Для тонкого слуха Румо это уж слишком. Он обреченно зажмурился. Перед его внутренним взором развернулось огромное полотно: кружатся золотые вихри, пляшет радуга, пульсируют змейки яркого света, лопаются разноцветные шары — Румо тут же открыл глаза и чуть не упал.
— Ого! — он покачнулся и ухватился за Урса.
А еще ведь запахи! Корица. Мед. Шафран. Жареная колбаса. Жареная болотная свинья. Вяленая треска. Глинтвейн. Копченый угорь. Печеные яблоки. Луковый суп. Ладан. Табак. Утиный жир. Возле лотков со съестным поджаривались на кострах головки чеснока и лука, и ночной воздух наполнился аппетитными ароматами. В ямках запекались на углях гусиные, куриные и индюшачьи окорочка, обмазанные глиной. В высоком чугунном котле кипела наваристая похлебка из гороха и свиных ножек. Картофель с луком тушились в тимьяновом масле, шипели на сале перепела, дымилась на вертеле форель. Бараньи ножки, нашпигованные розмарином, шкворчали на открытой жаровне. В глиняной печи томились початки кукурузы и лепешки. На одном из костров жарили целого страуса, а вокруг сидели горные карлики, нетерпеливо громыхая посудой. Где-то жгли мирру, тлели ароматические палочки, укутанные мумы разбрасывали ароматный карри. Румо крепко вцепился в Урса.
— Ну же, соберись, — шепнул Урс на ухо Румо. — Ведешь себя, как провинциальная мышь в Атлантиде. Гляди, торговцы примут тебя за болотную свинью и выпотрошат. Держись естественно, как будто все это ты тысячу раз видел. Просто повторяй за мной.
Урс сунул лапы в карманы, расправил плечи, напустил на себя скучающий вид и побрел неспешно, вразвалочку, шаркая по земле. Румо изо всех сил старался походить на Урса.
— Гляди-ка, пчелиные человечки из Медовой долины! — крикнул Урс. — Продают легендарный мед пчеломаток. Говорят, поешь его — станешь бессмертным. — Неподалеку стояло несколько странных фигур, они черпали мед из больших глиняных горшков и разливали покупателям. На головах у них — огромные пчелиные ульи. Сотни пчел влетают и вылетают из них.
— Еще говорят, они и сами насекомые, — усмехнулся Урс. — Гигантские пчеломатки. Никто никогда не видел их без этих нарядов.
— Ты в это веришь?
— Ну конечно! Гигантские бессмертные пчеломатки торгуют на ярмарке. — Урс захихикал.
Толпа сорвала друзей с места и отнесла туда, где разыгрывалась другая сценка. Гном с лицом, похожим на сыр, в огромных деревянных башмаках, бросал в воздух лепешки из теста. Они вертелись в полете, становясь тоньше и шире.
— Летающие лепешки! — выкрикивал он. — Свежие летающие лепешки!
Другой гном ловил лепешки на широкую лопату и совал в печь. Третий поджаривал в кипящем масле ломтики картошки.
— Погоди-ка, — сказал Урс. — Тут кое-что интересное.
Румо послушно остановился и стал смотреть. Гномы вытаскивали из печки готовые лепешки, сворачивали кулечком и наполняли золотистой картошкой. Урс заказал одну.
— С арахисовым маслом, пожалуйста! — попросил он. Гном щедро полил картошку светло-коричневым соусом. Урс тут же принялся уминать пропитанную маслом картошку.
— Одно из гениальнейших изобретений цамонийской кухни, — прочавкал он. Вытянув из лепешки ломтик картошки, Урс обмакнул его в густое арахисовое масло. — Можно есть вместе с оберткой.
— Эй! — крикнул Румо. Псович в пестрой вязаной шапке подошел к нему вплотную и вцепился в ворот.
— Как насчет безболезненного шрама? — он сунул нож с белоснежным лезвием вольпертингеру под нос. Румо не растерялся: одной лапой схватил противника за запястье, другой — вцепился в горло. Псович посинел. Нож брякнул о землю.
— А как насчет безболезненно сломанной шеи? — парировал Румо. Тут к ним подскочил Урс.
— Пусти его, Румо. Он всего лишь предложил. Довольно просто сказать «нет».
Румо ослабил хватку, псович отскочил на шаг и с трудом перевел дух.
— Мой друг — из деревни, — извинился Урс. — Впервые на ярмарке.
— Все в порядке, — откашлялся псович. — Может, потом. Глотните парового пива! Расслабьтесь. Здесь мы все друзья. И предлагаем лучшие на ярмарке шрамы. Потом как-нибудь.
Псович поднял нож и, ухмыляясь, удалился. Друзья пошли дальше.
— Нож из эльфийского нефрита, — пояснил Урс. Набив пасть остатками картошки, выбросил уголок лепешки и продолжал: — Осыпается с крыльев эльфийских ос, когда те отряхиваются спросонья. — Проглотил последний ломтик. — Эльфийский нефрит собирают, прессуют под высоким давлением и куют ножи. Порез такого ножа не причиняет боли. Тебе хоть лапу целиком отрежут, а ты и не почувствуешь! Вот, гляди! — Урс раздвинул шерсть на передней лапе. На коже оказался искусный шрам в виде разбитого сердца. Внутри — имя:
Румо удивился.
— Сина Ледяная — моя серебряная нить. Но у нас ничего не вышло. Она ушла во Флоринт и разбила мне сердце.
Урс будто старался сдержать слезы.
