вистел в трубках на крыше лодки, а сама она понеслась по бурной реке через опасные пороги с невероятной скоростью. Течение швыряло лодку из стороны в сторону, она вертелась вокруг своей оси, переворачивалась вверх тормашками, иногда целиком уходила под воду, несколько раз срывалась вниз с водопада. Как земноводное существо Смейк бы не утонул, он боялся лишь, что его размажет по скале или он сойдет с ума от страха и станет хихикать, как этот лодочник.
Но суденышко благополучно доставило Смейка до места назначения живым и невредимым. Он не только не спятил, но вдобавок быстро преодолел огромный отрезок пути, очутившись на морском побережье, немного южнее Туман-города.
Издали Туман-город казался огромным облаком, упавшим с небес. У Смейка нашлось по меньшей мере четыре причины порадоваться этому зрелищу.
Во-первых, он добрался. Больше никаких степей, колючих зарослей, волчьего воя по ночам, странного шепота и теней в лесу.
Во-вторых, перед ним — город. Не очень большой, но все же город, и в нем есть жители.
В-третьих, доктор Колибриль. Смейк с радостью предвкушал бессонные ночи, проведенные в беседах с эйдеитом.
И, в-четвертых, облако напоминало ему овцу, которую окатили водой. А все эти страшилки про Туман-город — просто болтовня. Исполненный надежд, Смейк поспешил вперед.
Мир изменился, едва Смейк вполз в облако тумана. Краски поблекли, звуки смолкли, очертания расплылись. Все тихо-мирно. Смейк почувствовал себя, как дома.
Городская архитектура не отличалась разнообразием: всюду попадались одни лишь низенькие, будто сутулые, каменные домики. Улицы отнюдь не кипели жизнью, как в больших городах, — лишь изредка мелькнет в тумане фигура, закутанная в черное. Смейк не сомневался, что отыщет дорогу к маяку без посторонней помощи, ведь маяк может быть только там, где ему и место — у моря. Продвигаясь на шум волн, Смейк вскоре очутился на песчаном берегу моря. Батюшки мои, вода! Выбравшись с Чертовых скал, Смейк торжественно поклялся никогда в жизни не приближаться к морю.
А на горизонте сквозь густой туман едва можно различить узкую серую тень маяка. Какое живописное место, вот где простор для мысли, подумал Смейк. Вот он и у цели. Куда хватает глаз — море, песчаный берег длиной в несколько миль словно создан для прогулок, и все это укрыто таинственным облаком тумана. Великолепно! Под рокот волн они с Колибрилем станут обсуждать животрепещущие вопросы науки, говорить на философские темы, разопьют бутылку-другую вина — но точно не «Черепа Боллога». А как пахнет морской воздух!
Смейк постучал в дверь маяка раз, другой, третий. Окликнул доктора по имени. Никого? Ну, наверное, Колибриль не станет возражать, если Смейк дождется его внутри. Дверь не заперта? Нет. Значит, скрывать доктору нечего. Смейк вошел.
А, лаборатория! Так вот где обосновался доктор. Ну и беспорядок — интересно, когда тут в последний раз прибирались? Ох, уж эти ученые! Некогда зашнуровать ботинки или вытереть пыль! А для чего все эти удивительные приспособления? Пробирки, спиртовки, пузырьки с непонятной жидкостью, колбы — ну и ну! Надо будет расспросить доктора. Смейк тут же представил самого себя с пробиркой и колиброскопом на носу в поисках действенного лекарства против смерти!
Разбитая колба тончайшего стекла, шедевр стеклодува. Наверное, случайно упала. А что это за черная кукла плавает в бутылке с прозрачной жидкостью, словно утопленник? Смейк еще раз громко крикнул:
— Доктор Колибриль!
Нет ответа.
Наверх, в каморку, где прежде горел костер маяка, вела лестница. Там оказалось светлее благодаря огромному панорамному окну, снаружи занавешенному туманом. Спальня. Всего-то несколько покрывал да подушка — очень скромно. Повсюду разбросаны книги. Смейк поднял одну из них: «Путевые заметки сентиментального динозавра» Хильдегунста Мифореза. Так-так. Бросив книгу, Смейк поднял другую: «Моносемизация полисемии в гральзундской рудниковой литературе». Чем только не интересуются ученые! Смейк бросил и эту книгу и схватил третью. Названия нет. Он раскрыл книгу. На первой странице аккуратным почерком было выведено черными чернилами:
Смейк отшвырнул книгу, будто ядовитую змею. Дневник. Как невежливо совать сюда нос! Вдруг там что-то личное?
Зато теперь он на сто процентов уверен, что доктор здесь побывал. Вопрос в том, когда он соизволит вернуться. Ну и дела! Смейк пополз вниз по лестнице.
Уже совсем стемнело, когда Смейк по-настоящему забеспокоился. Сколько можно ждать? Где он так долго шатается в этой глуши? Снаружи — хоть глаз выколи, с моря дует ледяной ветер. Смейк в нетерпении ползал по лаборатории. И отчего такой беспорядок? Еще эта странная кукла в бутылке. Вдруг что-нибудь случилось? Смейк решил почитать, чтобы отвлечься, и опять взобрался по лестнице.
