Прошу вас немедленно выехать в указанный район и явиться к командиру части. Он обо всем предупрежден. Вы должны доставить нарушителя по возможности целым и невредимым. Прошу беречь себя. Желаю успеха!
P. S. От органов госбезопасности туда выезжает майор Бильский. Может быть, он располагает более подробными сведениями об агенте. То, что я знаю, я вам все написал».
Жук взглянул на часы.
— Машина готова?
— А куда спешить? — пошутил дежурный, которому нечего было делать от скуки.
— Не валяй дурака! У меня нет времени!
— Будет через полчаса. Может быть, сыграем пока в шахматы?
Он высыпал на стол фигуры, рассчитывая задержать гостя подольше.
— Отстань! В другой раз, — отмахнулся капитан. — Скажи лучше, у тебя карты нет под рукой?
— Вон там лежит, можешь взять. — И дежурный показал на шкаф.
Жук внимательно изучал квадрат, о котором говорилось в записке полковника. Он несколько раз сверил цифры на карте с теми, которые были указаны в записке, воскрешая в памяти уже несколько забытые детали.
Затрещал телефон.
— Карета подана. Жених может спускаться, — сообщил дежурный.
Жук проверил, заряжен ли пистолет, закрыл сейф и вышел в коридор.
Хлопнули дверцы машины, и черный, похожий на огромную лакированную жабу «ситроен» помчался по аллее Независимости по направлению к центру. Затем свернул на аллею Сверчевского, выехал на Ожаровское шоссе и вскоре исчез в темноте.
По небольшой площади провинциального городка разгуливает стадо гусей, радостным гоготанием приветствуя запыленную автомашину. Перед пекарней — худая кляча, запряженная в телегу. Рядом — парикмахер, который от нечего делать ковыряет беззаботно спичкой в зубах, элегантно прикрывая ладонью рот. Он мог бы этого не делать — и так на него никто не смотрит.
Дальше шли чайная, мясная лавка и так называемый служебный квартал, состоящий из двухэтажного здания сельского совета и давно не ремонтировавшегося кинотеатра с дешевыми примитивными афишами да валявшимися у входа бутылками, оставшимися после какого-то вечера.
— Надо спросить дорогу, — решил шофер, остановив машину возле двух женщин, молча стоявших с заложенными под фартук руками.
Увидев подъехавшую автомашину, одна из них поспешно удалилась. Другая не успела этого сделать.
— Как проехать к погранзаставе, мамаша? — весело спросил Жук.
— Езжайте прямо до избы, потом повернете налево и, как пересечете железную дорогу, сразу увидите большой дом.
И действительно, воспользовавшись советом, они быстро нашли заставу. Часовой долго вертел в руках их документы. Затем подошел к полосатой будке и начал яростно крутить ручку полевого телефона. Видимо, телефон работал плохо, ибо спустя некоторое время в глубине двора на втором этаже открылось окно, и в нем показалось лицо симпатичного поручика.
— Пропусти! — крикнул поручик часовому.
Не смутившись этим, солдат спокойно повесил трубку, поправил на плече карабин и с достоинством открыл ворота.
Знакомство Жука с местным командованием было менее хлопотливым. Командир части уже знал о его прибытии, а с его заместителем они виделись издалека. Майор Бильский спал после дороги.
Не теряя времени, оба офицера — Жук и поручик — поехали на разбитом газике на заставу, которая в ближайшее время должна была стать ареной основных событий. Начальник заставы, смуглый, как цыган, поручик, был взволнован тем, что враг выбрал именно его участок для переброски агента. Он подробно рассказал о расположении и численности нарядов, о системе сигнализации и других деталях.
— Чтобы обеспечить полную безопасность участка, мне необходимо еще минимум пятьдесят человек, товарищ капитан, — обратился он к Жуку, как старшему по званию.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся капитан, поднимаясь на наблюдательную вышку. Через сильный артиллерийский бинокль он осмотрел окрестности, а начальник заставы попутно объяснял ему особенности своего участка.
С наступлением темноты на заставу приехал грузовик «стар» с солдатами.
Этой ночью на границе не спали многие. Рядовой Кавецкий, проживающий в настоящее время в одном из сел Люблинского воеводства, вспоминает эту ночь, словно это было вчера. Он вместе с Антеком находился тогда в наряде. Они лежали в кустах возле реки и прислушивались к каждому шороху, напрягая до нестерпимой боли зрение. Всплеск рыбы в реке и шум листьев от небольшого ветерка еще больше обостряли их внимание.
У Антека уже начало все сливаться в глазах. Ему казалось, что из кустов появляются какие-то тени, потом расплываются и снова возвращаются. Время тянулось страшно медленно.
Вдруг что-то зашуршало в траве. Кавецкий быстро протер усталые глаза, прижал голову к земле, прислушался. Шуршание повторилось. Антек толкнул локтем лежащего рядом товарища. Тот кивнул в ответ, дав понять, что слышит шорох. Чей-то темный силуэт приподнялся над землей и осторожно пролез через ограждение из колючей проволоки, окружавшее пастбище.
— Стой! Пограничная служба!
