Не похоже, чтобы отец ему не поверил. К счастью, он не был так уж оскорблён его заявлениями и, напротив, выразил ему слова одобрения.
Похвально, что вы приложили столько усилий. Представляю, как нелегко услужить этой женщине. Тогда оставим этот вопрос без комментариев. Примите мою благодарность за спасение моего безрассудного сына и моей дочери, профессор Уэйланд .
Роланд не ответил и промолчал, словно Вентворт не поверил его словам. В сказанных словах чувствовалось странное уважение и понимание. Словно архимаг сделал с ним нечто подобное, и теперь Роланд видел себя на его месте. Недоразумение было глубоким, и, возможно, лучше было промолчать, если ему не поверят. Если бы его позже спросили об этом, он мог бы просто сказать, что Вентворт что-то предположил, не дав ему высказаться, что было правдой.
Не нужно меня благодарить, лорд-маршал. Я просто сделал то, чего требовала ситуация .
Вы сделали гораздо больше, чем требовалось. Хотя я не одобряю безрассудных поступков Роберта, вы спасли его, когда другие потерпели неудачу. А что касается Люсьены, я слышал о ваших отношениях с домом Кастелланов и их рыцарями. Вы многим рисковали ради моей семьи, и за это я буду вечно у вас в долгу.
Роланд был совершенно озадачен сложившейся ситуацией. Он готовился к разоблачению перед своим властным отцом, но вместо этого его благодарили. Уэнтворт продолжал восхвалять свою роль в инциденте с Виолой и, казалось, даже знал о трёх рыцарях Цербера , которых он убил. Теперь же, неожиданно, он оказался благодетелем Дома Арден, с одобрения его Патриарха – чего он совершенно не ожидал и не желал.
Ха, я просто хочу домой.
Ему хотелось только расплакаться и уйти, но отец почему-то не прекращал говорить. Его некогда невозмутимая фигура начала рушиться, когда он начал бессвязно рассказывать о доме и семье, ещё больше сбивая Роланда с толку.
Глава 502 – Не лучший финал?
Семейное поместье всегда будет открыто для вас, если вам когда-нибудь понадобится передышка. Возможно, во время вашего пребывания вы задумаетесь о состязании с моими сыновьями?
Ваши сыновья?
В самом деле. Им необходимо дальнейшее обучение, и такой опытный маг, как вы, мог бы дать им бесценные уроки .
Я подумаю над этим, лорд-маршал, но я не очень хороший преподаватель боевого искусства .
Разговор Роланда с отцом продолжался ещё несколько минут. Мужчина казался совсем другим, чем он его помнил. В возрасте от пяти до десяти лет Уэнтворт был довольно отстранённым, и семейные ужины с ним постепенно становились всё реже.
Он из тех, кто открывается людям, только если они обладают определенным рангом или силой?
Его отец знал, что помогал Люсьенне и что три рыцаря Баскервилей, вероятно, погибли из-за его участия. Возможно, этого было достаточно, чтобы заслужить некоторое уважение в глазах отца. Вентворт Арден, похоже, был из тех людей, кто ценил силу и верность превыше всего, и недавние действия Роланда, по-видимому, заслужили ему расположение, пусть даже и через запутанную сеть недоразумений.
Однако, по мере того как разговор переходил к более приятным выражениям, Роланд не мог избавиться от растущего в желудке беспокойства. Внезапная теплота отца оказалась мимолетной, и если он узнает правду о настоящей личности Роланда, всё быстро испортится. Роланд уже видел, как рыцари уводили Роберта, и если он не будет осторожен, то следующим почувствует на себе отцовский гнев. Поэтому он попытался деликатно перевести разговор в другое русло.
Говоря о ваших сыновьях, каковы ваши намерения в отношении молодого Роберта?
Вопрос мгновенно изменил тон разговора. Вентворт выпрямился, и его прежде спокойное выражение лица тут же похолодело. Он замолчал на мгновение, прищурившись, словно оценивая важность вопроса Роланда.
Мои намерения?
Уэнтворт на мгновение замолчал, чтобы собраться с мыслями, и вскоре ответил довольно холодным тоном.
Роберт — мой сын, но он также принадлежит к знатному роду Арденов. Его поступки, какими бы безрассудными они ни были, бросают тень на наше имя, и я не позволю ему ещё больше его очернить. Когда мы вернёмся, ему придётся задуматься о своих поступках.
Роланд замялся, поняв, что затронул глубоко личный вопрос. Напряжение между Робертом и Уэнтвортом было очевидным, но он понимал, что не стоит слишком давить. Вместо этого он занял более нейтральную позицию.
Я понимаю ваши опасения, лорд-маршал. Но Роберт силён духом. Он был несколько наивен, но его сердце было добрым.
Вентворт приподнял бровь, и перемена в его поведении была заметна. Роланд не хотел, чтобы его брата держали взаперти в поместье Арден, но, похоже, всё к этому шло. Вся договорённость между двумя дворянами, похоже, вела к тому, что Роберта держали в плену до тех пор, пока Люсиль не сбежит с другим дворянином. Вполне возможно, что они даже будут давить на неё, используя Роберта как козырную карту. Если она откажется выйти замуж, его могли бы заточить на довольно долгий срок.
Вы считаете, что знаете, что лучше для моего сына, профессор Уэйланд?
