Стали наши Деды и Прадеды землю раять, хлеб сеять и богов славить, потому как больше не нуждались и коров-овец на муку не меняли.
И пришёл к ним купец чужедальний, стал показывать им золото-серебро, предлагать в обмен на кожи, сало, мясо говяжее и овчину. И царица Годыня, жена Усилы, набрала серебра-золота, стала им украшаться, стала в волосы завивать, кольца носить и браслеты, а тело в парчу-бархаты облекать. И все жёны за ней стали так делать. А за жёнами и девчата наряжаться начали, а за ними хлопцы свои мечи в золото, а уздечки в серебро оправлять.
И стали друг другу завидовать — у кого уздечка краше или седло, и стали себя возвеличивать, а над другими смеяться. Исчезла прежняя простота, жизнь пошла какая-то другая, скучная. И сам Усила-царь заскучал, а жена его подбивает на войну идти, чтоб ещё больше серебра-злата у другого царя отобрать. И из-за тех мыслей про лишнее пошла жизнь у людей скаредная и тяжкая, к войне надо было готовиться, оружие сотворять, кузни ставить, мечи ковать, ножи крепкие, пики острые и идти на войну посреди лета.
Как узнал про то царь соседний, стал он к отпору готовиться, стал учить людей на коней садиться, в чистом поле скакать и оборону держать.
И когда Усила-царь повёл своё войско, вооружённое кто мечом, кто вилами, соседний царь своих людей выставил, и началась сеча великая. Много народу в ней полегло, много было кормёжки воронам. И пошло то Зло по степи гулять, так что соседи дальние тоже друг в дружку вцепились, и по всей земле, где Прадеды жили, один царь восстал против другого. И был от того один убыток: скотину поели, посевы вытолкли, горшки — и те побили, не в чем есть стало.
Стали Деды тут жаловаться, на Годыню-царицу нарекать, что ежели б не она, то не пошёл бы Усила на соседей войной. А Годыня кричала на Прадедов, что будь они храбрыми, то всех царей перебили б давно и добро их себе забрали. И пошло ещё большее помрачение, в полях — запустение, на скот — падёж, меж соседями — междоусобицы.
И пришёл и напал на них враг лютый, привёл его купец чужедальний. И побил тот враг Пращуров, а Годыню за шею к возу привязали, кнутами побили и в полон вместе с другими людьми увели. И потеряли Пращуры всё, что имели, и царя Усилу Доброго в землю зарыли, потому что убили его враги.
И долго длились годы рабства-отрочества, пока не собралась Русь воедино и не смогла отразить врага.
Помните же о тех Прабабах и Прадедах, что немудрыми были и из-за того земли и воли своей лишились.
Славьте богов и просите у них токмо мира и хлеба, а что лишнего — то не надобно![18]
Момент перехода в состояние «без воды», невзирая на всю его тяжесть, может стать самым полезным периодом вашей жизни. Тёмные дети Матери — жестокие, но справедливые учителя. Они точно покажут, что ты есть на самом деле, безошибочно и точно укажут на изъяны в разуме и теле: не на последствия проблемы, а на её причину. Если поступить так, как поступали древние мудрецы — идти навстречу своим изъянам, а не отворачиваться от них, — то свои проблемы можно решить, и решить очень быстро.
Состояние «без воды» — это состояние без будущего. Нужно воспринять себя и настоящий момент как последний. Без надежды. Только то, что есть. Я Есмь тот, кто Я Есмь.
Самайн1 ноября
С этого дня на шесть месяцев засыпает Земля. Сила стихии становится всё тише и тише, и она уже не может своей активной волей воздействовать на происходящее со всеми её детьми. Не может помочь слабым, призвать к порядку сильных, поэтому все люди и не-люди, духи и полудухи, жители всех миров становятся как бы предоставлены самим себе, своей воле. Над ними уже не довлеет закон, и лишь только их доброе желание жить в ладу с людьми и друг с другом имеет значение.
В момент перехода, в ночь Самайна завеса между миром людей и тёмным миром мёртвых поднимается, а наши миры приближаются друг к другу настолько, что становится возможным взаимное влияние без каких-либо запретов. В эту ночь мёртвые могут призвать к ответу живых, а живые — мёртвых; единственная ночь в году, когда возможно истребовать долги с тех, кто ушёл в иные миры. Но и они, по правилу взаимности, имеют все основания сделать то же самое. Именно поэтому в канун Самайна было принято поминать умерших, призывать пращуров — это помогало не только несколько задобрить гнев мёртвых, но призвать силу своего рода для помощи в этот роковой для каждого день.
