная волна замывала наши следы на песке, а в моих ушах торжественно и всепобеждающе звучала песня
Ветер ли старое имя развеял,
Нет мне дороги в мой брошенный край,
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня,
Друг мой прощай…
Эпилог
За открытым окном лоджии, в которое от близкого озера лилась ночная прохлада, спал столичный мегаполис. Сидя у мерцающего экрана компьютера и завершив правку лежащей передо мной рукописи, я скопировал текст для отправки. После этого набрал электронный адрес одного известного издательства, прикрепил к нему файл и еще раз пролистал страницы.
Бандероль с рукописью в кожаной обложке доставила мне почта России, а местом отправки значилось: КНР. Округ Тибет. Лхаса. Когда я вскрыл упаковку и открыл обложку, на титульном листе увидел свой московский адрес, исполненный собственной рукою.
– Что за черт? – мелькнуло в голове, и я стал листать страницы. Там моим же почерком было написано то, что описано выше. Только в дневниковом варианте.
Прочтя за ночь все записи, я сначала подумал, что сошел с ума и утром навестил знакомого психиатра. Тот, осмотрев пациента и проведя несколько тестов, сказал, что пока нет. Воспринимаю все адекватно.
Вернувшись домой, я прочел дневник еще раз, начиная что-то понимать, за исключением иероглифов. Их перевел мне однокашник по ВКШ, долго служивший на Востоке.
– Оттуда взял? – возвращая мне копию в названной части, поинтересовался он. – Информация заслуживает внимания.
– Пока секрет, – сказал я. – Бывай.
И мы распрощались. Спустя несколько дней глубоких размышлений и анализа записей я пришел к выводу, что так действительно могло быть, и решил их опубликовать, придав соответствующую форму.
Наш мир непостижим, и в нем есть все. А самое главное – Жизнь. Вечная и неповторимая.
Далее я щелкнул клавишей отправки, и текст унесся на берега Невы. Чем черт не шутит? Вдруг возьмут и напечатают.