Странник долго рассматривал лежащий на бархатной подушечке кусочек серебра, тёр ладонью небритый подбородок, потом решительно направился к стойке.
– А скажи-ка, любезный, – осведомился он у мордатого парнишки за стойкой, когда тот наливал ему вторую кружку. – Что это за штука там у вас под колпаком?
– Где? Эта? – парнишка покосился в угол. – Дык она, стало быть. Пуля. Та самая.
– Какая «та самая»?
– Эва! – профессионально оживился тот. – Так вы, господин хороший, ничего не знаете? Здря! А ведь это была такая знатная история! Это ж та пуля, которой ухайдакали сумасшедшего травника.
При этих словах странник, который до того рассеянно шарил своей левой четырёхпалой рукой в блюдечке с подсоленными сухариками, подобрался, замер и отставил кружку.
– А ну-ка, – посерьёзнев, потребовал он, – расскажи.
Фриц пришёл в себя под синим небом марта, когда нагое солнце припекало, тучи разошлись, а снег повсюду начинал подтаивать. Поморгал, пытаясь осознать, где он и что случилось. Левый бок болел, в башмаках было сыро. Нагревшийся на солнце камень, на котором он лежал, был ровным, но жёстким, как и всякий камень. Было тихо.
«Вставай, – сказал негромко в голове у Фрица чей-то голос. – Вставай, мышонок. Вставай и иди».
Фриц приподнялся на локтях и огляделся.
Рядом был единорог.
Фриц ни разу не видал единорогов, только слышал сказки про них. И представлял он себе их по этим сказкам несколько иначе. Этот выглядел каким-то измученным, загнанным. Белый волос будто посерел. Но всё равно было трудно спутать с чем-то этот рог, витой как штопор, этот лебединый выгиб шеи, эту гордую и высоко посаженную голову и эти пронзительные голубые глаза…
И словно туман из прошлого расплескал в рукава беззаботное летнее детство: горячий день, брусчатка под ногами; водит он, мальчишки – в круг; считалка в старом Гаммельне:
Взгляд
глаз,
Синь –
ясь:
Лунный рог –
единорог.
Кого коснулся –
не вернулся!
Он ведь её тогда придумал… Наскоро…
– Это ты со мной говорил? – спросил Фриц.
«Уходи, – сказал единорог. – Дорога там».
Он указал головой где. Фриц огляделся.
Огромный камень, на котором единорог пристроил потерявшего сознание мальчишку, врос в землю на меже какого-то поля – из-под снега торчала стерня. Немного в стороне проходила неширокая проезжая дорога, не очень укатанная, но вполне различимая. В голове у Фрица шумело. Хотелось пить.
– Как я здесь оказался? Где мы?
«Уходи», – повторил единорог.
– Почему я должен уходить? – возмутился Фриц. – Где все? Где травник? Где Кукушка?
«Их нет, – последовал ответ. – И ты отчасти сам тому виной. Я тебе ничем не могу помочь».
– Они… живы?
«Ялка – да. Жуга – не знаю. Уходи».
– Что с ними случилось? Почему ты не помог им? Почему я здесь?! Где они?!
«Закрой свой рот, детёныш. Замолкни. Не тебе спрашивать меня об этом. Я не бросил тебя только потому, что так хотела та девушка. Я не могу перечить ей. Никто не может. Я утешаюсь только тем, что раз она пожертвовала собой ради тебя, значит, считала, будто ты чего-то стоишь».
Фриц ощупал себя. Он был в штанах и безрукавке, всё в тех же потёртых башмаках и с браслетом на руке. На бусинах темнели девять рун. За пазухой обнаружился Вервольф и травникова шкатулка. Внутри оказалось немного денег, два больших агата, штук пятнадцать низкопробных халцедонов и какой-то маленький мешочек. Рассудив, что деньги в шкатулке держать при себе неудобно, Фриц решил использовать мешочек как кошель и развязал завязки горловины.
