Помимо таланта, обучения и упорного труда жизнь работающего актера требует совершенно особого эмоционального склада. У вас должна быть большая сила воли, вы должны решительно стремиться к цели и уметь справляться с бесконечными отказами, не погружаясь в депрессию, цинизм или саморазрушение. Суровая правда жизни в том, что зачастую хорошо работать недостаточно, чтобы получить роль. Разумеется, качество работы важнее всего, но не менее важны время, подходящий рост, вес, цвет волос, подходящая национальность – множество субъективных факторов. Одна моя подруга прилетела в Лос-Анджелес из Нью-Йорка, чтобы пройти пробы с руководством телесети на роль в пилотном эпизоде нового сериала. У нее ушел месяц, чтобы дойти до этого этапа, – и это после многочисленных предварительных читок и повторных прослушиваний. Когда она приехала на студию в Лос-Анджелесе, руководство быстро осознало, что она не подходит. Почему? Она была на четыре дюйма[57] выше главного героя – мужчины, которого уже утвердили на роль. Так что работать с ней дальше не имело никакого смысла. Представляете, насколько она была разбита? Вполне можно было посмотреть ее рост в резюме и избежать всей этой ситуации. Ее отправили обратно в Нью-Йорк, не дав даже шанса побороться за роль.
Сколько раз я начинала с предварительной читки, продиралась через многочисленные повторные прослушивания, доходила до самых проб с руководством телесети… а потом вместо меня выбирали актрису с именем. Конкретно – Элисон Хэннигэн. Вы не представляете, сколько раз я уступала роль Элисон Хэннигэн. В ту пору она только-только закончила сниматься в сериале «Баффи – истребительница вампиров» и была нарасхват. Еще она была очаровательной и ужасно забавной. Талант и имя – я попросту не могла с ней тягаться. Вечно получала один и тот же ответ: «Дженна замечательная, но нам нужен кто-то с именем». Зачем тогда вообще приглашать меня на прослушивание? Разочарованию моему не было предела.
Пробоваться на роли в сериалах было, конечно, замечательно. Но каждый раз, когда я не получала роль, мне казалось, что я снова в начале своего пути. Я пыталась сосредоточиться на хорошем. Директора по кастингу приглашали меня на повторные прослушивания, и часто без предварительной читки, потому что доверяли моей актерской игре достаточно, чтобы сразу устроить встречу с продюсерами. А мои агенты волновались за меня и упорно трудились, чтобы организовать мне пробы. Еще год назад мне не удавалось добиться успеха ни в одном, ни в другом. Да, положительные моменты определенно были, не было только работы – а ее я хотела больше всего.
Наконец мне улыбнулась удача. Семь лет и, судя по ощущениям, двести тридцать четыре тысячи девятьсот семьдесят шесть прослушиваний спустя я получила свою первую роль в пилотном проекте. То была получасовая комедия под названием «Прикосновение к Чарли» (Rubbing Charlie) со Скоттом Вульфом в главной роли. Сериал был о враче по имени Чарли (Скотт Вульф) и его тренере личностного роста и по совместительству массажистке (я). Отсюда и название – «Прикосновение к Чарли» (мне оно всегда казалось несколько… ну… как сказать-то? В общем, думаю, вы понимаете). Мы сняли пилотный эпизод за девять дней, и я впервые ощутила, на что похожа жизнь телезвезды. У меня был большой трейлер со всевозможными закусками. Я сплетничала с парикмахерами и гримерами. Шутила со съемочной бригадой. Продюсеры всегда нас поддерживали, а шоу было смешным. Скотт Вульф оказался надежным и забавным партнером. Я с нетерпением ждала дальнейшей работы с этими людьми – впереди у нас было семь лет, а нашей новой комедии «Прикосновение к Чарли» предстояло стать хитом.
На съемках первого в моей жизни пилота – «Прикосновение к Чарли». Спиной к вам стоит Скотт Вульф, и я собираюсь… к нему прикоснуться!
