При этом Алексеев ссылается на исследования Чебоксарова (1959 г.): «Как показала сплошная антропологическая съемка, в восточных районах Латвии и Эстонии несколько больше, чем в западных, набухает веко, площе лицо, ниже переносье». Аналогичные особенности отмечаются у жителей восточных районов Латвии. У них уплощенный лицевой скелет и носовые кости, что приближает их к монголоидному комплексу признаков.
Алексеев также обращает внимание на резкое отличие лопарей (саамов), живущих в окружении высокорослых и светлых представителей северной европеоидной расы. У лопарей малый рост, относительно широкое, низкое и плосковатое лицо, темные волосы и глаза. Весьма интересно и то, что предки лопарей, жившие, согласно антропологическим данным, на рубеже 1 и 2 тысячелетия до н. э., имели более высокий рост и европеоидный вид. Как полагает Алексеев, лопари, так же как и славяне и балты, подверглись метисации со стороны восточных монголоидов, медленно проникавших в лесную часть Европы.
В легендах и мифах европейцев мы встречаем указания на карликов и гномов. Ими могут быть те самые лопари, изменившиеся со временем. Читатель может возразить: северные кроманьонцы были не столь высокими, чтобы их называть великанами, а лопари не столь маленькими, чтобы именоваться гномами. Но в том-то и дело, что народные сказания тяготеют к гиперболам.
И кроманьонцы изменились тоже
Однако в большей степени изменились предки славян, балтов и германцев. Изначально, по крайней мере с верхнего палеолита, согласно антропологическим данным, в степной зоне Евразии обитали, по выражению советского антрополога Г. Ф. Дебеца, «кроманьонцы в широком смысле этого слова».
Вот типичная характеристика этого типа.
Высокий рост, по сравнению с другими глобальными антропологическими типами, широкие плечи, крупная грудная клетка, большая голова, надбровье сильное и умеренное, лоб широкий и высокий, очень широкое и несколько уплощенное лицо, нижняя челюсть массивная, широкая и высокая, с выступающим подбородком. Нос крупный, с прямым или вогнутым профилем и приподнятым кончиком. Волосы темно-русые, волнистые, часто рыжеватые. Глаза светлые. Цвет кожи очень белый с тенденцией к образованию веснушек.
Популяции близкого облика сохранились сегодня в своеобразных горных убежищах: Черногории и на Кавказе, а также в Ирландии, Скандинавии, Центральной Европе и Северной Африке.
Однако кочевой образ жизни и тяга к перемене мест внесли коррективы в исходный тип кроманьонцев. У них уменьшился рост, ширина лица, челюсти и зубы. Кроманьонцы превратились в европеоидов. Изменения коснулись и лица, и фигуры. Стал преобладать пшеничный цвет волос. Фигура стала грацильнее, а лицо уже. В степях Евразии в 3–2 тысячелетии до н. э. этот тип был широко распространен. Представителями этого типа были древние индоевропейцы. В разное время они мигрировали на юг – в Иран и Индию, а также в Европу. Индоевропейцы разошлись в разные стороны и превратились в разные народы, но в своей культуре и языке они сохранили память о своих кочевых предках.
Бычья история
«С кем быка ела?»
О кочевой жизни предков славян свидетельствуют древние обряды. Весьма интересно то, что если в Иране и Индии отказались от практики жертвоприношений скота еще задолго до новой эры, то у славян жертвоприношения сохранялось кое-где вплоть до XX века. Это указывает на то, что славяне значительно позже, нежели иранцы и индусы, отказались от кочевого образа жизни и перешли к оседлому. Как описывают этнографы, в русских деревнях бытовала молодежная игра со свадебно-эротическим компонентом. В ней участвовал наряженный быком парень. Он приходил с горшком на ухвате в избу, мычал и махал головой возле девок. Его «продавали», а после кто-нибудь из толпы «убивал» быка – разбивал горшок. В этот момент парень проворно убегал из избы. Остальные парни начинали притворно бить девушек специально припасенными жгутами из соломы, приговаривая: «С кем быка ела?» Девушка должна была ответить: «С тобой!» или «Не с тобой!».
Когда на свадьбу бьют стаканы об пол – это тоже свидетельство былого ритуала жертвоприношения и возлияния богу. Вспомним, что в пещерных святилищах скотоводческого культа в Крыму археологи находят только одни черепки от разбитых горшков с подношениями.
Продажа «говядины»
Несомненно, этот шуточный обряд ритуального заклания человека-быка свидетельствует о практике жертвоприношения быка и о его роли в свадебной церемонии.
Этнографы описывают костромской весенний обряд «Говядина». Парни вносят в избу совершено голого товарища, привязанного за руки и за ноги к шесту, и начинают бойко продавать куски «говяжьего мяса». При этом норовят предложить девушкам неприличные места. Если какая-нибудь девчонка в ужасе убегает, то ее ловят и специально предлагают срамные места «говяжьего мяса». На святочных молодежных игрищах ряженые часто пели частушку: «Бык корову тык. Корова: «Му! Спасибо, бык!» Все это недвусмысленно указывает на связь эротических культов с культом быка, приносимого в жертву.
