— Ну, — сказал Шелест лениво. — Кажется, началось. Ты чувствуешь, как они подтягиваются? Всё ближе и ближе? Кто-то стучится, кто-то крадётся, а кто-то уже ждёт в отражении.Тишина внутри меня больше не была пустой. Она дышала.— Считай, что я теперь твоё эхо, — продолжил он. — Но иногда эхо говорит первым.
Я завёл двигатель. Надо было ехать домой. Но в зеркале мне показалось, что фонари вдоль дороги гаснут сразу, как только я проезжаю мимо.
Глава 7. Лужа
Сон не пришёл. Он развернулся, как чёрный зонт над головой. Без звука. Без прелюдий. Без перехода между реальностью и нереальностью. Просто в какой-то момент я перестал быть в комнате.
И вот я уже стою на мосту. Он древний, каменный, местами поросший мхом. Края настила стёрты, как если бы по ним ходили сотни лет. Ни фонарей, ни звёзд. Только бледное небо, похожее на натянутую кожу, и вода внизу чёрная, как нефть. Тихая. Слишком тихая.
Ни ветра. Ни звуков. И вдруг — запах. Плесени, мокрой травы и водорослей. Как в подвале, где затопило книги. Я смотрю вниз, и, сначала, вижу только рябь, потом — лицо, которое плавно всплывает из глубины, прямо подо мной.
Женщина. Молодая. Лицо искажено, но я узнаю её по фото. Даша. Глаза широко раскрыты. Волосы .... они не просто плывут, они переплетаются с водой, делаясь частью течения. Её неживой взгляд направлен сквозь меня, как будто она ждёт кого-то, кто за моей спиной. Я пытаюсь крикнуть, но звуки получаются примерно такие, как у тяжёлого пациента в кресле стоматолога.
Дед Исмагил стоит на другом конце моста. В том же тёмном пальто, в котором я видел его последней зимой. В этом сне он жив, только выглядит очень уставшим. Он смотрит на меня совершенно спокойно, ведь он знал, что я сюда приду. А потом дед поднял руку и указал в воду. Я посмотрел вниз.
Там с губ Даши поднимался пузырь. Он медленно всплывал, а внутри него, как в капле ртути, — слово. — Переход.Следующий пузырь больше размером. Он расширялся, как стеклянный шар.— Взломан. Потом сразу три.— Не из глубины. Из отражения.
Я пытаюсь двигаться вперёд, но возникает ощущение, что мост удлиняется под ногами. Я делаю шаг, а дед становится дальше. Он не уходит, просто между нами растёт расстояние. Лицо Даши искажается, и теперь её губы раскрываются, как створки моллюска, а изнутри выползает нечто тёмное — нитевидное, извивающееся, похожее на водоросль и червя одновременно. Оно вплетается в её волосы. Она не кричит. Лишь её немые слёзы — капли воды — поднимаются вверх.
И вдруг дед заговорил тихо, приглушённо: «Увидишь знаки — не молчи. Имя её замок. Но не ключ. След для хищника. Иди за тенью, что не двигается».
В это мгновение реальность начинает ломаться. Вода вскипает. Из глубины поднимается высокая фигура, завёрнутая в чёрный капюшон. Лица нет — только гладкая темнота. И из этой темноты льётся мой голос. «Если тебя никто не зовёт — значит, ты уже внутри».
Фигура медленно поднимает руку. Кожа серая, как пергамент. На её ладони моргает крупный чёрный глаз. Мост под ногами начинает трескаться. Я лечу вниз, и в этот момент слышу смех. Женский. Пронзительный. Знакомый. Но не злой, а почти ласковый. Словно это Настя… но не Настя....
***
Я резко проснулся и рывком сел в кровати. Дышалось тяжело, как после долгого бега. Простыня была влажной. На лбу почувствовал капли пота. А вот на полу обнаружил самую настоящую лужу.
Я медленно свесил ноги. Встал. Коснулся воды рукой. Тёплая. Это не конденсат, пришла в голову глупая мысль. Подошёл к окну. Лёгкий ветер трепал занавеску. Я повернул голову... и замер. На стекле — три отпечатка пальцев. Тонкие. Чёткие. Влажные. Словно кто-то стоял снаружи и смотрел внутрь комнаты.
— Ну что ж, — прошептал дух внутри. — Назад дороги нет. Добро пожаловать, парнишка. Вода уже у тебя дома.
Я немного посидел на краю кровати, глядя на быстро высыхающую лужу. Следы на окне исчезли — стекло стало чистым, каким было всегда. Внутри меня всё подрагивало. Хотелось чего-то простого, обычного, из моей реальной жизни. Чашки кофе. Разговора. Насти. Посмотрел на часы и набрал её номер.
— Алло? — голос был сонным.
— Привет. Ты не занята? Хочешь кофе? Просто утренний кофе.
Выдержал паузу. Потом спросил:
— Через полчаса на том углу, где твоя любимая кофейня?
— Да, давай.
— Уже выхожу.
***
Кофейня располагалась на углу старого сквера. Стеклянная будка, две лавки, шумящий бойлер большой кофемашины и парень в фартуке, который варил капучино с таким усердием, будто участвует в каком-нибудь телешоу. Я подошёл первым. Настя появилась через пару минут — в джинсовке, волосы собраны в пучок, на щеках — лёгкий румянец. Она улыбалась, но в глазах её была тревога.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
Мы крепко обнялись. Я почувствовал её запах — какой-то неуловимый цветочный аромат. И это ощущение полностью вернуло меня в реальный мир.
— Как ты? — спросила она, пока делали заказ.
— Могло быть хуже.
Она внимательно на меня посмотрела.
— Ты не спал?
— Сложно назвать это сном. Скорее тренировкой по выживанию во сне. Потом расскажу. Ты как?