Пилоты обычно снимают в марте и апреле, а в мае телеканалы объявляют, какие сериалы получат продолжение. Так что есть небольшой период ожидания, после которого ты узнаешь, напал ли на золотую жилу. Я не волновалась – была уверена, что наш проект ждет успех. Два месяца я только и делала, что тратила полученные деньги направо и налево. Съездила в отпуск. Купила автоматический кошачий туалет. И новый диван. Затем наступил май, и всем моим мечтам пришел конец, когда канал объявил о своем решении: наш проект не поддержали. Веселые деньки закончились. Я снова превратилась в бедную безработную актрису.
В тот момент я была готова все бросить. Я так долго и так упорно трудилась, чтобы наконец получить роль в пилотном эпизоде, но на следующий год надо было начинать все сначала. И я, честно говоря, не знала, смогу ли. Разумеется, я зарабатывала себе на жизнь актерской игрой, но, подобно многим другим коллегам по цеху, не имела постоянной работы. Я устала произносить три реплики тут и пять реплик там, надрываться над каждым пилотом, чтобы в итоге снова не попасть на телевидение. Это расстраивало, и я совершенно перестала верить в свои шансы на успех. Я даже позвонила агенту и менеджеру и сказала, что хочу уйти из этого бизнеса. Поймите, я отдала ему восемь лет, и за это время, как мне казалось, вполне можно было понять, мой это путь или нет. Я устала от отказов. Устала от ощущения, что меня недостаточно. Устала не знать, что еще можно сделать.
Мой агент заверил меня, что я на верном пути, заметив, что большинство актеров даже не доходят до проб с руководством телеканала. Сказал, что в конце концов все наладится: если я буду продолжать в том же духе, для меня найдется подходящий сериал. Все это было очень мило и внушало надежду, но меня не убедило. К тому же я хотела услышать совершенно не это. Я хотела, чтобы кто-то сказал, что мне и правда стоит все бросить. Так что я позвонила своему менеджеру и заявила, что с меня хватит. Уж она-то должна была это понять! Но нет. Она сказала: «Дженна, это и значит быть актером. Так что ты либо актриса, либо нет. Скажи мне, ты – актриса?» ФуǨ. Она совершенно не помогла.
Тогда я позвонила своему преподавателю актерского мастерства Роберту. Он явно должен был понять, насколько все это нелепо, понять, что я трачу свою жизнь на какой-то неудачный эксперимент. Я была уверена, что он услышит отчаяние в моем голосе и велит мне собирать вещички и возвращаться домой, в Сент-Луис. Не-а! Он на меня наорал. Серьезно, он кричал, да еще так сердито: «Заткнись, Дженна! Прекрати ныть! Хватит вести себя как ребенок! Посмотри, сколького ты уже добилась! Как упорно ты работала!» Господи, Роберт прочитал мне ту же нотацию, что и менеджер, только куда громче. И все распинался: «Вот что значит быть актером! Именно так все и бывает! Постоянная погоня за прослушиваниями, куча отказов, а между ними – кое-какая работа! Ты уже всем этим занимаешься! Так продолжай!» Я зарыдала. «Вы не понимаете! – надрывалась я. – Я устала! Мне слишком тяжело! Всем нужны актеры с именем. А потом, когда я наконец получаю роль в пилоте, его не продлевают. Мне не победить!» Он в ответ снова принялся орать: «Заткнись, Дженна! Иди работай над сценами и совершенствуйся!» Как большинство хороших тренеров, он знал, когда вытолкнуть меня за пределы возможностей – установленные мной же.
