Рис. 42. Киммерийцы в Малой Азии. Картина на глиняном саркофаге (VI в. до н. э.) из Британского музея
«И поверну тебя, и вложу удила в челюсти твои и выведу тебя и все войско твое, коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище, в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами…»
В Библии киммерийцы именуются «народ Гомер» (на ассирийских глиняных табличках встречаются написания гамиер, гимра и др.). Здесь же говорится, что киммерийцы пришли «от пределов севера», то есть с Крайнего Севера, или Заполярья. В античные времена даже сложилось крылатое выражение — «киммерийский мрак», но уже тогда мало кто представлял его первоначальный смысл, связанный с полярной ночью на далеком и холодном Севере. Подтверждение тому содержится в Гомеровой «Одиссее», где дается подробное описание северной страны киммерийцев и ее полярных реалий:
«Закатилось солнце, и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого Океана. Там народ и город людей киммерийских окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами — ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склоняется назад к земле, но непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными».
Совпадение библейского этнонима «гомер» с именем автора «Илиады» и «Одиссеи», судя по всему, тоже не случайно. Есть достаточно оснований предположить, что великий слепец был каким-то образом связан с Киммерией: либо он самолично посещал ее (иначе откуда такие точные сведения, неизвестные никакому другому античному автору), либо был как-то связан с киммерийцами по своему происхождению. Последнее нисколько неудивительно: как известно, прадедом Пушкина был «арап Петра Великого» Абрам (Ибрагим) Ганнибал, происходивший по одной версии из Эфиопии, а по другой — из африканского племени, обитавшего на берегу озера Чад. Так или иначе, еще в раннем детстве прадед будущего русского поэта попал в качестве турецкого заложника в Стамбул, был выкуплен русским послом и подарен Петру I. Африканские корни Пушкина и даже появившееся впоследствии прозвище «Африканец» нисколько не повлияли на русскую первозданность и уникальность его творчества. Нечто подобное вполне могло случиться и с Гомером.
Похоже, что приведенное выше описание заполярной страны явно вставлено позднее, так как нарушает все мыслимые и немыслимые маршруты хитроумного грека из Троады к родной Итаке. Попробуйте-ка сегодня проплыть из Турции в Грецию через Заполярье, где, как описывает Гомер, царит долгая ночь. А ведь именно такой немыслимый «крюк» пришлось проделать Одиссею, чтобы спустя почти десять лет попасть наконец в объятия Пенелопы. Для нас же в данном случае интерес представляет не только северное происхождение киммерийцев (что никаких сомнений не вызывает), но их генетическая взаимосвязь с предками русского народа.
В «Велесовой книге» написано, что киммерийцы — наши предки: «…Были же кимры, также наши отцы, и они римлян потрясали, а греков разметали, как испуганных поросят». Судя по всему, однако, они также являются предками и других народов. Племя кимров (кимвров), о котором здесь говорится, хорошо известно в европейской истории. В «Записках о галльской войне» Цезаря, «Географии» Страбона и «Германии» Тацита они считаются германцами. Однако ряд современных авторов — и в частности Роберт Грейвс в своем капитальном труде «Белая богиня», посвященном кельтской мифологии, — считает кимров кельтским племенем, положившим начало населению древнего и современного Уэльса — валлийцам, чей язык и сейчас по-другому именуется кимрским.
Противоречия здесь, скорее всего, никакого нет. Родство германцев, кельтов и славян с киммерийцами восходит к тем временам древней истории, когда все они еще не были достаточно обособлены в этнолингвистическом отношении, сравнительно недавно выделившись из недифференцированной массы языков и этносов. Лишним подтверждением сказанного может служить название русского города Кимры, расположенного в Верхней Волге к востоку от Твери (и входящего ныне в состав Тверской области). Здесь, на традиционной территории проживания русского населения, некогда пересеклись пути славян, германцев и кельтов. Наследниками этого социокультурного триединства и стали впоследствии киммерийцы, мигрировавшие в далеком прошлом вместе с другими народами, говоря языком Библии, от северных пределов к югу и превратившиеся постепенно в классических кочевников, чьим символом стала степная полынь. Но такими их знает уже писаная история.
