Народы славян этот переход почти не выделяли отдельными обрядами, поскольку на славянской земле сбор урожая был только в самом разгаре. Но в самом начале августа волхвы ворожили на будущее по уходящему ветру, посылали с ветром слова, призывая бога ветров Стрибога. Через него волхв слушал дыхание мира, разговаривал с богами. Русичи называли себя Стрибожьими внуками, верили, что силой ветров Стрибога крепится дух русских воинов, защитников земли.
Магический смысл дня перехода в день Ламмас — это понимание собственной силы и сознательный отказ от чьей-либо помощи. Это необходимость не впускать в себя «чужой ветер», а ждать свой. Чужой ветер может увести со своего пути, перепутать пути-дороги, забыть свою мечту, предать свою веру. С этого момента будет испытание на стойкость и понимание: дальше будет только труднее.
Мабон (Овсень)20–23 сентября
С этого дня в мире природы идёт засыпание стихии Воды. Сочетание Воздуха и Воды даёт движение потоку времени, но с момента засыпания Воздуха оно становится как бы медленнее, а снижение активности стихии Воды словно бы останавливает его совсем. Миф о рождении и становлении молодого бога говорит о том, что его странствие за силой и опытом уводит из этого мира. В Мабон ищущий силы и знаний, отправляется по воде на Авалон, яблочный остров, мир магов, ведьм, колдунов, мир старых богов — тех, что проявляют себя в активном деянии уже в других мирах. Но они, древние, по-прежнему являются хранителями старых знаний — тех, которые сейчас из людей никто не помнит. Но сила бога будущего должна быть настоящей, и он должен опираться на знания далёкого прошлого, на знания всех миров, всех богов и всех систем, которые работали когда-то на их силе. Поэтому и отправляется бог молодого Огня во Тьму — туда, где скрыто истинное знание.
Люди, оставаясь в физическом мире, разумом своим тянулись за ним — провожая на покой солнце, следя взглядом за улетающими птицами, глядя на засыпающую природу, смутно ощущали остановку времени, состояние покинутости, чувство уходящей от них силы.
Свет становится равен Тьме, но Свет уходит, а Тьма остаётся. Её владычество пугает живых, потому что из мира Тьмы выходят иные дети Матери, наступает их время. Они приходят на место ушедшего в поиске знаний молодого бога, ведь природа не терпит пустоты.
Этот период для человека — время испытаний на стойкость. Без поддержки, без опоры на внешние силы теперь он может рассчитывать только на то, что скопил, что успел сделать к этому моменту. Теперь, пока стихии не начнут возвращаться обратно, это будет период испытаний, где экзаменаторами станут выступать силы отнюдь не дружественные к человеку. Они, пришедшие на смену юному богу Огня из того мира, который принял его, чтобы наделить силой Древних, сами обладают этой силой — но только ей они и обладают. Эти древние дети Матери существовали ещё тогда, когда о рождении человека и речи не было, а они сами были единственными хозяевами обитаемого мира. Присутствие человека им неприятно, и это ещё слабо сказано. Но воля Матери — закон для всех. Однако испытания, через которые предстоит пройти живущим, по этой причине никогда не бывают щадящие.
Наступающие холода, «умирающая» природа, улетающие птицы — всё живое словно бежит подальше от мест, где с каждым днём распахиваются врата, ведущие в мир Смерти и Тьмы. Поток, идущий оттуда, как холодный пронизывающий ветер, срывает покровы не только с природы, но и с человека — он становится таким, какой он есть. А какой он, человек, без силы и поддержки? без привычного ощущения защиты своего бога? — ведь связь с ним становится всё тише, всё тоньше нить, связывающая разумы человека и бога постоянным перетеканием силы.
Мать-Земля, Великая богиня, дождями оплакивает своего ушедшего сына. Она отпускает его, чтобы вернулся уже кто-то иной, но как велико горе матери, которая знает, что больше никогда не увидит своё дитя.
После того как засыпает Вода, мир словно бы останавливается вокруг, останавливается время и человек, как и юный бог, погружается в ощущение мира Смерти. Люди от глубинного и невысказанного страха начинают жаться друг к другу, начинают искать защиту не только у сильных мира сего, но и у сил незримых, но близких — у своих предков, давно ушедших в миры иные. И только те, кто не могли иначе, отправлялись по следам своего бога, шли с открытыми глазами в мир Мрака и Тьмы, лишь по ягодам брусники, растущей в изобилии на мхах болот, как по каплям крови, они находили его путь. Они — это те, кто решил посвятить себя силе незримой, силе магии, ибо в этот период начинались этапы магического посвящения для волхвов и друидов. Не для всех, конечно. Линия Тёмных магов уходила от людей вслед за молодым богом проходить свою учёбу и свои этапы посвящения, а Линия Светлых оставалась с людьми, чтобы помочь им пережить тёмное и трудное время: пройти испытание отсутствием связи самим и научить людей сохранять стойкость и верность, жить и расти своим разумом даже тогда, когда никто из Горних не помогает тебе. Именно в день Осеннего равноденствия сила богов определяла, кому по какому пути идти.