На ладонь и на колени высыпались костяные плашки – травник оставил в шкатулке свои руны.
Фриц сглотнул. Растерянно поднял взгляд.
Волшебный зверь не мигая смотрел на него сверху вниз.
– Где… они сейчас?
Единорог помедлил.
«Ни он, ни она не находятся «где-то», – сказал он. – В некотором смысле они оба «нигде», она – душой, он – телом. Если ты и в самом деле хочешь их найти, тебе придётся идти за ними. В никуда».
– Но так нельзя! Я же тогда никуда не приду.
«Если очень долго идти, то куда-нибудь обязательно придёшь, – прозвучало в ответ. – Вопрос только в том, ждут ли тебя там».
Фриц помедлил.
– Что… что со мной теперь будет?
«Я не знаю. Выбрось руну».
– Что?
«Я сказал, чтобы ты выбросил руну».
– Но я никогда не пробовал…
«Это просто. Задаёшься вопросом, потом вытягиваешь руну из мешочка и смотришь, что тебе выпало».
Фридрих осторожно ссыпал все руны обратно в мешочек, чуть поколебавшись, запустил в него ладонь, пошарил там и вытащил наружу желтоватый костяной прямоугольник. «Isa»:
– Что это значит?
«Лёд, – сказал единорог и покосился на браслет на руке у мальчишки. – Твоя болезнь на время замерла. Замёрзла. Прекратилась. Но не вздумай колдовать: тогда она оттает. А ты отныне один, и следующий наговор может стать для тебя последним».
– И что мне теперь делать?
«Уходи», – сказал единорог и с этими словами растворился в воздухе.
Фриц посидел немного, вздохнул, всё-таки пересыпал деньги в кошель и слез с камня. С помощью Вервольфа закопал у его подножия шкатулку, сделал пару приседаний, чтоб размять затёкшие ноги, справил малую нужду. Следов вокруг камня не было, единорог будто с неба сюда упал. Некоторое время Фриц колебался, раздумывая, в какую сторону идти, потом махнул рукой.
И вышел на дорогу.
To be continue
Слово к читателю
Как человек ответственный, автор считает нужным сообщить следующее.
Начиная писать этот роман, я пребывал в некотором смятении духа и разладе с собой, и потому пошёл на поводу у странных чувств. В результате у этой книги в некотором роде двое авторов – я и Судьба. Поясняю: все приведённые в тексте рунические расклады на дальнейшую судьбу героев или на происходящие события реально разбрасывались мной по ходу действия в процессе написания и приведены в тексте романа полностью, все и без изменений.
Я использовал 24 руны старшего футарка как наиболее древнюю из дошедших до нашего времени рунических гадательных систем. Руны были вырезаны мною самолично из морёного моржового клыка с соблюдением всех основных традиций древнескандинавского руноскальпа, выжжены железом и разбросаны на белый холст. Основная проблема была в том, что я не являюсь профессиональным гадателем и потому все выпавшие расклады истолковывал по системе Т. Ториана и С. Флауэрса, приведённой в книге «Руны» (М., «Локид», 1998; сост. Анна Кайя). Надо сказать, что ни один расклад ни разу не вошёл в противоречие с моими замыслами и сюжетными коллизиями романа.
Искренне благодарю:
Кандидата исторических наук Андрея Валентиновича Шмалько – за своевременную помощь при работе над текстом романа.
Ирину Шрейнер и Александра Аринушкина – за предоставленную книгу и необходимые комментарии по поводу практики рунических раскладов.
Татьяну Каменских – за стихи, за дружбу и моральную поддержку.
Опять же – Татьяну Каменских, Наталью Сову, Андрея Михайлова, Сергея Лекомцева – за «бета-тестирование» текста.
Евгения Петрова и Наталию Тихонович – за предоставленную для написания книги жилплощадь и дружеское участие.