А там первым делом опять запихнул Свейту себе за спину. Придавил всем телом к камню. Она что-то возмущено забормотала, но отбиваться не стала. И альв присмирел, зло косясь на него.
— Взамен я расскажу, как попал сюда! Решай! — крикнул Ульф, глядя на того, кто требовал освободить собрата. — Или это, или я сейчас уйду, забрав Хавгрила с собой! И все равно узнаю от него то, что мне нужно!
А следом он пробормотал, обращаясь уже к Свейте:
— Готовься. Вспомни Сигварда…
Жена завозилась за его спиной, уперлась одной ладонью ему в спину. И Ульф, сообразив, что ей надо чуть больше места, чтобы управиться с кучей лоскутов, расшитых рунами, немного отодвинулся.
Тот, с кем разговаривал, вскинул руку. Приказал, не оборачиваясь:
— Стойте! Сначала послушаем, что скажет нам волк!
Толпа альвов остановилась. На Ульфа глядели с ненавистью, и челюсти удлинились ещё сильней…
— Сначала пусть скажет Хавгрил, — срываясь на рык, потребовал он. — Что он узнал от колдуньи Ауг? Потом скажу я… или уйду прямо сейчас… с ним…
Пару мгновений все молчали. Ульф ощутил, как шерсть на затылке встает дыбом. Даже пекущая боль под гривной сейчас не могла его остановить.
А затем стоявший в нескольких шагах альв нехотя бросил:
— Пусть волк услышит вести от Ауг, Хавгрил. Расскажи ему все.
— Шею отпусти… — сквозь зубы выдавил тот.
И Ульф, убрав ладонь с загривка, снова стиснул его плечо. Но осторожно, не вдавливая в него когтей. Теперь, когда уже начал перекидываться, за собой надо было следить.
— Я отправился к колдунье из людей, когда мы узнали о пропаже конунга. — Хавгрил зло глянул на него. — Она сказала, что это начало большой беды. Многие люди, живущие у здешних берегов, скоро станут углями и льдом, заявила старуха. Снегом и пеплом. И все начнется из-за человека, согласившегося потерять свое наследство в обмен на милость богов — и место в Асгарде. А потом старуха вдруг расхохоталась. И велела передать невесте Сигтрюга, что пришла четвертая. Пусть-ка её поищет, сказала Ауг. Вот и все. В тот же день мы собрались и ушли. Торговать все равно скоро будет не с кем. А задеть может и нас.
— Невеста Сигтрюга, — тихо сказал Ульф. — Кто она?
Он уже знал, чье имя сейчас услышит. Значит, из невест одного — в жены ко второму…
Место в Асгарде. И люди, живущие у здешних берегов. Ульфхольм тоже стоит на берегу Эрхейма.
— Когда мы покидали крепость, невестой Хёгнисона считалась рыжая дочь ярла Арнстейна, — буркнул Хавгрил. — Мы к ней в город не пошли. Но передали эти слова Сигтрюгу. Теперь твоя очередь. Как ты попал сюда?
— А о других словах Ауг, про гибель людей, живущих на этих берегах, вы умолчали? — Ульф нахмурился.
Злость альва поутихла, это было заметно по запаху. Зато от него начало попахивать радостным возбуждением.
Может, темный пытается меня обмануть, подумал Ульф.
Но тогда запах отдавал бы страхом. Хоть немного. Любой лжец хоть чуть-чуть, да побаивается, что обман раскроется. Лишь сумасшедшие, не понимающие, что они говорят и что творят, способны провести оборотня…
— С чего ты взял, волк, что мы промолчали? — Хавгрил опять дернулся, пытаясь выдрать плечо из хватки оборотня. Зло улыбнулся. — Мы послали Сигтрюгу весть с одним из воинов, живущих в крепости. Дали ему пару марок и велели передать сыну ярла Хёгни, что колдунья, живущая в доме на скалах, предрекла гибель людям из здешних мест. Что они скоро станут золой и льдом, снегом и пеплом. И сказали воину про какую-то четвертую, о которой должна узнать невеста Сигтрюга. Что бы ты ни думал, но людские смерти нам ни к чему. Если здешние края опустеют, кто станет покупать наши щиты и мечи? Доспехи? Шлемы? Стекло?
Он умолк, а альв, за спиной которого толпой стояли вооруженные темные, угрюмо бросил:
— И в Бёсефьорде, на нашей верфи, сейчас горюют собратья. Там пришлось затаскивать под землю недостроенный скидбладнир. Который заказали для морской стражи Эрхейма. Конечно, рано или поздно мы найдем покупателей для наших кораблей. Из слов колдуньи следует, что людей, живущих далеко, это не коснется — значит, мы начнем торговать с дальними странами… но ещё неизвестно, какой будет от этого доход. Если люди Эрхейма сумеют спастись — хорошо. Меньше убытков. И мы сможем снова выйти наверх, под нежаркое солнце Эрхейма.
— И вы сразу же поверили колдунье? — медленно спросил Ульф. Надо было потянуть время, чтобы обдумать кое-что — и он его тянул. — А потом ушли, бросив все?
— Ауг когда-то предсказала пару набегов троллей, — проворчал Хавгрил. — И люди из Нордмарка говорят, что предсказывает она редко, но никогда не ошибается. Особенно хороша в гадании на рунах. А если сомневаешься, иди и спроси у неё сам, волк! Что она сказала, и правда ли это…
Ульф одно мгновенье молчал. Потом бросил:
— Ауг мертва. Её убили в тот же день, когда ты к ней приходил. Я видел труп. Так убивает только инеистый.
