— Я-то все помню. А вот ты, сдается мне, кое-что забыла. Почему в расчет принимаешь только нас? А как же анхоры? Теперь мы с ними в одной траншее. А это значит, плюс принцип, пара стражей, форс с тем же самым «расщепителем» и, на закуску, Диллина — целый доминатор, между прочим!
— Анхоры, — скривилась Моргана. — Что-то отвыкла я светлым доверять, па, хоть ты меня режь! Боюсь, полагаться нам с тобой, как и прежде, придется исключительно на себя.
— А вот тут я с тобой не соглашусь, дочь, — задумчиво проговорил я. — Сейчас светлым предавать нас уж никак не резон. Им ныне помощь как воздух нужна. Ты же сама слышала: в Италии и США черт знает что творилось! И кажется мне, союзнички наши теперешние и там, и там облажались. Как говорится, велик Базовый мир, а отступать некуда. Вот он, последний Осколок, у нас под боком! А как ты думаешь, почему ни из Рима, ни из Нью-Йорка до сих пор сюда никто на помощь не прибыл, хотя уже неделя прошла? Вот то-то и оно! Некому прибывать, дочка: кончилась у твоих светлых собратьев тяжелая кавалерия! Выходит, мы с тобой — их последняя надежда. В такой ситуации не предают, а бьются насмерть и молятся, чтобы мы не предали! И анхоры будут биться, зубами харрам в горло вцепляясь, потому как освобождения Тринадцатого боятся побольше нашего, ибо первые же от него и огребут! И кажется мне, что огребут они так, что лучше б им прямо сейчас сдохнуть, не дожидаясь… Так что, записывай анхоров в нашу команду без тени сомнения. А дальше сама посчитай. «Расщепитель» на «расщепитель», а доминатор, два стража, форс и принцип, по-моему, всяко круче одной ламии. Да и мы с тобой со времен Египта мускулов нарастили слегка. Нет, дочка, тут так на так получается, и это по меньшей мере!
— И как это у тебя получается всякий раз меня убалтывать? Ну, так и быть, постараюсь поверить в лучшее.
— Вот-вот. Тем более, есть у меня ощущение, что в результате этой драки мы можем заработать много experience и получить level up, — вновь сорвался я на цитаты из «Гоблина».
Моргана закатила глаза:
— Ну, па, не морочь мне голову своей геймерской терминологией!
— Что поделать, — отозвался я с немного виноватой улыбкой, — как-никак, больше десяти лет этой фигней страдал! Ну а если серьезно, вспомни, дочка, каждый раз наш переход на новый уровень владения своими способностями происходил в самые экстремальные моменты, когда нам буквально приходилось выше головы прыгать. И кажется мне, предстоящий бой будет из той же категории.
— Этого-то я и боюсь, — хмуро отозвалась Моргана. — У меня, честно говоря, уже ноги устали выше головы прыгать!
— Если не прыгать сейчас, потом планка задерется так, что ее в бинокль разглядывать придется. Хочешь с Тринадцатым в чистом поле переведаться? Лично я — не очень.
— Ладно, ладно! Разве ж я спорю? Набросился, аки коршун! Это была так, небольшая ремарка. Прыгнем, конечно, куда мы денемся?! Хотелось бы только…
Моргана осеклась так резко, словно кто-то кнопку выключения звука на пульте ДУ нажал. Ее взгляд сделался отсутствующим и устремился куда-то в стену над моим плечом. Это выражение лица было мне хорошо знакомо. Так она выглядела, когда кто-то пытался вызвать ее на телепатическую беседу. Однако длилось это недолго, и уже секунд через двадцать взгляд ее сфокусировался на мне.
— Что такое? — спросил я нетерпеливо.
— Кажется, новости с «большой земли». Только тут радио паршиво ловит.
Мои брови сами полезли вверх от удивления:
— Телепатическая связь сбоит? Разве это возможно?
— В особых местах — да. Плюс там, где ее глушат специально.
— А что в нашем случае?
— Хотелось бы верить, что первое, потому что иначе пришлось бы усомниться в чистоте намерений наших светлых союзников.
На последнем слове в голос Морганы просочился плохо скрытый сарказм.
Я пожал плечами.
— Выводы делать пока рано. Вполне возможно, Антарктида вообще или окрестности Южного полюса в частности — действительно некое особое место, в котором телепатическая связь может давать сбои. К тому же, как мне кажется, если телепатическую связь глушат, то глушат ее для всех. Если бы имел место персональный «колпак», надетый на нас, ты бы его непременно почувствовала, ведь так?
— Так, — уверенно ответила Моргана. — Анхорам меня не обхитрить… Уж во всяком случае не этим. Самая крутая здесь — Диллина, а она всего лишь доминатор, в то время как я — арх. Разница существенная и, притом, в мою пользу.
— Вот видишь! Накрыть нас персонально они не могли, а глушить всю станцию с помощью каких-то мощных артефактов выйдет себе дороже: сами же без связи и останутся.
— Верно.
— Однако проблема с отсутствием связи меня слегка напрягает. Даниры с нами теперь нет, и если твоя мать попытается предупредить нас о чем-то, то сможет это сделать лишь телепатически. Кстати, это не она была?
— Нет. Я могу ошибаться, но, похоже, это Бреген.
