а Урса? Он твердо намеревался пожать ей лапу нежно, но решительно, взглянуть ей глубоко в глаза, говорить громко и четко.
— Привет, Румо, — дружелюбно сказала Рала. Она вообще впервые с ним заговорила.
— Пррривет, — прохрипел Румо, потупив взгляд, и опустил лапу в то самое мгновение, когда Рала протянула свою. Он покраснел и уставился себе под ноги. Урс поглядел на него с упреком.
— Поедем вместе, — заявил Урс. — Так выйдет дешевле. — Румо стоял как вкопанный. Во рту пересохло, и он боялся прикусить язык, если заговорит, а потому молчал.
— Тут водятся настоящие летучие крысы — береги прическу, Рала! — пошутил Урс, садясь в тележку. Рала села посередине. В тележке было мало места, и они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Румо почувствовал прикосновение Ралы, и ему стало не по себе. Он вспотел.
— Эй, тебе страшно? — спросила Рала, поймав его беспокойный взгляд.
— Совсем не стрррашно, — прохрипел Румо в ответ.
— Совсем не стрррашно, — изобразила Рала хриплый голос Румо.
Над тележкой склонился йети, защелкивая цепочку.
— Если в поездке кто-то умрет, прошу не выбрасывать мертвеца из тележки, — мрачно буркнул он. — Труп съедят гоули, а они на диете.
Урс и Рала захихикали. Румо тоже попробовал улыбнуться, но мышцы будто судорогой свело, и никакой мимики изобразить не удалось. Румо выглядел так, словно его вот-вот стошнит.
— Побойтесь хорошенько! — пожелал йети, когда друзья проезжали мимо него. — И помните: жизнь куда страшнее смерти! — Щелкнули дверцы, и тележка скрылась в потемках.
Вокруг стало черным-черно, слышался только стук тележки, да где-то вдалеке кричали от страха другие посетители. Румо старался не замечать тревожные запахи, но не мог: в потемках повисло зло. Раздался вопль, он звучал все громче — казалось, погребенный заживо зовет на помощь.
— Ой, — Рала притворилась, что очень испугалась и еще теснее прижалась к Румо. Из темноты с грохотом выкатилась тележка, в которой, озаренный тусклым светом шахтерского фонарика, в корыте собственной крови сидел мертвый карлик.
Проезжая мимо карлика, Румо заметил на голове мертвеца паутину и лопнувший шов на шее, откуда сыпались опилки. Из обеих ноздрей в корыто стекали тонкие красные ручейки.
Вагончик резко остановился, земля перед ним с треском разверзлась, и оттуда вырвались языки адского пламени — красные и желтые полоски бумаги. Поднялось облако зеленоватого дыма, а когда оно рассеялось, друзья увидели лесную ведьму, похожую на курицу. На ней была одежда из осенней листвы, вместо рук и ног — тонкие сучковатые ветки, а в пустых глазницах деревянного черепа сверкали зловещие огоньки. Ведьма открыла рот, и оттуда в темноту вылетел белый мотылек. Друзей обдало горячим воздухом, а ведьма потянула когтистые пальцы к Рале. Та всем телом крепко прижалась к Румо, и он почувствовал что-то совершенно невероятное.
«Сейчас упаду в обморок», — подумал он, и по телу пробежала приятная дрожь.
Но сознания Румо не потерял — ух! пшш! щелк! — и ведьма исчезла. Однако же Рала хватку не ослабила.
— Она настоящая? — спросила Рала.
— Настоящая, — ответил Урс. — Только набита опилками.
Ведьма оказалась самой главной страшилкой. Как часто бывает, реклама обещала куда больше, чем друзья увидели на самом деле. Можно, конечно, верить, что иссохшие мертвецы, плясавшие в мерцающем свете, — настоящие, но зло, которое почуял Румо, исходило, пожалуй, только от хозяев комнаты страха — обнищавших кровомясов и прочего отребья. Они оглашали комнату громкими воплями или, кое-как накинув на себя простыни, изображали привидений.
Когда друзья вышли из тележки, Румо едва держался на ногах. Колени стали словно ватными, его лихорадило, а шерсть насквозь пропиталась потом.
— Ведьма — еще ничего, — заговорил Урс. — Но остальное…
— Так тебе совсем не стрррашно? — рассмеялась Рала, глядя на Румо. Смех ее звучал звонко и дружелюбно, без капли язвительности.
Румо лихорадочно соображал, что бы ответить, но, прежде чем он успел что-нибудь придумать, Рала заметила кое-кого в толпе. Это были Рольф, Биала, Олек и еще одна девчонка из школы — ее звали Наденька. Они стояли у киоска в соседнем ряду. Рольф махнул Рале. Не сказав Румо ни слова, Рала стала протискиваться сквозь толпу к Рольфу. Они обнялись.
Румо вскипел. С каких пор они так близки? Ну вот! Рала поцеловала Рольфа в щеку! Земля словно разверзлась под ногами Румо. Нахлынула волна народу, скрыв Рольфа, Ралу и остальных с глаз Румо.
— Девчонки, — Урс пожал плечами, — никогда не знаешь, что у них на уме.
Закрыв глаза, Румо попробовал отыскать внутренним взором серебряную нить, но в ярмарочной толпе казалось, будто смотришь в калейдоскоп. Дым благовоний, запах пота и прочие запахи завертелись перед Румо цветной кашей, и он поспешил открыть глаза. Если бы Румо пришлось искать тут дорогу вслепую, он налетел бы на первый же столб.