— Этот безболезненный шрам сделан ножом из эльфийского нефрита. Девчонки от такого с ума сходят, особенно если увидят свое имя. — И Урс подмигнул, отчего Румо смутился.
Оба остановились у шатра, где стоял полугном, разряженный в пестрые тряпки, изрыгал огонь и зазывал публику:
— Приглашаем взглянуть на Фредду из породы горных сморчков! Без волос, только что выбрита! Самое жуткое зрелище во всей Цамонии! Дети не допускаются! За ваше здоровье мы не ручаемся!
Народ толпами валил в шатер. Урс потащил друга дальше.
— Что еще за горные сморчки? — поинтересовался Румо. — И зачем платить за жуткое зрелище?
— Да кто ж его знает? Но на ярмарке главное не чтобы тебе понравилось.
— А что же?
— Чтобы тебя надули.
— Не понимаю.
— А мы здесь и не затем, чтобы понимать.
— А зачем?
— Зачем-зачем! Ты начинаешь действовать мне на нервы! Расслабься и получай удовольствие! О, гляди-ка: мышиные пузыри.
Они очутились около огромной чугунной сковороды, где жарились десятки колбасок размером с грецкий орех.
— Господам угодно мышиных пузырей? — спросил повар-вольтерк в забрызганном жиром фартуке. — Остались последние! Пузыри орнийских писающих мышей!
Урс поднял палец.
— Даже самый утонченный гурман, — торжественно начал он, — когда впервые пробует мастерски приготовленные мышиные мочевые пузыри, никак не ожидает такого незамысловатого и одновременно утонченного вкуса. Главная хитрость в том, чтобы не повредить пузырь, когда наполняешь его мышиным фаршем через мочеточники. Для этого мясо нужно пропустить через мясорубку не меньше тридцати трех раз, измельчив в тягучую массу. Затем в фарш добавляют сметану и мышиный бульон, отчего тот становится еще более вязким, и сдабривают чесночным соком, подсоленной водой, молотым перцем и оливковым маслом. Некоторые еще добавляют тмин, но это варварство! Фарш набирают в кондитерский шприц и наполняют мышиный пузырь до отказа. Потом мочеточники перевязывают кулинарной нитью, чтобы сок не вытекал. — Пока Урс рассказывал, у него слюнки потекли.
— На тяжелой чугунной сковороде в равных частях смешивают сливочное и оливковое масло, сильно разогревают и несколько минут обжаривают мышиные пузыри до золотистой корочки. Затем пузыри чуть-чуть коптят над горящим корнем солодки и подают теплыми. Добавлю еще, что мочевой пузырь южноорнийской писающей мыши (а это блюдо готовится только из них!) принадлежит к самым неутомимым внутренним органам в животном мире Цамонии. Эти старательные мышки заняты почти исключительно мочеиспусканием, вот почему их мочевые пузыри такие эластичные и обладают таким насыщенным вкусом. Когда в первый раз пробуешь мышиные пузыри, чувствуешь, будто заново родился! Две порции, пожалуйста.
— Ну как? — с нетерпением спросил Урс, с растущим сожалением глядя, как Румо забрасывал в пасть один пузырь за другим и глотал, даже не прожевав. Румо не выказывал ни малейших признаков удовольствия или восторга.
— Что? — рассеянно отозвался Румо.
— Мышиные пузыри! Вкусно?
— А… ну да. Вкусно. Спасибо. — Румо не глядя выбросил обертку. В очереди перед жутковатым черным шатром он заметил Ралу. Огромная вывеска демонстрировала, какие ужасы ждут посетителей внутри.
— Ого, комната страха, — промычал Урс с набитым ртом. — Надо сходить! Обязательно! — Он подбежал к вывеске и стал читать. Румо поплелся следом за ним, не выпуская Ралу из виду. В суете она его пока не разглядела.
— Послушай-ка, что они пишут: все страшилища в комнате страха — настоящие! Дескать, они сняли с деревьев несколько повешенных, забальзамировали и развесили тут, ха-ха! Зрелище не для слабонервных!
Урс проглотил последние пузыри.
— Еще они раскапывают могилы на заброшенных кладбищах, в общем, делают, что хотят! Эту работу поручают ржаным мумам и лесным демонам. Глянь-ка на вывеску: там написано, сколько народу умерло от страха в этой самой комнате! Четырнадцать инфарктов, семь инсультов и одна кома. И это только за один сезон! Приятель, такое нельзя пропустить! — Урс глупо захихикал.
Не очень-то хотелось Румо тратить деньги на то, чтобы на него же нагнали страху. Да и не напугаешь того, кто пережил Чертовы скалы.
— Еще тут написано: один посетитель так испугался мумии, что у него пошла носом кровь, да так сильно, что ее не смогли остановить. Вся вытекла. С тех пор ездит там по кругу в корыте собственной свернувшейся крови.
Румо украдкой поглядывал на Ралу. Урс проследил за его взглядом.
— Эге, да там стоит Рала. Тоже идет в комнату страха.
Румо ни за что бы не решился подойти к ней и заговорить. Да он бы скорее затеял драку с дюжиной кровомясов, качавшихся на качелях. Но не успел он об этом подумать, как Урс уже все уладил. Просто подошел к Рале и положил лапу ей на плечо. Они перекинулись парой слов, и Урс поманил Румо к себе. Как деревянный, тот заковылял к ним. Метров за десять он уже протянул лапу и заготовил слова приветствия. Почему при виде Ралы тело переставало его слушаться? Почему в ее присутствии Румо будто подменяли, а сам он со стороны наблюдал за своими неловкими движениями? Что за колдовство исходит от этой девчонки? И почему оно не действует н