— Ах, тот асур?
К этому типу у меня были смешанные чувства. Какую-то мутную игру он вел, финтил. Когда помогал нам, а когда… Мне до сих пор было неприятно вспоминать про ту провокацию с двумя кромешниками в нашем байкальском убежище. Я был уверен, что за ней стоял этот прихвостень Сайфера, и тогда, помнится, очень хотел с ним пообщаться, но он грамотно уклонился. На приглашения Морганы не отзывался, а теперь вдруг сам вышел на связь. С чего бы? Припекло? Так ведь мы уже влезли в эту кашу по самую макушку, чего он, кажется, и добивался. Какого же лешего ему еще надо?!
— Ты хоть что-нибудь разобрала?
— Почти ничего, па, — Моргана выглядела смущенной, словно сбои в телепатической связи происходили по ее вине. — Может, стоит прогуляться за пределы станции?
— Зачем?
— Думаю, он понял, что я ничего не слышала, и, возможно, захочет появиться лично для прямого общения. Но только не на станции: тут территория анхоров как-никак.
— Ладно, подышим воздухом, — решил я. — Как там сейчас, кстати?
— Теплынь! — усмехнулась Моргана. — Всего минус двадцать. И ветра нет.
— Действительно, курорт, — улыбнулся и я. — Ладно, оденемся хорошенько, чтобы не бросаться в глаза местным, и встречаемся через десять минут у главного выхода.
Погодка стояла отменная — самое то для прогулок. Так что желание двух «русских ученых» устроить променад никого не удивило. Однако у этого, в общем-то, весьма отрадного факта имелась и оборотная сторона: желающих воспользоваться редкой погодой оказалось весьма немало. То есть, собственно праздно гуляющие почти отсутствовали — в отличие от нас, у всех тут было полно работы, и полярники разбрелись в разных направлениях, занимаясь каждый своим делом. Таким образом, в окрестностях станции, учитывая равнинный рельеф местности и полное отсутствие какой бы то ни было растительности, найти уединение было делом почти нереальным: все на виду, и наблюдателей хватает. У меня же было четкое ощущение, что Бреген (если ментальным абонентом Морганы действительно был он) при свидетелях с нами общаться не станет.
Мы удалились от станции примерно на полкилометра, а радикального улучшения ситуации что-то не наблюдалось.
— Засада! — наконец, произнесла Моргана. — Этак нам за тридевять земель переться придется.
— А может, буран сообразим? — задумчиво произнес я.
— Клево! — оживилась Моргана. — Жаль, конечно, такой денек портить, но другого способа загнать народишко в помещение я не вижу. Давай, начинай — время дорого.
— Да, босс! — с легкой улыбкой отозвался я, настраиваясь.
По части сброса негатива в атмосферу ваш покорный слуга стал уже самым настоящим экспертом, а потому делал все практически на автомате. Только на сей раз действовать приходилось осторожнее, дабы не увлечься и не сбросить больше, чем требовалось для создания достаточно сильной бури, ибо чересчур опустошать мои негативные ресурсы в свете приближающейся битвы с харрами было не слишком разумно. Интенсивность сброса должна быть такой, чтобы обладающие Силой не могли его засечь даже с близкого расстояния, но достаточной, чтобы неминуемая ответная реакция природы наступила быстрее, чем обычно: и без пришпориваний Морганы мне было понятно, что особо медлить не стоит. Мой нынешний пророческий сон означал, что скоро следует ждать гостей. Весьма суровых гостей. А потому, чем раньше мы получим сведения с «большой земли», тем лучше. Поэтому я чуть сильнее приоткрыл «кран», сделав струйку отрицательной энергии несколько мощнее и «включив» широкое распыление, направленное вверх. При этом двигаться я не переставал, а за мной в воздухе тянулся невидимый шлейф энергетических канцерогенов, словно дым из трубы паровоза.
Погода начала портиться буквально на глазах. Ясное, ослепительно голубое небо стало подергиваться бледно-серой поволокой, сначала мечтательно-томной, затем уже, скорее, болезненной, достигающей консистенции пелены, застящей глаза слепца. Пелена затягивала купол небосвода с несколько даже устрашающей быстротой, параллельно становясь более мощной, превращаясь постепенно из тонкой кисеи в надорванное во многих местах ватное одеяло. Причем, одеяло это как будто набивали так, что оболочка его, не выдерживая явной избыточности «начинки», ползла по швам, выпуская сквозь прорехи клубящуюся «вату» снеговых туч.
Вскоре солнце окончательно укрылось этим «одеялом», принудительно уложенное отрицательной Э-магией в постель посреди полярного дня. Мимоходом подумалось, что светило могло быть нам даже благодарно за такой внеплановый отдых, ибо оно освещало ледяную пустыню вокруг станции уже целых три месяца без перерыва, и еще столько же ему предстояло оттрубить на небесах, прежде чем впасть в зимнюю спячку, именуемую полярной ночью.
Существенно потемнело, и подул резкий холодный ветер. Он, конечно, еще далеко не дотягивал до лютых зимних бурь, но его стылые укусы были уже весьма чувствительны даже сами по себе, без учета горстей маленьких игл снежного крошева, которые он, пока еще пробуя силу и развлекаясь, метко кидал в лица людей.