Взгляд его снова упал на дневник.
Прочесть? Да ни за что!
А вдруг там кроется разгадка исчезновения доктора? Что, если его жизнь в опасности? Смейк поднял дневник и стал читать.
Наконец-то Туман-город! Неудачи преследовали меня всю дорогу! Два месяца в лапах лесных пиратов. Материала уже хватило бы на книгу, да не хочется писать про каннибалов. Лишь благодаря чудовищному слабоумию этих созданий я сумел выбраться, а четыре моих высушенных мозга не болтаются теперь на поясе одного из пиратов вместе с другими трофеями.
Еще месяц я провалялся в Нижнем Пакунте, прикованный к постели демонским гриппом. Ну и дыра! А как я бредил в лихорадке: целую неделю мне казалось, будто я алмаз.
С полдюжины других мелких проволочек удвоили срок моего путешествия. Но довольно об этом!
Сегодня я въехал в недействующий маяк. Маяк небольшой, огонь давно погас, и тут легко устроить уютный полумрак. Видимость в Туман-городе плохая: постоянная дымка задерживает солнечный свет, и это радует. Здесь превосходно думается и работается. Едва я вошел в Туман-город, уровень моей эрудиции заметно повысился, ориентировочно на пятьдесят процентов.
Измерительные приборы уже прибыли. Интересно, как они перенесли долгую дорогу. Завтра проверю.
Сейчас распакую только самое необходимое.
Проведя почти две недели без сна, в эту ночь я проспал целых восемь часов. Как здорово! Будто заново родился. Мозги посвежели! Местный климат подходит мне идеально. Позавтракаю остатками дорожных припасов и начну обустраиваться.
На маяке две комнаты. В нижнюю попадаешь сразу через входную дверь. Тут камин с котлом, стол, два стула. И нет окон. Здорово! Здесь будет лаборатория. Винтовая лестница ведет наверх, туда, где прежде горел сигнальный костер. Большая круглая комната остеклена со всех сторон, поэтому для работы не подходит. Облака тумана, словно клочки ваты, наползают на стекла. Очень красиво! Здесь я буду читать и отдыхать.
Распаковываю ящики. Удивительно, но вещи неплохо перенесли транспортировку. Потери незначительны. Опись:
1. Лабиринтовая колба Гейслера и двойная стеклянная спираль. Невероятно, как эти хрупкие произведения стеклодувного искусства дошли в целости.
2. Электрическое яйцо с вакуумным насосом.
3. Теодолит Линденхопа.
4. Серебряный закупориватель Фюссли (с комплектом пробок).
5. Спектроскоп, покрытый кожей хамелеона.
6. Пневматический вакуумный насос.
7. Свечной гелиостат.
8. Маятниковый тригонометр.
9. Оцтокуляр (одна линза разбилась, но у меня есть запасная).
10. Анероидный барограф.
11. Муслиновый гигрометр.
12. Спираль Фибоначчи со свечным приводом и комплект призм Индиго.
13. Аураграф.
Далее — медные, свинцовые и золотые гирьки для регулировки аураграфа, три дюжины аураграфических пластин (в эмульсии), цинковый порошок, отвес, аураволокно (шесть метров), один литр ртути, порошок радия в свинцовой оболочке, шестиязычковая логарифмическая линейка, раствор камфары, бутылка с законсервированным лейденским человечком в питательной жидкости, алхимическая батарейка. Рабочая одежда: свинцовый фартук, свинцовый шлем, свинцовые перчатки. Ящик с мелочами (чашечки весов, фильтры, химикаты, алхимические эссенции, ступки и т. д.). Пять бочонков вяленой трески и установка Годлера для опреснения морской воды (не буду зависеть от местной кухни).
Книги все на месте: секретные записи Цигмана Келли о симпатетических вибрациях, «Морфология молекулы» Фойнзина и его незаменимые таблицы субатомной дислокации. Все остальные научные книги тоже в сохранности (их слишком много, чтобы все перечислять). И несколько томов Мифореза — для развлечения.
Недоставало ретромагнитного зажима и рефлекторного угломера в виде медной курицы. Оба прибора заменимы, но механическую курицу жаль. Неужели украли? Или я позабыл их упаковать? Астатический орлоскоп фирмы «Заркнадель и Шремп» развалился на три части. Какой же я идиот: отправить в путешествие такой дорогой инструмент!
Смейк пропустил несколько страниц с перечислением химических веществ и лабораторных приборов. Зачем вообще доктору весь этот хлам?
Днем я оживил лейденского человечка.
Должен пояснить: как ученый я одобряю использование искусственно созданных существ вместо подопытных кроликов. Вот моя речь в защиту лейденских человечков.
На мой взгляд, это самое верное средство испытать действие химикатов и лекарств, когда не хочется ставить эксперимент на животных. Лейденский человечек по большей части состоит из торфа, добытого из Кладбищенских болот на Дульском плоскогорье, а также смеси зыбучего песка из Беспределии, жира, глицерина и жидкой смолы. Из этой массы лепят человечка и оживляют при помощи алхимической батареи.