Мы взяли кофе: ей — ванильный мокачино, мне — двойной американо без сахара. Сели на лавку. Настя сделала глоток и помолчала. Потом сказала:
— Я вчера ездила в полицию.
— По поводу Даши?
Она кивнула. Глаза стали серьёзными.
— С её отцом написали заявление о пропаже. Вроде бы приняли после звонка Игнатьева, назначили следователя. Сказали, начнут проверку, но пока «подождите, может, сама вернётся». Типа взрослая, бывает.
— Не в этом случае, — тихо сказал я.
— Вот и я так думаю. Даша никогда просто так не исчезала. Даже если уходила куда-то одна, всегда отвечала на звонок. А тут полная тишина. Телефон вне зоны, ни на одной из локаций съёмок её не видели. Подруга из тату-салона подтверждает, что Даша собиралась ехать к Яузе делать с кем-то фотосессию. Но нет ни следов, ни свидетелей.
Я кивнул, сжимая стакан в пальцах.
— Я там вчера был. По другой причине. Но место очень странное.
— Что-то видел?
Я медленно посмотрел на неё.
— Не глазами.
Настя отвела взгляд. Сказала почти шёпотом:
— Мне иногда кажется, Стас, что ты не совсем в этом мире. Ну, не всегда здесь.
— Но ты же всё равно пришла.
— Потому что я как раз в нём. И за тебя тоже.
Мы замолчали. Мимо прошёл мужчина с огромной булкой и картонным стаканом чая. Смеялся в усы. Мир вокруг жил своей жизнью, шёл своим чередом. Но под слоем этой череды уже начиналась рябь.
— Я в нём ещё и из-за тебя, — повторила Настя.
Мы помолчали. Я отпил кофе. Горячий, терпкий, он возвращал внутренние рамки на место. Настя задумчиво смотрела на крышку стакана, водя пальцем по кругу.
— Знаешь… я вчера вечером пересматривала Дашины сторис. Самые последние. Там ничего такого. Обычные кадры: небо, скамейка, ржавая лестница у воды. Но потом она показывает незнакомое мне место и говорит: «Я здесь, где вода разговаривает.» И смеётся.
Я напрягся.— Что?
— Ну вот так. «Где вода разговаривает». Может, просто звук странный был, эхо от трубы или ещё что-то. Я медленно выдохнул.
«Где вода разговаривает…Ты уже внутри…Имя — замок, но не ключ…»
— Стас? — она дотронулась до моей руки. — Всё нормально?
— Кажется, да. — Я поднял на неё глаза. — Хотя нет, не нормально. Я знаю, куда ехать.
— Куда?
— Туда, где вода разговаривает.
— Это что, загадка?
— Нет. Это Яуза. Точнее — старый участок русла. Там есть дренажные стоки. Когда вода течёт — гул идёт, как будто кто-то шепчет изнутри. Она не шутила. Она скорее всего там и была.
Настя побледнела.
— Ты поедешь один?
— Хочешь, со мной?
— Нет. — Она быстро покачала головой. — Я... Я верю тебе. Но я пока лучше побуду в реальном мире. Потом расскажешь, что там.
Я взял её за руку, сжал.
— Спасибо тебе.
Она наклонилась и тихо поцеловала меня в висок.
— Только, пожалуйста, не ввязывайся ни во что. Если там что-то есть ,пусть оно заговорит первым. Ладно?
Я кивнул, а про себя подумал: «А не слишком ли ты, Настя, много знаешь?»
И почувствовал, как внутри, еле слышно хмыкнул Шелест:
— Умная девочка. Побольше бы нам таких. А теперь поехали, парнишка. Там под бетонной плитой кто-то шевелится.
Когда Настя ушла, я ещё пару минут сидел на скамейке с остывающим кофе, глядя в ту сторону, где клёны тонко шептались над дорогой. Потом уточнил:
— Нам? Это кому — нам?
Ответ пришёл не сразу. Будто дух лениво растягивался где-то в пазухах мозга.
— Тем, кто не на виду. Кто остался, когда все ушли. Кто знает цену молчания.
— Ну это очень неконкретное описание, — фыркнул я про себя. — Ты это... не хочешь представиться настоящим именем?
Пауза. Потом — вздох и шелест в голове:
— Зовут тех, кто придёт. А я уже тут. Имён у меня много. Ни одно из них ты не выговоришь. Но если тебе надо, зови меня так, как сам придумал. Шелест. Я не против.
Я усмехнулся.
— А если ты мне срочно понадобишься?
— Позови тишиной. Закрой глаза и не думай. Может быть отвечу. А если нет, ну что ж... значит, сам справишься. Ты же крепкий парнишка, да?
В голове мелькнула странная мысль, что теперь я не один. Но было не очень понятно, преимущество это или же нет.
— Ну что, Стас, поехали. Где-то под бетонной плитой кто-то шевелится и всё ещё зовёт. Ты же не хочешь его заставлять ждать, правда?..
Я медленно встал. Выбросил пустой стакан. И пошёл к машине.
*** Я свернул на кольцевую, потом — в сторону Яузы. Решил, что ехать молча — только хуже. Включил приложение. Попался заказ, почти по пути. Место подачи — тёмный переулок у сквера, откуда всегда пахло хвоей. Пассажир — женщина. Заказ: «Анна. Ехать по Ярославке, потом скажу.» Я хмыкнул.
На указанном месте увидел фигуру — невысокая, худая женщина, в длинной тёмной одежде. Она подошла, села сзади. Без резких движений. Даже дверью почти не хлопнула. Села ровно посередине, но в зеркале заднего вида её не было видно. Я медленно поправил зеркало. Проверил боковое. Пусто. Но я чувствовал её дыхание. Она была там. Я это знал.