Древние считали, что если люди, не ощущая связь со своим богом, сумеют сохранить всё, что он успел им дать в короткий период своей силы, если, вернувшись, он найдёт своих детей не потерявшими силу, не предавшими его, то это будет означать, что и люди, и бог прошли свои этапы роста и они действительно равны: боги и люди. Человек должен был взрослеть и учиться вместе со своим богом, научиться быть ему верным и честным, не предавать свою силу, несмотря ни на что.
В Древней Элладе в период Осеннего равноденствия в течение 9 дней проводились знаменитейшие Элевсинские Мистерии, суть которых заключалась в том же самом — соединиться со своим богом, пройти его путём, получить посвящение в царстве Аида, пройти через ритуальную смерть. Причём почти «театральные» действия массовой реконструкции легенды о Деметре и Персефоне никакого отношения к истинному священнодейству не имели: для людей — одно, для магов — другое.
На Руси день Осеннего равноденствия назывался Овсень. Овсень (Авсень, Усень; Таусень, Китень — белорусское) — бог труда, покровитель коней, мостов, пахоты, славянский бог урожая. Когда Купало уходил во Тьму, Овсень должен был остаться вместо него. Он должен был учить людей всему, что составляло традицию старых богов, помогать людям жить без ушедшего молодого бога, но научиться ждать его, не предавая и не отступаясь. В старое время считали, что Овсень должен построить мост через реку-Смородину, «открыть путь», чтобы Купало мог вернуться из навьего мира.
Этот миф остался в памяти народной в виде сказки про Усилу Доброго. Как напоминание о том, что предательство своей силы всегда обращается против самого предателя. За службу чужому богу из страха или малодушия будет много бед у предателя и детей его.
В старые времена, в древние дни жили-были Пращуры наши в лесах-степях. Пшеницы тогда не сеяли, а меняли на мясо, кожи, сало и овечью шерсть. И жили они просто, но счастливо, грамота была невеликая — что надо, на чурку резали, и того для дела хватало. И были Пращуры рядными, честными, добрыми, никогда друг перед другом не кичились. Водили скот по степям на травы, заботились о ягнятах и жеребятах. И каждый знал коня, как мужик уздечку, и каждый знал скот, как учёный книгу, и ежели заболеет корова, знал, как лечить, а коли человека хворь возьмёт, знал, как оздравить.
И друг другу они говорили лишь правду, никто не лгал, старых слушались, дедов уважали, баб почитали, детей стерегли, жён защищали и помогали слабым. И всякому прохожему-проезжему давали есть-пить, место у костра и ночлег. А завидя вора, скакали за ним на конях и от своих отар отгоняли.
И был у наших Пращуров царь Усила Добрый. И царь тот, как все люди его, спал в телеге, накрывался попоной, а под голову седло клал. А в ночи вставал, проверял дозоры, и горе тому, кто заснул в траве!
На заре вставали наши Прадеды, молились на Восток ясный и говорили так: «Красуйся, Заря ясная, красуйся в небе! Ты рано встаёшь, к нам идёшь, как жена благая, молоко нам своё несёшь и в степь проливаешь. Будь счастлива, Зорька Пастушья! Прими поклон отцу с матерью, прими поклон деду с бабою, и брату родному, что рано преставился, и сестре нашей, что умерла! Пусть горят они в небе синем звёздами и сияют нам из Сварожьего Ирия!»
Так молились Пращуры, богов славили, и боги давали им добра всякого, для жизни необходимого. Но и лишнего не давали боги, потому как от лишнего человек изводится, от лишнего жена портится, сыны гуляют, работать бросают, дочки расходятся по чужим людям, и от лишнего человек остаётся один сам с собой, всем лишний.
А тогда люди добрыми были, соседям помогали, за работу плату не брали. И молодёжь в те времена была к старым почтивая, к малым бережливая. В простоте жили, о чистоте Купальской заботились, зла не знали друг к другу и зависти. И приходил к ним Бог в простой свитке, говорил с ними, подсказывал, а люди те по простоте своей думали, что это Дед старый к ним ходит, и отвечали ему с уважением. А потом вдруг видели, что старец тот по земле шёл, а потом по небу, по Стезе Млечной, что Заря, несши, пролила из кувшина.
Вот играли как-то дети в траве, и девочка одна землю рыла, вскапывала и в неё травинки втыкала. Подошёл к ней Старец Белый и похвалил: «Так, дитя, сеять надо!» И дал ей всякие зёрнышки, велел посадить и поливать часто. Взяла девочка, сделала, как Дед велел, а через неделю взошли ростки. Поливала их девочка целое лето, и созрели огурцы, дыни, арбузы. Все удивлялись, ели, хвалили, новые семена собирали. И стали люди землю бороздить, стали зёрна в неё садить и с тех пор научились хлебопашеству. Горох стали сеять, чечевицу, фасоль и бобовину всякую. А потом лук степной и чеснок на огородах своих выращивали. И стало людям что есть кроме молока, масла и сухого творога.
И сам царь Усила Добрый из дуба вырезал плуг, запряг волов, распахал землю и засеял пшеницей. И когда созрел урожай, восславил богов, поставил Первый Сноп Даждьбогу, налил ковш мёда и на землю плеснул Земнобогу — принёс им требу, как водится.