— Следуйте за мной, — нетерпеливо скомандовал он. Даже голос его зазвучал, как у привидения. — Не вечно же тут торчать. Вспомните, ваш бедняга-друг — совсем один на поляне.
Лекционный зал сложился, будто гигантский веер, камень, на котором сидел Смейк, и пол под ногами растворились в воздухе, и вот червякул снова парит в невесомости в громаде докторской диссертации Колибриля.
— Не отставать! — крикнул дух Колибриля, ловко свернув в один из темных коридоров.
Смейк поспешил следом. Они мчались по бесконечно длинным коридорам, доктор то и дело неожиданно сворачивал влево, вправо, вверх, вниз. Вдруг навстречу им вылетели крохотные яркие разноцветные точки — сперва всего несколько. Огоньки тихонько гудели, жужжали, сверкали и переливались, их становилось все больше, пока Смейк не попал в самый настоящий буран ярких цветных снежинок.
— Эйдеитские духи познания, — пояснил Колибриль. — Не бойтесь, это не какая-нибудь там чертовщина, просто они так называются. Они — воплощение моей тяги к исследованию. Подобно кровеносным тельцам в системе кровообращения, духи знаний служат передатчиками в потоке мыслей. Любопытные ребята. Все хотят знать. Неутомимые. Упрямее муравьев. Трудолюбивее пчел.
Задорно хихикнув, Колибриль исчез в боковом коридоре. Смейку вдруг пришла в голову мысль: что, если он потеряет связь с доктором и заблудится в этом лабиринте? Можно ли вечно скитаться по диссертации эйдеита? Что, если они так и будут стоять на поляне в трансе, пока не умрут от голода, и от них останутся лишь два скелета? Да, но там же Румо, вспомнил Смейк. Рано или поздно пес вытащит его палец из уха Колибриля. Так ведь тогда они с доктором сойдут с ума…
Но едва Смейк углубился в эти мысли, как снова нагнал эйдеита. Колибриль остановился у ярко освещенного выхода. Смейк тоже застыл на месте.
— Сейчас я покажу вам настоящую жемчужину своего исследования, — произнес Колибриль. Голос его дрожал от волнения.
Здесь все так и кишело духами познания: сотни этих созданий с жужжанием влетали и вылетали через дверной проем, откуда падал свет.
Колибриль полетел на яркий свет, Смейк последовал за ним. Казалось, помещение, где они очутились, состояло из одного лишь света: пол, стены и свод излучали резкое белое сияние. Духи познания — красные, зеленые, желтые и синие — роились в беспорядке, будто стая испуганных бабочек, наполняя комнату электрическим гулом.
— Вот они — мои сокровища! — Колибриля так и распирало от гордости. Посреди комнаты в лучах света парили без всякой опоры три машины. — Согласно расчетам, это — самые совершенные микромашины исчезнувших крох, — заявил профессор. — Во всяком случае, самые сложные. Чего в них только не напичкано!
— А для чего они? — спросил Смейк.
— Ну-у, — протянул Колибриль, — кое-что у них общее: с их помощью можно передвигаться.
— Хотите сказать, все это — транспорт?
— Можно и так сказать. Хотя, ездить — в прямом смысле — они не ездят. Это было бы слишком просто. Та машина, что посередине, я полагаю, предназначена для погружения в жидкости высокой плотности. Та, что слева, способна двигаться в невесомости. А на третьей, вероятно, можно перемещаться в четвертом измерении.
— То есть…
— Именно! Перед вами — подводная лодка, космический корабль и машина времени.
Румо видел сон. Ему снилась серебряная нить, она колыхалась высоко в небе среди белоснежных ватных облаков. Румо слышал прекрасную, неземную музыку. От этих звуков по всему телу волнами разливалось приятное тепло, и Румо снова подумал о том, что серебряная нить принесет ему счастье. Он улыбнулся во сне.
Но что это? Небо вдруг нахмурилось, белые облака превратились в серые тучи, подул холодный ветер. Вихрь далеко унес обрывки серебряной нити, а вместо прекрасной музыки в ушах неприятно зазвенело. С неба упали крупные тяжелые капли — обжигающе ледяные. Румо проснулся. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонились пять фигур, пять длинноруких черных теней на коротких ножках. Фигуры ощупывали Румо. Как им удалось подойти так близко? Он ничего не услышал и не почуял! Да и теперь не чует. Почему они движутся совсем бесшумно? Он попытался разглядеть лица, но у фигур не было лиц! Может, он все еще спит? И почему так холодно от их прикосновений?
Окончательно проснувшись, Румо попытался отогнать таинственные тени. Повернув голову вправо, он хотел было вцепиться в глотку одной из фигур.
Зубы больно ударились друг о друга, Румо будто попытался ухватить ледяной ветер. Фигуры придвинулись плотнее, не обращая никакого внимания на вольпертингера.
Ему становилось все холоднее.
Доктор Колибриль подлетел к средней машине, отмахнулся от нескольких чересчур любопытных духов познания и сказал:
— Вот это — подводная лодка.
— И на ней можно плавать под водой? — поинтересовался Смейк.