Я нашла цитату Чака Норриса и повесила себе на зеркало в ванной: «Многие сдаются за секунду до того, как сделают то, к чему стремились. Зря, ведь никогда не знаешь, какое препятствие окажется последним». Я демонстративно сообщила своим представителям, что даю себе еще год, а потом все брошу. И представьте себе, именно в тот год Эллисон пригласила меня на прослушивание для «Офиса». К слову сказать, в примечании для набора актеров значилось: «Только новые лица, НИКАКИХ знаменитостей». Ну не судьбоносное ли совпадение? Продюсеры хотели гарантировать целостность документального стиля, для чего и набирали никому не известных актеров. Им хотелось заставить зрителей поверить, что они видят настоящих людей в настоящем офисе, чтобы знаменитости не перетягивали внимание на себя. Наконец-то отсутствие успеха стало достоинством! Элисон Хэннигэн ни за что не пригласили бы на такое прослушивание! Я старалась не слишком радоваться.
Когда пришла пора проходить пробы с руководством телеканала, круг сузился до четырех Пэм, четырех Джимов, четырех Дуайтов и четырех Майклов. Вместо того чтобы проводить пробы в комнате для совещаний, нас всех привели в настоящий офис и два дня снимали, как мы играем на камеру разные сцены, меняя нас местами и составляя разные комбинации. В сущности, то была полноценная кинопроба, чего я прежде никогда не делала. Продюсеры сказали, что руководство телеканала хотело посмотреть, как мы взаимодействуем перед камерой, поскольку это была важная составляющая сериала.
Утром в день проб я надела тот же наряд, что и на первое прослушивание. Так же уложила волосы. Я не красилась, хотя знала, что меня будут снимать на камеру. Просто доверилась своей актерской игре – ее должно было хватить. Я приехала в Калвер-Сити [58], и меня отвели на второй этаж настоящего офисного здания. Я ждала своей очереди в маленьком кабинете, который в сериале превратился в комнату отдыха. Там я встретила и других Пэм. У всех был разный типаж. Одним из самых ярких моих воспоминаний стала одна из потенциальных Пэм в длинной юбке и кожаных ботинках до колена. Помню, я подумала: Пэм бы никогда не надела такие ботинки! Я была практически одержима теми ботинками – мне казалось, они оскорбительным образом искажали характер героини. Я сидела и размышляла: если эта девушка получит роль, по крайней мере они ни за что не позволят ей надеть такие ботинки. Они просто не в духе Пэм!
За те два дня меня неоднократно просили читать вместе с Джоном Красински, и я решила, что это хороший знак, потому что он определенно был лучшим Джимом. Точнее, даже не то чтобы лучшим Джимом – он просто был Джимом. Помню, как мы встретились. Мне показывали комнату ожидания, где сидели актеры, а его как раз позвали прочесть сцену с другой потенциальной Пэм (как раз той, в ботинках). Проходя мимо, он представился, мы пожали друг другу руки. Мне казалось, в центр комнаты ударила молния. Я мгновенно поняла, что произойдет. Нам с Джоном суждено было играть друзей, которые вечно флиртуют друг с другом и безответно друг в друга влюблены, Джима и Пэм. Я надеялась, что права. В комнате ожидания актеры общались мало. Думаю, все очень нервничали. Я пыталась оставаться в образе. Пэм не слишком разговорчива, так что я принесла с собой книгу и тихонько читала. На второй день мы с Джоном вышли с прослушивания (мы вместе читали сцену), и он внезапно повернулся ко мне и прошептал: «Ты моя любимая Пэм. Надеюсь, ты получишь эту роль». Это было мило и очаровательно – в точности как Джим сказал бы Пэм. Я широко улыбнулась: «Я так рада, что ты это сказал! Ты мой любимый Джим, и вряд ли кто-то, кроме тебя, сможет сыграть его». Этот разговор придал мне уверенности, ведь теперь я знала, что мы болеем друг за друга. Когда в итоге меня вызвали и объявили, что я получила роль, я завизжала от радости, а потом выпалила: «Пожалуйста, скажите, что Джон Красински будет играть Джима». И они ответили: «Будет. И мы так рады, что вы спросили, потому что у вас потрясающая химия! Прекрасно, что и вы тоже это заметили». Тогда я призналась, что не смогла бы стать Пэм без него.