— Идем же! Мы еще ничего толком не видели.
С мрачным видом Румо поплелся следом за Урсом. Как же его раздражали эти крики! Эта глупая музыка! Эта вонь! И почему Рале понадобилось обниматься именно с этим подонком? Перед всеми! Даже перед ним. И как этот терьеришка умудрился так сблизиться с ней? Да и что вообще Румо потерял в этом дурдоме под названием ярмарка? Ему захотелось домой.
— Тыыы! — до чувствительного уха Румо донесся голос. Перед ним выросла тощая, отвратительнейшего вида фигура, закутанная в черное. Тонким, как карандаш, пальцем фигура указывала на Румо, словно в чем-то его уличив.
— Тыыы!
Румо и Урс оказались на перекрестке двух палаточных рядов, где стоял большой железный котел. Вокруг плясали три фигуры в черном, бросая в котел пищавших мелких зверюшек. Одна из фигур преградила Румо дорогу. Большинство посетителей ярмарки старались обходить это зрелище стороной.
— Ужаски, — шепнул Урс. — Ни за что не позволяй им дурить тебе голову своими пророчествами.
— Ты! — крикнула самая большая ужаска, тыча длинным пальцем в Румо. — Слушай! Я ужаска Попсипила!
Урс попытался оттащить Румо, но тот стоял как вкопанный.
— Тыыы! Ты будешь ходить в темноте и все видеть, будешь убивать одноглазых великанов!
— С этим я уже справился, — едва слышно проговорил Румо.
— А? Что? — удивилась ужаска. — Ну конечно, это было прошлое! Тут такой шум, я не могу сосредоточиться.
Румо ушам своим не верил. Никто, кроме Смейка, не знал о его похождениях на Чертовых скалах.
— Это правда? — удивился Урс. — Ты убивал одноглазых великанов?
— Куда там — сосредоточиться! — завопила вторая, толстая и коренастая ужаска. — Ты ничего, кроме прошлого, и предсказать-то не можешь, Попсипила! Ступай ко мне, мой мальчик! Я ужаска Ноппес-Па! Я знаю будущее! Ты пройдешь по улице из чистого золота, богатство и здоровье станут верными спутниками твоей долгой и счастливой жизни! Погоди, я расскажу подробнее.
— Ах ты, старая лгунья! — завопила третья ужаска. — Не слушай ее, она говорит только то, что ты хочешь услышать! Ступай ко мне! Я ужаска Шшш! И я расскажу тебе самое важное: добьешься ты своей серебряной нити или нет. Вот что главное в жизни, уж я-то знаю вас, вольпертингеров!
Румо навострил уши и достал кошелек.
Урс схватил его за лапу.
— Убери! Они тебя надуют.
— Так это же и есть главное на ярмарке!
Тут перед ними возник гном с табличкой на животе.
— Долой лживые предсказания ужасок! — крикнул он. — Долой сомнительные гороскопы! Посетите шатер со звездами! Комод-оракул, изобретение доктора Абдула Соловеймара! Только у нас — научно обоснованные предсказания судьбы! Абсолютно надежный прогноз, проверенный экспериментально! Никакого коммерческого интереса! Вход свободный!
Высокая ужаска двинулась на гнома, но тот ловко увернулся и исчез в толпе.
— Долой лживые предсказания ужасок! — прохрипел он напоследок, и голос его затерялся в общем гуле. Воспользовавшись замешательством, Урс потащил Румо дальше.
— Эй! Я же не успел…
— Лучше расскажи, что там за история с одноглазыми великанами?
— Ничего особенного.
— Ничего особенного? Да ну, брось!
По улочкам ярмарочного города на друзей в неистовой пляске надвигалась толпа. Карлики, гномы, несколько кровомясов, танцующие менады, множество бертов, десятки йети — все убого одеты и изрядно пьяны. Они размахивали флажками, гремели трещотками и несли огромные кружки пива, обрызгивая посетителей ярмарки. Урс и Румо пикнуть не успели, как толпа подхватила их и увлекла за собой. Только через пару десятков шатров им удалось вырваться из давки. Тяжело дыша, друзья огляделись.
Балаган драк. Хозяева — кровомясы.
Ломбард крови.
Театр теней.
Тир.
Черный шатер, усыпанный сверкающими звездами, с неприметной вывеской над входом:
И еще одна красная палатка без вывески. Над ее золотистым куполом поднимался к небу густой черный дым.
— Что это там, в красной палатке? Пожар?
Урс заговорщически наклонился к уху Румо.
— Там торгуют фогарами, приятель, — шепнул он. — Не для слабаков.
Фогары? Румо припомнил: Смейк как-то о них мечтал.
— Наттиффтоффский закон о здравоохранении запрещает им вешать вывеску. Но тем, у кого нет легких, закон курить не запрещает.
— Но у нас-то есть легкие!
— А ты уверен? Ты разве когда-нибудь видел свои внутренности? А вдруг ты чудо природы? Нельзя знать наверняка, пока сам не увидишь. — Урс решительно потащил Румо к палатке с фогарами. — Всегда хотел попробовать. И тебя угощу.
Продавец фогар, неотесанный брюквосчет в тюрбане набекрень, недоверчиво уставился на них.