В Ярославской губернии сват, придя в дом невесты, заводил речь примерно такого содержания: «А нет ли у вас продажной телушки? У меня есть бычок!» В былые времена свадебная церемония сопровождалась закланием быка. Это была искупительная жертва, дарующая плодородие.
Пир на весь мир
В былине «о Добрыне и Маринке» рассказывается о богатыре-подростке, который идет к колдунье Маринке, которая предлагает парню жениться на ней. Добрыня упирается, и Маринка (прообраз Мары – богини смерти) превращает парня в тура – золотые рожки:
«Рожки у тура в золоте, ножки у тура в серебре, шерсть у тура в бархате». Как полагают исследователи, это ритуальное превращение подростка – наглядное свидетельство обряда инициации. Богатырь должен пойти в чисто поле, пожевать муравой травы и сам добыть себе невесту. Тур – это распространенный образ в русском фольклоре. Часто эпитетом к слову «тур» является слово «буй» – т. е. буйный, могучий, энергичный; например: «Буй Тур Всеволод». Князья и воеводы с почетом носили такой титул. На Русском Севере, в Нижегородской, Пензенской, Орловской губерниях до революции был распространен обряд принесения в жертву «общинного» быка, которого называли «братчиной». В Костромской губернии специально «общинного» или «обещанного» быка растили три года и закалывали зимой и устраивали пир на всю деревню. В Нижегородской губернии коллективную трапезу приурочивали к периоду мясоеда – ранней весне и поздней осени.
Первая жертва
В Новгородской губернии после завершения летних купальских обрядов и Петрова дня в особое место на холме пригоняли около 30 голов баранов и быков. Скот убивал специальный мужик. Мясо тут же варили в огромных котлах. Часть мяса складывали в специальном амбаре. Остальное шло на устройство общинного пира. Навар выливали на землю. Это была дань Матушке-земле. Головы отделяли от туши и складывали отдельно. Это может указывать на обряд расчленения жертвы. В русских сказках богатырь, одолев змея, расчленяет его тело и разбрасывает по полю. Согласно арийскому канону брахманы весной приносили в жертву стельную корову и отождествляли ее с Небесной коровой, а плод в ее чреве – с солнцем. Этот обряд знаменовал собой начало нового космического цикла, начало нового солнечного года.
Вспомним ведийские мифы о космическом первочеловеке Пуруше. Боги принесли Пурушу в жертву и раздели его тело на части. Из уст первочеловека вышли брахманы – жрецы, из рук – кшатрии – воины, из бедер – вайшьи – земледельцы, из ног – шудры – аборигены Индостана, низшее сословие. Весьма интересно, что земледельцы стоят довольно низко на иерархической лестнице варн. Обряд принесения в жертву человека, быка или коня был копией самого первого обряда, творимого богами. Он, по мнению древних ариев, как и самое первое жертвоприношение, давал начало новому циклу и поддерживал космические силы в равновесии. При этом существующие реалии жизни оставались неизменными. Счастливая жизнь продолжалась до той поры, пока продолжались жертвоприношения. С учетом этого мы можем понять и русские обряды жертвоприношения быка.
Ритуальная смерть
В Олонецкой губернии крестьяне считали, что кость «ильинского» быка утраивает удачу. (Жертву и трапезу устраивали на Ильин день – отсюда и название.) Поэтому во время коллективной трапезы каждый норовил ухватить кусок мяса с костью – считалось, что вместе с ним мужик захватывает счастье. В Орловской губернии кости «общинного» быка после братчины закапывали в хлеву, чтобы в личном хозяйстве не переводился скот. Интересно и то, что ритуальное заклание быка и коллективная трапеза совпадали с проводами весны. Чучело Ярилы или Костромы топили в реке или разрывали. При этом куклу Ярилы с подчеркнутыми признаками пола нес в гробу старик, одетый в лохмотья. Люди, сопровождающие «похоронную» процессию, пытались оплакивать похороны Ярилы и Костромы. Однако внезапно из засады на них нападала толпа молодежи и, вырвав куклы из рук, топтала, разрывала или топила их в реке. При этом те, кто сопровождал процессию, притворно заламывали руки, рыдали и плакали сквозь хохот. Этим подчеркивается, что смерть не настоящая, что вслед за ней наступит новая жизнь, полная света и радости.
Новое рождение не за горами
Мы можем предполагать, что эти весенние «похоронные» обряды с эротическими элементами в далеком прошлом сопровождались жертвоприношениями стариков и старух и последующим зачатием их душ в новых телах. По свидетельству историков, подобная практика была распространена у осетин, алан, скифов, ариев и других ранних кочевников.
У русских и других славян сохранился обряд, когда старик или старуха пытается угостить маленького мальчика или девочку пряником или яблочком; при этом, заглядывая детям в глаза, старики просят пособить их душе, помолиться об их воскрешении. У Пушкина злая колдунья передает царевне яблочко, отведав которое та засыпает беспробудным сном. Здесь имеется в виду смысловой перевертыш: колдунья убивает, а не просит молодушку о своем воскрешении из мертвых. В библейском рассказе о грехопадении фигурирует змей, притаившийся у корней древа. Он предлагает отведать Еве яблочко с древа познания добра и зла. Таким образом, лютый змей, хозяин преисподней, выдает разрешение на новое рождение. Это подарок змея, от которого невозможно отказаться.