Румо открыл глаза.
— Меня зовут Румо, — ответил он.
— Румо? Серьезно? Так и зовут: Румо? — Урс ухмыльнулся. — А знаешь, что так называется карточная игра?
— Знаю, — отрезал Румо. — Я ищу тут кое-что…
— Знаю, — перебил Урс. — Серебряную нить.
Румо опешил.
— Откуда ты знаешь?
Урс опять ухмыльнулся.
— Всякий ее ищет.
— Как, и ты тоже?
— Да и нет. А впрочем, все по порядку! Передохни-ка сперва, ты ведь дома.
Румо попробовал расслабиться. Он чувствовал: этот вольпертингер — и впрямь друг.
— А можно тут где-нибудь вздремнуть?
— Можно даже тут жить. Поселиться. Но, как я сказал, все по порядку. Сперва надо доложить бургомистру. Таков уж порядок. Пойдем, я тебя отведу.
— А кто построил этот город? — поинтересовался Румо, пока они пробирались узкими переулками.
— Вольпертинг никто не строил. То есть кто-то, конечно, построил, но кто — неизвестно. Легенда гласит: пару сотен лет назад явился в эти края вольпертингер по имени Гот — он-то и нашел город в том самом виде, в каком он теперь: крепостная стена, дома, улицы. Ворота открыты, а в городе — ни души. В легенде сказано: когда Гот подошел к городу, в открытые ворота влетели голубь и муха. На голубя тут же обрушился град стрел, а муху пронзило отравленной иглой. Выждав чуток, Гот шагнул в ворота, прикрыв голову щитом. Смелости ему не занимать, да не дурак же он. Ничего. Тогда Гот решил поселиться в этом городе.
— Ааа.
— Ну, да это просто легенда. Столько воды утекло — кто теперь упомнит, как оно было на самом деле? Знаешь, мне надоело, что все носятся с этим Готом. Гот там, Гот сям. Улица Гота, школа имени Гота, пекарня Гота. Что бы он сам на это сказал? Праздник в честь юбилея Гота. Гот, Гот, Гот. Приволокся на все готовенькое — что тут особенного? Попади я сюда сотню лет назад — все бы тут звалось именем Урса. Нет, ты только представь: мы бы шли по улице Урса, а не по аллее Гота.
— Ну, ты и болтун, — вставил Румо.
Урс пропустил замечание мимо ушей.
— Вот, а еще здорово, что оборонительные сооружения до сих пор в порядке. Конечно, по голубям и мухам мы палить не станем, но за себя постоим, понимаешь? Не хотел бы я оказаться в шкуре захватчика, вздумавшего напасть на наш замечательный город.
— Ясно.
— Ладно, не будем отступать от правил. Идем к бургомистру, а потом покажу тебе новый дом.
Чем ближе к центру города, тем чаще на улицах встречались сородичи Румо: прямоходящие псы с короткими рожками. Перед глазами Румо мелькали устрашающие челюсти бультерьеров, ротвейлеры с мощной грудью, северные ездовые собаки с раскосыми глазами, обвислые щеки боксеров. Еще Румо видел волков, левреток, такс, овчарок и даже собак, похожих на лисиц. Одни псы походили на Румо, другие — на Урса, и от всех исходил этот умиротворяющий запах, напоминавший его собственный.
— Приятно тут у нас, правда? — опять заговорил Урс. — Чувствуешь себя как дома. В безопасности. Все мы тут друг другу лучшие друзья.
Однако еще одно отличие привело Румо в замешательство. В городе были эти вольпертингеры, и были те. Точнее он пока не мог сформулировать. Запах этих мало отличался от его собственного: привычный запах дикого пса. А те пахли — как бы это выразить? Приятно. Даже очень. Во всяком случае, намного приятнее, чем эти. Интереснее! В остальном те мало отличались от этих. Та же одежда: кожаные штаны, жилеты, куртки, коровьи шкуры и холщовые рубашки — но вся она почему-то сидела лучше. И глаза были другие: больше, красивее, загадочнее. Походка — изящнее. Все это нравилось Румо, однако те вольпертингеры внушали ему какой-то страх. В чем же дело?
Урс покосился на Румо.
— Ну, как тебе наши девчонки?
— Девчонки?
— Ну да, девчонки.
— Что такое девчонки?
— Шутишь?
— Что такое девчонки? — повторил Румо.
— Да ты, парень, не иначе с луны свалился. Ты, правда, не знаешь, что значит «девчонки»?
Ни про каких девчонок Смейк даже не заикался. Румо стало как-то неприятно.
— Тебе повезло, приятель, я эксперт по девчонкам Вольпертинга! Крупный специалист. Все тебе расскажу, но потом. — Румо совсем не понравилось, как Урс захохотал.
«Девчонки, — повторил он про себя. — Красивое слово».
Румо заметил еще кое-что: многие вольпертингеры — даже очень многие — носили оружие. Топорики за поясом, кое у кого — арбалет за спиной, но в основном — колющее и режущее оружие: шпаги, сабли и мечи. А безоружные псы проходили кто с книжкой, кто с батоном хлеба, кто с небольшой квадратной доской в клетку. Город загадок.
Они подошли к реке, огороженной каменным парапетом. Течение быстрое, река, очевидно, глубокая и опасная.
— Это Вольпер, — сообщил Урс. — Как видишь, река огорожена парапетом. На то есть свои причины.
— Вольпертингеры не умеют плавать, — произнес Румо.
— Ага, верно. Значит, девчонок ты не видал, а про то, что не умеешь плавать, уже знаешь. Приходилось бывать у воды?