Роланд хотел настоять на своём, но знал, что его слова останутся без внимания. Его отец был известен своим упрямством, и хотя Роланд заслужил некоторое признание, лучше было не испытывать судьбу. Положение Роберта было плачевным, но попытки повлиять на этого непреклонного человека, скорее всего, только ухудшили бы положение для них обоих.
Конечно, нет, лорд-маршал. Я никогда не осмелюсь утверждать, что знаю, что лучше для вашего сына. Я просто хотел выразить свою заботу о нём – его дух крепок, но он ещё молод. Его намерения, пусть и безрассудные, проистекают из любви. Уверен, что с вашей помощью он направит эту энергию в русло, достойное вашей семьи.
Вентворт молчал, прищурившись, обдумывая слова Роланда. На мгновение Роланд подумал, что отец полностью от него отмахнётся, но затем старик слегка откинулся назад, и выражение его лица смягчилось.
Ваши слова говорят о некотором понимании проблемы, но это вопросы моего дома, и решать их будет мой дом.
Роланд кивнул и воспользовался этим случаем, чтобы закончить разговор. Хотя ему и хотелось узнать, чем занимается отец и каковы его намерения, он всё ещё оставался для него сторонним наблюдателем. Уэнтворт понимал, что общается с обоими детьми и, вероятно, знает о некоторых их проблемах, но, похоже, не был готов выслушать его список.
Я понимаю, лорд-маршал, я не буду поднимать этот вопрос снова.
На мгновение показалось, что Уэнтворт хотел что-то сказать, но сдержался. Как будто он хотел о чём-то спросить, но решил, что это неприлично.
Давайте отложим дела моего сына в сторону. Есть более важные дела.
— сказал Вентворт, прерывая короткое молчание, и перешел к следующей теме.
Мой сын, хоть и одарённый сам по себе, никогда не сможет превзойти опытного рыцаря такой силы. Профессор, как вам удалось совершить такой подвиг? И какова истинная природа этих внушительных доспехов?
Роланд взял себя в руки: его беспокоила одна из проблем – его силовая броня. Хотя Вентворта не было рядом с самого начала, он видел, из каких огромных доспехов вылез его сын. Он понимал, что Роберту ни за что не победить рыцаря-командора в честном бою. Правила дуэли были строгими, но разрешалось использовать магическое снаряжение обеим сторонам.
Лорд-маршал, я понимаю, о чем вы хотите меня попросить, но я не могу выдать секреты Института.
Одно из заблуждений Вентворта заключалось в том, что Роланд действовал лишь по приказу Архимага Института. Хотя его отец занимал высокое положение, он не был выше её власти. Отец, казалось, осторожничал при упоминании её имени, что позволяло Роланду использовать её как щит, чтобы уклониться от любых тревожных вопросов, которые могли бы раскрыть его истинную личность. Поскольку отец, похоже, не горел желанием говорить с ней напрямую, вполне естественно, что он воздержался от дальнейшего обсуждения.
Я понимаю, что секреты Института тщательно охраняются. Я спросил лишь потому, что редко можно увидеть столь эффективную магию, использованную в доспехах, способных уничтожить рыцаря третьего ранга. Уверен, даже королевская семья заинтересовалась бы такой технологией, если бы она стала широко доступна.
В голосе Вентворта слышалось любопытство, но Роланд чувствовал вес его слов. Его отец был солдатом в душе, сражавшимся в пограничных стычках на севере, и он ясно видел потенциал силовой брони в обеспечении будущих побед. Однако Роланд не желал вмешиваться в дела отца или становиться поставщиком этих костюмов – по крайней мере, пока.
Боюсь, моё изобретение — всего лишь дорогая игрушка. Хотя оно и может работать, но затраты перевешивают выгоды от его широкого применения. Одни только материалы редки, а для его питания требуется жидкость Элокина, затраты будут астрономическими. Это всего лишь прототип, лорд-маршал, он не выдержит длительного боя и совершенно непрактичен в большинстве боевых ситуаций.
Роланд старался вкраплять в свою ложь толику правды. Хотя текущее время срабатывания составляло около десяти-пятнадцати минут, он знал, что эту проблему можно решить. Также можно было создать облегчённую версию, используя менее качественные сплавы, что позволило бы костюмам работать на уровне костюмов второго уровня. Было много возможностей, но Роланд не мог раскрыть ни одну из них. Он мог представить, как корона заперла бы его в лаборатории, где он штамповал бы рунические изобретения до самой смерти от старости, если бы обнаружилось, что он способен продвинуть их армию в новую эру рунической техники и оружия.
Дорогая игрушка, говоришь? Сколько стоит?
Казалось, его отец не был убежден и не хотел отступать, но, услышав цену, которая намного превышала стоимость снаряжения рыцаря-командора, он опешил.
Так много?
Да, хотя стоимость создания одного прототипа и так ошеломляет, магическое топливо быстро расходуется. К сожалению, его просто невозможно использовать на поле боя.
Роланд кивнул, чувствуя, что отец окончательно сдался. Если бы он действительно осознал весь потенциал силовой брони, всё было бы иначе. Её сила заключалась не в том, чтобы делать бойцов равными элите третьего уровня, а в том, чтобы позволить тем, у кого не было боевых классов, использовать её силу. Роланд был уверен, что кто-то вроде Бернира сможет управлять ею и получить способности носителя класса второго уровня, не имея боевого класса. При достаточном времени и усилиях они могли бы превратить небойцов, значительно превосходящих носителя класса, в большую армию.