Помощь и поддержка были необходимы, поскольку сила Земли с этой ночи перестаёт поддерживать человека. Значит, ослабевает связь с корнями и родом, опора словно бы уходит из-под ног. Если живущий в своей жизни не достиг ничего сам, если вся его сила и значимость строились только на том, чего достигли предки, то Ночь Духов выявляла это сразу. Тёмные силы, как уже было сказано ранее, — жестокие и немилосердные учителя. Ночь Самайна, таким образом, становилась ночью последнего экзамена для любого — тёмные энергии из распахнутых в Самайн дверей срывают любую иллюзию, которая была создана ранее. Ушёл в мир Тьмы, в мир Девяти Древних Матерей молодой бог, уснули воздух и вода. Наступил период безвременья, и уже ничего не усиливает человека как самостоятельную личность — ни сила рода, ни сила времени, данная его Орлёгом. Сумеет ли он устоять? В этот момент оценке подлежит уже Вирд самого человека — личная судьба как мера и право влиять на неё своим разумом, своей волей.
В ночь Самайна открывались двери не только в миры Смерти и Тьмы. Время, когда сила Земли не может выступить в полноте своей воли, она очень уязвима для прихода «чужого огня». Огненные боги из различных миров через открытые врата могут проникнуть в мир Матери, чтоб захватить себе проводников — тех, кто «собран» из четырёх стихий, тех, кто может воспринимать стихию Огня и передавать её Земле, тот, кто живёт в потоке времени стихий Воздуха и Воды. Таким существом является человек.
Чужеродный Огонь может быть очень мощным. Настолько, что слабому существу человеческого мира бывает трудно устоять против воли новых огненных богов-пришельцев. Их приносят на копьях воины чужих земель, их тащат в своих котомках «слабые» беженцы-переселенцы, их везут купеческие корабли, спрятав надёжно в грудах шелков и золота. Они могут прийти внезапно вместе с улыбками миссионеров в белых рубашечках. Они могут появиться откуда угодно и в каком угодно обличье. Как распознать их? А никак, но они будут бессильны, если вместо рыхлого сознания раба встретят силу и стойкость воина; если сам человек, оторванный магической силой Духов Самайна от Своих корней, покажет, что его сила от этого не стала меньше, что он и с предками, и с богами своими точно такой же, как и без них, — сильный, верный, стойкий, свободный. И тогда никакой новый «светоносец» ему не страшен: словно сын у покоев спящей Матери, он будет стоять дозором и не впустит к ней пришельца-насильника.
Это — магическая притча. Но волхвы и друиды старого времени происходящему в этот день придавали самое серьёзное значение. Основные и главные ритуалы призыва силы (а не только её почитания) проводились именно в Ночь Духов. Маги прежнего времени синхронно творили действо «удержания огня»[19]. Для того чтобы сотворить этот ритуал, маг-друид и маг-волхв должен был опереться на силу не только самых стойких и самых верных из человеческого племени. Рядом с ним плечом к плечу должны были встать другие дети Матери: и силы мира Тёмного и Светлого, и духи лесные, и духи речные, все силы природы, кто ещё не спит, все силы древние, кто уже не спит. Он призывал Древних богов из иных Миров и Хранителей Путей, чьё дело — не вмешиваться в человечьи дела, но охранять границы Миров. Несмотря на всё прежнее противостояние, в эту ночь должны
были быть забыты старые детские распри: перед общей угрозой все дети Матери должны были вспомнить о своём родстве через неё и осознать наличие совсем иного врага.
Именно поэтому такое большое значение в эту ночь придавалось ритуалу разжигания огня. Никто не имел права зажечь огонь до того, как это сделает друид, до того, как маг прочтёт все свои заклинания и построит канал связи с изначальным Огнём, пока все силы, согласные защищать спящую Мать-Землю, вместе с человеком. не будут стоять плечом к плечу, спина к спине, а не друг против друга.
Друид, разжигая магический Огонь, привлекал его в той изначальной форме, которая существует не для людей. Это огонь Зевса-Юпитера, огонь Семаргла, огонь Дагды, огонь фоморов, пламя Сурта — сила и суть Титанов-первенцев. Только Изначальные могли противостоять чужаку. Но важно, чтобы все дети Матери, готовясь к грядущей ночи битвы Рагнарёк, сегодня были вместе, в ладу, и никакого противостояния между ними не должно было быть. Не «задабривать», а договариваться; не просить, а слушать просьбы; не призывать, а самому быть призванным.
Вовсе не светлые с тёмными вступают в битву в ночь Самайна, а все они вместе, против того, кто делит их на «светлых» и «тёмных», разделяя братьев, отрывая их от Матери-Земли. По этой причине время Самайна позднее стало называться «время примирения» или «время согласия». Сегодня смысл забылся, а название осталось и даже возрождается в неожиданном месте и в неожиданной форме.
Традиция кельтов вращалась вокруг даты Самайна. Он был Альфой и Омегой, началом и концом, точкой отсчёта и моментом расчёта. Принцип «От Самайна до Самайна» распространялся в основном на тех, чья жизнь не была посвящена труду на земле. Это принцип высших каст: воинов, правителей, знати и, конечно, магов-друидов.
«Все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него (Самайна), в нём обретают своё предвестье и в нём же — свой эпилог: кажется, всё время словно бы сжимается в нём».
Франсуаза Леру, «Друиды»
Конечно, в ту эпоху считалось совершенно нормальным, что инородная сила поглощала слабые сознания людей, которые не сумели выдержать последний экзамен тёмных духов и показали себя