— Если точнее — под кровью! Видите ли, я употребил не совсем точный термин, правильнее было бы сказать «подкровная лодка». Глядя на обтекаемую форму лодки, я заключил, что предназначена она для погружения в жидкости значительно большей плотности, чем вода. Кровь ведь гуще воды, верно? Эта машина служила для путешествия по артериям.
— Вот это да! Но зачем?
— Полагаю, из медицинских соображений. Мои приборы показали, что внутри этой машины имеются сложнейшие механизмы, позволявшие двигаться по кровеносным сосудам и проводить микроскопические операции.
— Невероятно!
— Н-да, — протянул Колибриль и повернулся к другой машине. — А этот аппарат, я думаю, не что иное, как космический корабль. Благодаря особому покрытию даже солнечная радиация ему нипочем. А мотор способен развивать скорость куда выше скорости света.
— Хотите сказать, этот аппарат — быстрее света?
— Нет, он меньше света!
— Не понимаю.
— Честно говоря, я тоже не совсем! — Колибриль рассмеялся. — Пока я занят расчетами. Приходится оперировать ничтожно малыми величинами. Вполне возможно, исчезнувшие крохи покинули нашу планету на таких вот машинах. — Колибриль подлетел к третьему аппарату.
— А вот это — если, конечно, меня не подвели измерения, теоретические измышления и свойственная эйдеитам склонность к умозрительным заключениям — машина времени.
— Серьезно?
— Не исключаю, что исчезнувшие крохи затерялись вовсе не в космосе, а во времени. В лучшем времени. Или в ином, крохотном мире, где им и место.
— Однако эти машины не похожи на иллюзию, — перебил Смейк. — Не в обиду будь сказано, доктор, но здесь все, даже вы сами, кажется мне искусственным. А эти машины — нет. Они совсем как… настоящие.
— Вероятно, потому что они и есть настоящие!
— То есть как?
— Эти микромашины — самые настоящие. И находятся у меня в мозгу. Не в виде воспоминания или консервированного знания. Это подлинники. Я их имплантировал.
— Но как такое возможно?
Колибриль охнул.
— О, боже, вы и впрямь хотите знать? История не для слабонервных! Ну, расскажу вкратце: перво-наперво я решил законсервировать город вместе с музеем в формальдегиде, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение под воздействием кислорода. А из жидкости мне удалось выудить кое-какие предметы, в том числе микромашины. Я всосал их через трубку, извлеченную из печени карликового микроба… впрочем, это к делу не относится. Главное — я достал эти три машины из города исчезнувших крох.
Смейк усердно закивал.
— Дальше — дело техники. Я втянул машины в шприц с физраствором, ввел иглу в голову и впрыснул в один из мозгов: прямиком в диссертацию. А уж дальше ими занялись мои любознательные друзья, — доктор указал на жужжащих духов знаний.
— Вы ввели машины прямо себе в голову?
— Я предупреждал: история не для слабонервных. Но риска тут никакого. Я ведь изучал медицину эйдеитов. В частности, трепанацию. Дайте мне консервный нож и резиновую трубку — и я в пять минут откачаю вам мозг.
— Нет уж, спасибо, — поспешил отказаться Смейк. Ему хотелось поближе рассмотреть машины. Узнав, что они настоящие, Смейк еще сильнее заинтересовался.
— А можно дотронуться? — спросил он.
— Можете даже испытать машины! — Голос Колибриля вдруг как-то странно задрожал.
— Испытать? Машины исчезнувших крох? Мне?
— Разумеется. Раз уж вы здесь…
Смейк насторожился. Уж очень подозрительно звучал голос Смейка. Эйдеит кашлянул, и по его призрачной фигуре прокатились легкие колебания.
И тут Смейк понял все: он здесь вовсе не потому, что добренькому доктору вздумалось оказать ему услугу. Никто и не думал бесплатно заражать его бактериями знаний. Смейк здесь, потому что так захотел Колибриль!
Смейк уставился на эйдеита.
— А ловко вы провернули дельце, — усмехнулся он.
— Какое дельце? — как ни в чем не бывало удивился Колибриль. — Что вы хотите сказать?
— Сперва вы, будто невзначай, притащили меня именно в этот мозг. Потом мы совершенно случайно наткнулись на диссертацию. А как жеманились! Что, скажете, я неправ?
Колибриль снова кашлянул.
— Я здесь, потому что вам нужен подопытный. Надо же на ком-то испытать машины!
— Для испытания подкровной лодки у вас — превосходное тело, — признался Колибриль. — Я это сразу понял, едва вас увидел.
— Ага! — торжествующе воскликнул Смейк. — Так я и знал! Я тут вместо подопытного кролика!
— Я бы сформулировал иначе, — возразил Колибриль. — Такая возможность не каждому выпадает. Вы могли бы войти в историю.
— Вот как? А если я нажму не ту кнопку? Что, если машина времени унесет меня в ледниковый период? Или космический корабль забросит в соседнюю галактику? Ну? Тогда что?
— Машины устроены отнюдь не так просто. У них вообще нет кнопок. Для выполнения столь сложных функций мало повернуть рычаг. Однако не стану вас принуждать. Нет так нет. Не хотите поучаствовать, вероятно, в важнейшем открытии в истории Цамонии — это сделает кто-то другой.