В ответ прогремели два выстрела. Пули просвистели рядом с Антеком. Он не на шутку испугался и тоже решил ответить огнем. Черный силуэт маячил в прорези его мушки. Антек даже слегка нажал на курок. «Взять живым любой ценой», — вспомнил он слова командира.
— Сдавайся, если жизнь тебе дорога! — крикнул он, а рукой дал знак товарищу, чтобы тот отполз назад и побежал за собаками.
Лежавшие по соседству пограничники подползли ближе и начали окружать бандита полукольцом. Раздалось еще несколько выстрелов. Никто из пограничников, помня приказ, не пытался отстреливаться. Все видели на фоне звездного неба фигуру мужчины. Ждали собак, знали, что они помогут решить эту проблему, но, учитывая бездорожье и темноту, когда в довершение всего еще стреляют, это было нелегким делом.
Наконец появился проводник с собакой. Кудлатый Баян, как бы понимая, что все надеются на него, плюхнулся между лежащими пограничниками. Рядом с ним упал запыхавшийся проводник.
— Вон там! — показал Кавецкий. — Видишь?
Проводник встал на колено, погладил собаку и показал ей на темный силуэт. Собака вырвалась и побежала в направлении ограждения. Остановилась рядом с фигурой, обнюхала ее и вернулась обратно к проводнику.
— Черт возьми! — выругался тот.
Кто-то зажег фонарь. След бандита пропал. Одним словом, он просунул между проволокой заграждения свое пальто, а сам, открыв огонь, лег на землю. Затем, воспользовавшись замешательством, уполз.
— Сукин сын! — разозлился Кавецкий. — Владек, пусти Баяна по следу. Надо догнать его!
Собака обнюхала лежавшее в траве пальто и побежала по тропинке вдоль ограждения. Пробежав около пятидесяти метров, она начала беспомощно кружиться на месте, фыркать.
Нарушитель заметал за собой следы известным и, к сожалению, действенным способом.
Вдали послышался треск мотоцикла.
— Черт возьми! — выругался Жук. — Не стоит тратить время. Возвращаемся в батальон, а вы, — обратился он к Кавецкому, — отрежьте ему дорогу к реке.
Не прошло и часа, как обозначенный на карте квадрат был окружен двойным кольцом. Майор Бильский на всякий случай сообщил о происшедшем по рации немецкой стороне. Там тоже была объявлена тревога.
Ночь прошла в безрезультатных поисках. Пограничники поняли, что имеют дело с опытным нарушителем. Утро тоже не принесло ничего утешительного. Трудно было найти человека среди непроходимой чащи и болот. Легче разыскать иголку в стоге сена, как говорится в пословице. Около пяти часов утра Жука начало клонить ко сну. Странные силуэты и фигуры то удалялись, то снова приближались. Вдруг в кабинет вбежал радиотелеграфист, единственный, пожалуй, человек, который помимо часового, заместителя командира части и Жука был на месте.
— Товарищ капитан, выстрелы!
— Где? — Оба офицера вскочили со своих мест.
— Недалеко от расположения батальона! За лесом! — доложил взволнованный парень.
Жук выбежал во двор с пистолетом в руке и без шапки. «Если выстрелы слышны рядом с расположением батальона, значит, нарушитель прорвался через кордон. Значит, он может уйти», — встревожился Жук.
Позабыв про шофера, капитан Жук вскочил в автомашину и как сумасшедший погнал ее к указанному солдатом месту. По шоссе шли люди на полевые работы.
— Где стреляли? — спросил Жук крестьянина с косой на плече.
Тот неуверенно переступил с ноги на ногу и со стоическим спокойствием ответил:
— Где-то здесь. Вон в том лесочке, — показал он.
По полю бежал солдат с развевающейся на ветру рыжей чуприной, без шапки, с автоматом в руке. Сбивчиво объяснил, что под утро в заброшенном саду он увидел мужчину, рвавшего вишни. Он вышел из укрытия и потребовал предъявить документы. Незнакомец потянулся было за рюкзаком, но солдат не позволил ему взять его. Тогда в качестве удостоверения личности неизвестный предъявил военный билет с печатью военкомата в Гарволине. Солдат приказал незнакомцу поднять руки и идти вперед. Они шли по лесосеке, и задержанный страшно жаловался, что ему неудобно идти с поднятыми руками и рюкзаком на плече. Вскоре, ничего не говоря, неизвестный свернул на тропинку, идущую параллельно лесосеке.
Когда незнакомец увидел выходящего из укрытия другого солдата, также с оружием, готовым к стрельбе, он рискнул и пустился наутек в еловую чащу.
— Я выпустил в него всю очередь, товарищ капитан, и не попал, — закончил солдат чуть не плача свой рассказ. — Только вот это осталось от него, — и вручил Жуку военный билет и шапку, которая упала с головы нарушителя, когда тот пробирался через кусты.
Капитан молча положил военный билет в карман мундира, приказал обоим солдатам дождаться проводников с собаками, а сам побежал к оставленной на шоссе автомашине. Вернувшись в батальон, он распорядился произвести перегруппировку солдат. Образовалось новое кольцо, затем другое, пустили собак по следу, но безрезультатно.