Румо кивнул.
— Каждый год кто-нибудь тонет. Непременно летом. Пытаются сами себе что-то доказать, наперекор инстинктам. Мы на многое способны, но две вещи нам не под силу: летать и плавать.
Они двинулись дальше по узким переулкам, Урс — впереди, Румо — следом. Он любопытно озирался и немного нервничал. Смейку понравился бы Вольпертинг, если б его впустили. Тут полно трактиров — Смейк так о них мечтал. Вольпертингеры за деревянными столами ели, пили или сидели, склонясь над досками в клетку. Тут тебе и магазины, и булыжная мостовая, и каменные дома, толпы народу, шум, музыка, всевозможные запахи. А еще — те вольпертингеры время от времени бросали на него загадочные взгляды.
Свернув за угол, оба стали свидетелями сцены, неприятно поразившей Румо: два вольпертингера, сцепившись, катались по мостовой, очевидно пытаясь друг друга придушить. Вокруг толпились молодые вольпертингеры, но никто и не думал разнимать дерущихся. Наоборот, всем было весело.
— В чем дело? — спросил Румо.
— Урок борьбы, — отмахнулся Урс. Он остановился у дома, выделявшегося среди других величиной и вычурным фасадом.
— Это ратуша. Идем прямо к бургомистру. Вытирай ноги! И следи за тем, как отвечаешь бургомистру. У него нет чувства юмора.
— Как тебя зовут? — Бургомистр сидел за простым деревянным письменным столом, уткнувшись в бумаги. В роду у него не обошлось без сенбернаров: свидетельство тому — огромные мешки под глазами и меланхолия во взгляде. Шкура свисала бесчисленными складками и буграми, а посередине огромного черепа зияла вмятина, будто давным-давно бургомистра стукнули топором.
— Румо.
Бургомистр даже оторвался от бумаг.
— Смеешься ты надо мной, что ли? Тебе разве не говорили, что я не люблю шуток? Как тебя зовут, я спрашиваю.
— Меня зовут Румо.
Отложив бумаги, бургомистр сочувственно взглянул на Румо.
— Это же карточная игра.
Румо пожал плечами.
— А фамилия? — спросил бургомистр.
Румо представления не имел ни о какой фамилии.
— Ну, со временем появится. Значит, тебя зовут Румо — бедняга! Что ж, рад знакомству! А я Йодлер. Йодлер Горр. Но ты зови меня бургомистром.
Румо кивнул.
— А что ты умеешь?
Недолго думая, Румо отвечал:
— Сражаться.
Бургомистр усмехнулся.
— На это мы все мастера. Скажи еще, что умеешь штаны обмочить! Сражаться умеют все вольпертингеры. Я спрашиваю, что еще ты умеешь?
Теперь-то Румо задумался. Ничего не приходило в голову.
— Обучен ты какому-нибудь ремеслу?
Румо напряг извилины. Тонкий нюх считается ремеслом?
— Может, ты кузнец? Столяр? Писарь? Повар?
Румо помотал головой.
— А с этим делом как? — Бургомистр раскрыл пасть. — Язык у тебя хорошо подвешен?
Румо опять помотал головой.
— Значит, ничего не умеешь.
Румо с радостью рассказал бы о битве на Чертовых скалах, но постеснялся.
Бургомистр откашлялся, будто готовился произнести официальную речь.
— Быть не может, чтобы вольпертингер ничего не умел. Больше того, я убежден, что у каждого — свое призвание. Нужно только его найти. Кто-то находит раньше, кто-то позже. А кто-то не находит и вовсе: бывает, не везет. Они тоже что-то умеют, просто не знают, что именно. Вот моя философия. Не бог весть какая, ну, да я и не философ. Я бургомистр.
Румо нетерпеливо топтался на месте.
— Вольпертингерам есть чем похвастаться и помимо боевых качеств. Не всем это известно, но мы над этим работаем. Напрасно в нас видят только охранников или элитных бойцов. Однажды вольпертингеров оценят и за их умственные способности. К примеру, мы превосходно играем в шахматы.
Румо окончательно утомился: уж слишком затянулся разговор. Что еще за шахматы? Он воин, ему не до игр.
— Ну, а какие у тебя, парень, планы на будущее?
Румо не понял вопроса.
— Какая у тебя цель?
— Я ищу серебряную нить.
Бургомистр закатил глаза.
— Ее-то мы все тут ищем, парень. Но в жизни есть еще кое-что. Например, эээ…
Он напряженно уставился на стол, будто надеясь отыскать на нем смысл жизни. Затем опять взглянул на Румо.
— Ну, да ты и сам разберешься, верно? Ха-ха, — бургомистр натянуто рассмеялся. — А теперь уладим все формальности. — Выдвинув ящик, бургомистр вынул оттуда лист бумаги.
— Подписав эту форму, ты станешь гражданином Вольпертинга. Ты получишь право на бесплатное жилье и еду. Еще сможешь ходить в школу и пользоваться библиотекой. Обязанности будут следующие…
Когда речь не шла о сражениях, Румо слушал вполуха. Вот и речь бургомистра потеряла всякий смысл.
— Подпиши здесь.
— А?
— Напиши свое имя. Вот тут.
— Я не умею писать.
— Я так и думал. Почти никто из новичков не умеет. Тогда капни кровью.
— Что?
— Если не можешь подписать, капни кровью. Держи! — Бургомистр протянул Румо большую иглу. — Уколи палец. Из него кровь лучше идет.