Хавгрил в ответ посмотрел недоверчиво. Один из темных, замерших в нескольких шагах от Ульфа, заметил:
— Просто так никого не убивают. Тем больше веры её словам. Но колдунья говорила о богах. А инеистым убивать старуху вроде бы не за что. Только как инеистый оказался в Нордмарке? Там их не любят…
— Не поверишь, — хмуро уронил Ульф. — Сам об этом думаю.
Хавгрил переглянулся с другими альвами. Проворчал:
— Мы не спрашиваем, какое отношение имеешь к этому ты. Однако инеистые — йотуны, это все знают. А ты оборотень. Один из детей Фенрира, чудовища в волчьем облике. Фенрир же был сыном Локки, великого йотуна. И выходит, ты тоже йотун, волк. Пусть и наполовину, по той части твоей крови, что досталась тебе от отца. А тому от деда, прадеда — и так по восходящей мужской линии, до самого Локки. Так ты скажешь, как открыл проход в наше подземелье? Мы свою часть сделки выполнили.
Ульф нахмурился.
— Не так быстро. Я хочу спросить ещё кое-что.
— Ты хитришь… — заворчал было один из альвов.
— Я о людях, — перебил его Ульф. — Если вы не хотите терять покупателей — так могли бы им помочь. У вас ведь есть подземелья? Предупредите людей, откройте для них ходы в свои подземные залы…
— Мне казалось, что ты умней, волк, — с легким презрением отозвался альв, стоявший напротив. — Ауг говорила о милости богов. Значит, тут замешаны асы. Но их сила достает и до наших владений — до самого Свартальвхейма. Люди могут начать погибать прямо под землей. Или боги подождут, пока они не выйдут из подземелий, устав в них сидеть. И тогда случится то, что предвидела колдунья. Нет, мы сделали все, что могли. Предупредили человека, ставшего после смерти конунга хозяином Нордмарка — Сигтрюга Хёгнисона. Пусть люди спасаются бегством. Или погибают. Подземелья Свартальвхейма останутся для них закрытыми.
Всем убежать не удастся, молча подумал Ульф. Морская стража и люди, у которых есть корабли, смогут забрать свои семьи. Остальным придется уйти в горы. Но неизвестно, поможет ли им это.
Зато теперь стало ясно, почему от Хавгрила так откровенно попахивало радостью. Он решил, что обменивает всем известную новость на тайну. О словах Ауг уже знал Сигтрюг — а раз так, то должна была знать и Хильдегард. И возможно, Торгейр…
Вот только в крепости, пока Ульф там был, никто об этом не говорил. И люди в Нордмарке продолжали жить обычной жизнью. Выходит, Сигтрюг и Хильдегард никому ничего не рассказали. Пока неясно, знает ли об этом Торгейр…
— Так как ты попал сюда? — резко спросил один из альвов.
Ульф разжал пальцы, толкнул Хавгрила в сторону его собратьев. Объявил:
— Прежде чем я об этом расскажу, надо кое-что уладить. Мы договорились об обмене, ведь так? Одну весть за другую. Я никому не причинил зла… и надеюсь, что своим собратьям в Бёсефьорде вы скажете только это. Или вообще ничего.
Хавгрил, потирая плечо, злорадно ухмыльнулся. Пояснил остальным:
— Это морской ярл из стражи Олафа. Вещь для оборотня небывалая, они обычно боятся моря…
— Волки не боятся моря, — недобро заметил Ульф. — Они ему не доверяют. Это другое.
Хавгрил ухмыльнулся ещё злорадней.
— А ты доверяешь? Зато боишься, что на верфи в Бёсефьорде узнают о тебе дурное. И откажутся послать альва на твой скидбладнир, когда придет пора обновить его водную прядь…
Ульф молчал, стиснув клыки. Второй альв, с которым он разговаривал, посмотрел на него пристально. Заявил:
— Если твои вести заслуживают внимания, значит, обмен был для нас выгодным. И в Бёсефьорде услышат о тебе только добрые слова. Говори.
— Вам когда-нибудь рассказывали про древнюю магию рун? — уронил Ульф.
И удивился тому, как быстро лица альвов из озлобленных стали внимательными. Даже гривна на груди, обжигающе-горячая, начала остывать.
— Все мы слышали, что у рун когда-то была своя сила, — возбужденно сказал Хавгрил. — Неужели это…
Второй альв метнул взгляд поверх плеча Ульфа. Перебил:
— У тебя такого дара никогда не было, иначе ты не пошел бы в морскую стражу. И мы бы знали об этом — такое долго не скроешь. Значит, дар у этой бабы, нацепившей мужские штаны?
— У моей жены, — недобро поправил его Ульф.
Теперь уже все смотрели поверх его плеча. На Свейту, высунувшуюся из-за его спины. Смотрели изумленно, неверяще…
Что поделать, весть за весть, подумал Ульф.
— Пусть так, — отозвался темный, что с ним говорил. — Так это она пробудила утерянную силу рун? А чтобы прийти сюда… наверно, использовала руну Пути, Райду. Я прав?
— Руну Врат, — поправил его Ульф. — Тфурисар.
— Не смотрите на неё! — крикнул вдруг альв. — Уходите! Все, бегом! Вспомните о рабской руне! Если она захочет, то превратит нас в псов, лижущих ей руку! К выходу!
И темные, стоявшие за ним, начали разворачиваться. Там возникла сутолока. Ульф, сделав шаг вперед, рявкнул:
— Мы пришли с миром! Вспомните — мы с самого начала могли использовать Наудр, руну подчинения! Но не сделали этого!
Хавгрил уже развернулся. Однако альв, отдавший приказ уходить, задержался. Сказал глухо, старательно отводя взгляд в сторону, на один из горнов: