— Я иду туда, — сказал Румо. — Там Рала.
— А что, если генерал Тиктак у себя? — спросил Укобах.
— Убью его. Дай мне меч!
— Ясно, — вздохнул Укобах, возвращая Румо меч. — Убьешь генерала Тиктака. Как бы не так.
Урс не ждал ничего хорошего и все же с облегчением вышел на арену.
Зал был переполнен. Фрифтар, стоя у парапета королевской ложи, объявлял:
— Театр красивой смерти представляет Снежного Урса!
Урса встретили громкими аплодисментами.
«Интересно, кто на этот раз? — задавался вопросом Урс. — Солдаты? Дикие звери? Те и другие? Или что-то пострашнее?»
Открылись вторые ворота, и на арену, поигрывая шпагой, небрежно вышел Ушан Делукка.
— Вжик, вжик, вжик, — посвистывал Ушан.
— Театр красивой смерти представляет Ушана Делукку! — провозгласил Фрифтар.
Аплодисменты раздались еще громче.
Урс опешил. Другой вольпертингер. На это он не рассчитывал.
Распахнулись третьи ворота. На арену вышел Рольф.
— Театр красивой смерти представляет Рольфа Лесса!
Зрители вскочили с мест, приветствуя бойцов восторженными криками и топотом ног.
«Ушан? — с удивлением подумал Урс. — Рольф? Неужто им предстоит сразиться с кем-то втроем?»
— Тройной бой! — раздалось с трибун. — Тройной бой! Тройной бой!
Три вольпертингера стояли посреди арены. Их забрасывали цветами и венками. Фрифтар поднял руку, и аплодисменты смолкли.
— Если вы не знакомы с правилами тройного боя, — прокричал Фрифтар, — я их вам объясню.
Ушан, Рольф и Урс смущенно переглядывались.
— Самое главное в тройном бою, — продолжал Фрифтар, — погибает не один боец, а двое. Первым умрет глупейший: тот, кто постесняется объединиться с одним из противников, чтобы вместе прикончить третьего. А когда тот будет мертв, первые двое дерутся один на один.
— Мы не станем убивать друг друга, — крикнул Урс в ответ.
Гаунаб показался у балюстрады рядом с Фрифтаром.
— Жиска ми! — прошипел он. — Жиска ми, что дебут, лиес каотжутся!
— Ах да, — подхватил Фрифтар. — Чуть не забыл. Если вы откажетесь убивать друг друга, ваших старших товарищей одного за другим станут выводить на арену в качестве живых мишеней для медных болванов — пока не перестанете упрямиться. И уж поверьте мне, упрямиться бесполезно. Да начнется бой!
— Тройной бой! — скандировала публика. — Тройной бой! Тройной бой!
Ушан взмахнул шпагой.
— Вжик, вжик, вжик! — посвистывал он. — Знаете, что мне больше всего здесь нравится?
Урс и Рольф молча на него уставились.
— Погода, вот что!
— Да ведь здесь, под землей, нет никакой погоды, — удивился Урс.
— Вот именно! — усмехнулся Ушан. — Вам-то все равно, но вы и представить не можете, как это важно для меня. Здесь во мне будто проснулись сверхъестественные силы. Вжик, вжик, вжик!
— К чему ты клонишь? — спросил Урс.
— Он предлагает нам с тобой драться против него, — догадался Рольф. — Хочет показаться героем.
— Я не стану драться с вольпертингером, — возразил Урс.
— Как ни крути, а драться придется, — сказал Рольф. — Не то они перебьют наших.
— Тогда убейте меня первым, — перебил его Урс. — А там уж разбирайтесь между собой.
— Еще один герой, — пробурчал Рольф.
— Вжик, вжик, вжик! — посвистывал Ушан. — Повторяю для тех, кто не понял с первого раза. Вы ведь знаете, на что я способен, а здесь, под землей, мои силы удвоились. Ваш единственный шанс — объединиться против меня, а еще это наш единственный шанс выиграть время.
— Время для чего? — поинтересовался Урс.
— Не знаю, — ответил Ушан. — Вдруг случится чудо.
— Согласен, — вклинился Рольф. — Время мне понадобится. Я собираюсь взять в заложники чокнутого короля.
— Ну, так почему бы нам не совместить приятное с полезным? — усмехнулся Ушан.
Обитая медью дверь черной башни оказалась не заперта, и Румо без колебаний шагнул внутрь.
Сомнений нет: это жилище воина. Повсюду — оружие: мечи, топоры, кинжалы. Посреди комнаты — большое зеркало. Румо вспомнил фехтовальный парк Ушана Делукки.
— О боже, — шепнул Укобах. — Поверить не могу, что мы пробрались в покои генерала Тиктака. Это же смертный приговор.
— Здесь никого нет, — ответил Смейк.
В несколько прыжков Румо взобрался по лестнице на верхний этаж и остановился у второй приотворенной двери. Вынув меч, он толкнул дверь задней лапой.
— Что там наверху? — крикнул Смейк.
Едва Румо вошел в камеру, где стояла медная дева, память вернулась к нему. В один миг перед глазами пронеслось прошлое, настоящее и будущее: ярмарка, шатер со звездами, профессор со множеством мозгов, комод-оракул. Вот что Румо видел в ящике комода! Предсказание обратилось в жестокую действительность. Безжизненное тело Ралы лежало в гробу.
Рала мертва.
У Румо закружилась голова. Меч выпал у него из лап и лязгнул о пол. Румо потерял сознание.
Рибезель стоял у склада оружия: тут были мечи, топоры, копья. Вдруг снаружи послышались шаги. Работая в канализации, Рибезель носил с собой копье, но уже давно не брал его в лапы. Он поспешил схватить одно из них.
В дверь постучали.
— Кто там? — как можно смелее крикнул Рибезель.
— Проверка поста! — проревел голос снаружи. — Открывай!
— Нельзя! — отозвался Рибезель.
— Почему?
— Карантин. У вольпертингеров эпидемия.
— На кой черт мне твои вольпертингеры? Я проверяю стражу.
— Черт, — буркнул Рибезель.
— Что?
— Нет, ничего.
— Ну, так как, мне идти за подкреплением?
Рибезель отпер дверь.
На пороге стоял кровомяс, вояка в высоком звании. Войдя внутрь, он недоверчиво повертел головой по сторонам и, остановившись перед Рибезелем, глянул на того сверху вниз.
— А где Зюго и Йогг? Они должны быть на посту, — прорычал он.
— Заболели! — рявкнул Рибезель.
— Заболели? Оба? — удивился солдат. — Я же видел их сегодня утром. Как огурчики.
— Видимо, заразились, — отвечал Рибезель. — Эпидемия.
Солдат отступил на шаг.
— Заразная?
— Очень.
Солдат снова недоверчиво оглядел Рибезеля.
— А ты как сюда попал? Никогда не видел стражников-гомункулов!
— Я первый. Первый стражник-гомункул. Идея Фрифтара. — Рибезель отдал честь.
— А где форма? Что это на тебе за рухлядь?
— Временная мера. Пришлось сдать форму для дезинфекции. Эпидемия же.
— А почему ты один? По правилам должно быть два стражника.
— Напарник отлучился.
— Отлучаться с поста запрещено.
— Сам знаю.
— Вот как? А знаешь ли ты, что по правилам на посту положено находиться с арбалетом? Копья запрещены.
— Знаю. Но все арбалеты унесли в театр.
— Знаешь? А нет такого правила. Говори сейчас же, кто ты такой? — Кровомяс схватился за меч.
Резким движением гомункул вонзил копье в горло кровомясу. Солдат с хрипом рухнул на колени, затем шлепнулся на пол к ногам Рибезеля.
Рибезель задумался. И правда, кто он? Слуга? Гражданин Бела? Нет, все это в прошлом. Тут его осенило. Он подошел к мертвому солдату.
— Спрашиваешь, кто я? — проговорил он. — Я повстанец.
Очнувшись, Румо увидел, что Смейк, доктор и Укобах склонились над ним. Он лежал на столе в нижнем этаже башни. Хотел подняться, но силы его покинули.
— Потерпи чуть-чуть, Румо, — сказал доктор. — Скоро пройдет.
— Где Рала?
— Еще наверху.
— Это та самая Рала, о которой ты говорил? — спросил Смейк.
— Да, — ответил Румо. — Что с ней?
— Кто-то убил ее, — отозвался Укобах. — И не просто убил — перед смертью ее пытали. Не иначе, генерал Тиктак. Больше никто не заходит в башню.
— Она не могла умереть, — спорил Румо. — Я вижу серебряную нить. Я чую Ралу. По-прежнему.
— Пусть это прозвучит неприятно, — тихонько проговорил Колибриль, — но у мертвых тоже есть запах. Он исчезнет, когда тело разложится.
— Мне нужно к ней! — Румо с трудом встал и стал взбираться по лестнице.
— Не делай этого, мальчик мой! — крикнул Смейк.
Румо поднялся по ступенькам, а когда встал на колени перед свинцовым гробом, предсказание оракула окончательно сбылось. Именно в таком положении Румо увидел себя тогда в шатре у Соловеймара. Когда же он снова встал, в голове вертелась лишь одна мысль: все, что он отныне совершит, он совершит во имя Ралы.
Урс убедился, что Ушан дерется за двоих, если не за троих, а то и за четверых. Все трое двигались по арене, словно танцоры, и ведущим, несомненно, был учитель фехтования. Никогда еще Урс не видел такой легкости и грации в движениях Ушана. Как жаль, что тот растрачивает талант в драке с сородичами.
— Вжик, вжик, вжик! — покрикивал Ушан. — Я легок, как перышко! Ядовит, как скорпион. Проворен, как птица. Вжик, вжик, вжик!
Сперва все трое лишь создавали видимость настоящего боя, но искушенная публика вскоре разгадала их хитрость, и с трибун послышался свист.
— Это все, на что вы способны, ребята? — подначивал Делукка Рольфа и Урса. — Вы не на уроке, халтура тут не пройдет. Напрягитесь немного, если не хотите, чтобы наши товарищи стали живыми мишенями. Нападайте! Нападайте как следует! Попытайтесь убить меня!
— Я не стану этого делать! — упрямился Урс.
— Ты не всесилен! — добавил Рольф. — Я могу тебя ранить.
— Нет, не можешь, Рольф! — торжествовал Ушан. — Никто не может. Как бы ты ни старался, на мне не будет ни царапины! Попробуй-ка. Ну же! Давай!
Ушан приплясывал вокруг обоих противников.
— Так! Так! И вот так! — выкрикивал он, осыпая их градом ударов. Урс и Рольф чувствовали легкие уколы по всему телу, будто на них напал рой пчел.
— Да я бы каждого из вас уже раз по пять убил! Ну же! Нужно драться! Не ради себя, так ради других. Шутки в сторону! Попытайтесь, наконец, убить меня! Все равно ничего не выйдет, салаги!