Что касается тождественности киммерийцев и кимров, то об этом писал еще Диодор Сицилийский, подчеркивая одновременно их северное происхождение:
«Жители северных стран, соседние со Скифией, чрезвычайно дики; говорят, что некоторые из них едят людей. <…> Так как их сила и дикость прославилась повсюду, то некоторые говорят, что именно эти народы под именем киммерийцев в древние времена прошли войною всю Азию, причем время скоро испортило это слово в наименование кимвров…»
Этноним «киммерийцы» породил на свет самые фантастические истолкования. Так, античные комментаторы, опираясь на одну из специфических вокализаций данного слова — «керберийцы» — выводили его из имени свирепого трехглавого пса Кербера (Цербера), стерегущего вход в преисподнюю. Данный факт свидетельствует лишь о том страхе, который внушало эллинам одно имя киммерийцев. Возможно, память о них в какой-то мере запечатлелась также и в русском слове «кикимора». Но что уж точно — имя киммерийцев-кимров сохранилось в древнерусском понятии коумиръ (коумирь), означающем «кумир, истукан, идол». Аналогичным образом ассирийское прозвание киммерийцев — гамиер, гимра — запечатлелось в осетинских словах gymiri, gumeri, gaemeri — «великан, идол» и в грузинском gmiri — «богатырь, герой, исполин».
Вопрос об общих русско-киммерийских корнях позволяет затронуть еще один нетривиальный вопрос: о кельтско-славянских связях и отношениях вообще. О том, что славяне активно распространялись по различным евразийским направлениям, свидетельствуют и открытия недавнего времени. Они принадлежат известному британскому историку Ховарду Риду и касаются как раз-таки самого символа раннего британского средневековья и любимого персонажа рыцарских легенд — короля Артура, хозяина знаменитого Круглого стола. Так вот, Ховард Рид установил, что Артур был славяно-русский князь, который во II веке н. э. вместе со своей дружиной, входившей в состав войска римского императора Марка Аврелия, переправился с континента на Британские острова. До этого Артур являлся предводителем одного из южнорусских славянских племен, прославившегося своими высокими и белокурыми всадниками, наводившими ужас на степных конкурентов.
Кавалеристы Артура в качестве 8-тысячного (!) «варварского» вспомогательного отряда были взяты на имперскую службу, участвовали во многих сражениях, а после покорения (точнее — временного замирения) Британии остались на ее территории. Основными аргументами Ховарда Рида в пользу своей оригинальной гипотезы являются: введение в оборот ранее не публиковавшихся фрагментов поэмы Гальфрида Монмутского о короле Артуре, а также сравнительный анализ символики — из древних захоронений на территории России и на рисунках знамен, под которыми сражались воины легендарного Артура, в действительности — русского князя.
В прошлом существовало множество кельтских племен, наиболее известными среди которых были галлы, кочевавшие по всей Европе (например, название испанской провинции Галисия досталось от тех времен). В конечном счете они осели на территории современной Франции, где были покорены римлянами, но топонимическая память о путях их миграции сохранилась и в землях восточных славян: Галиция, Галицкое княжество, два города под названием Галич на Украине и один в России — в XIII–XIV веках столица Галицко-Дмитровского княжества (ныне скромная железнодорожная станция), Галичское озеро в Костромской области (где обнаружен знаменитый Галичский клад), Галичья гора в Липецкой области и т. п. (Кстати, фамилия, а первоначально прозвище, Галич — того же происхождения.) В настоящее время прямыми потомками кельтов считаются ирландцы, шотландцы и валлийцы. Кельтская история и кельтская мифология дают немало подтверждений прошлым этническим связям.
Прежде всего в устных преданиях и письменных хрониках обнаруживаются осколки воспоминаний о древней Северной прародине — Туле (Гиперборее). Например, в ирландской саге «Плавание Брана, сына Фебала» она предстает, согласно общей индоевропейской традиции, как далекий северный остров, где царит Золотой век (в ирландском фольклоре эта полярная страна именуется Эйман):
…Есть далекий-далекий остров,
Вокруг которого сверкают кони морей [волны. — В.Д.],
Прекрасен бег их по светлым склонам волн.
На четырех ногах стоит остров.
· · · · · · · · · · · · · · · ·
Там неведома горесть и неведом обман
На земле родной, плодоносной,
Нет ни капли горечи, ни капли зла,
Все — сладкая музыка, нежащая слух.
Без скорби, без печали, без смерти,
Без болезней, без дряхлости,
Вот — истинный знак Эйман.
Не найти ей равного чуда.
Есть и другие ирландские названия этого чудесного острова (или земли). Особенно привлекает Земля девяти орешников Буан из саги «Приключения Кормака в Обетованной стране». По объяснению комментаторов, Ореховая страна названа так в честь жены одного из королей древней Ирландии, умершей от горя после гибели мужа. На ее могиле и выросли девять волшебных орешников, считавшихся источником Абсолютного Знания. Специалисты по ирландскому фольклору не могут объяснить происхождение данной мифологемы, связанной ко всему прочему еще и с таинственным Иным миром. Мне же представляется всё достаточно простым, если, конечно, не зацикливаться на раннем Средневековье, а обратить свой взор к глубинным пластам индоевропейской истории, когда культура и язык кельтских, славянских и других народов были общими.