В приведенном фрагменте в точном соответствии с древнееврейским текстом перечислены названия десяти племен, для которых историки и специалисты-востоковеды нашли более-менее приемлемые соответствия, например, иверы, тавры (или туранцы?), авары, гузы, булгары, савиры и др. (рис. 72, 73). Последний этноним (савиры) особенно привлекает внимание специалистов. Считается, что речь идет об одном из ответвлений разношерстного гуннского племени, но, что самое главное, давшем название Сибири: «савир» = «сабир» = Сибирь (кстати, у российских татар и сегодня распространено имя Сабир).
Рис. 72. Наскальные изображения хазар и представителей соседних с ними племен
Рис. 73. Вооружение кочевника
Письмо хазарского кагана написано на иврите, но на каком языке говорили сами хазары? Была ли первооснова хазарского языка тюркской? Можно предположить, что была. Но уже тогда среди народа, называвшего себя хазарами, ключевую роль играли евреи, подвергшиеся жесточайшим гонениям и погромам в сасанидском Иране и вынужденные искать в целях самосохранения новое жизненное пространство. Евреи с самого начала не только привили хазарскому этносу иудаистическую идеологию и религию, но также, вне всякого сомнения, повлияли и на становление и развитие хазарского языка.
Далее, как уже отмечалось, произошло соприкосновение (и взаимовлияние) с тюркскими, славянскими и готскими племенами, в результате чего хазарский язык обрел совершенно иное качество. Как это происходит, можно судить по аналогии с болгарским языком и возникновением болгарской нации. Общеизвестно, что до VII века предки современных болгар именовались булгарами и были кочевниками. Об этнической принадлежности протоболгар высказывались различные, в том числе и взаимоисключающие, точки зрения. Во 2-м томе авторитетного академического издания «Очерки истории СССР. III–IX вв.» (М., 1958) прапредки современных болгар отнесены «к числу сарматских племен, тюркизированных позднее гуннами, аварами и последующими волнами кочевников». Поскольку вопрос об этнической принадлежности гуннов, не говоря уже об их языке, до сих пор остается открытым, приведенное утверждение остается на совести академиков.
Так или иначе, обитали тюркоязычные кочевники-протоболгары первоначально в придонских, приазовских и причерноморских степях, примыкавших к Северному Кавказу. Здесь они основали государство Великая Болгария со столицей в ранее разграбленной и сожженной Фанагорией (современная Тамань). Здесь же они были разбиты наголову хазарами и вытеснены из степной отчины в придунайские степи. Вскоре беглая орда во главе с вождем-пассионарием Аспарухом форсировала Дунай, вторглась на Балканы и, слившись с семью автохтонными славянскими племенами, дала начало болгарской нации и Болгарскому государству.
Все это хрестоматийные факты. Вопрос же совершенно в другом: как случилось, что тюркоязычные булгары, дав свое имя безвестным балканским славянам, стали говорить на славянском языке? Ведь язык вовсе не тот феномен, с которым можно обращаться как вздумается и менять по прихоти как перчатки. Смерть языка означает смерть народа. В Болгарии, однако, ничего подобного не произошло. Почему? Все очень просто: потому что славянский язык, с коим столкнулась орда хана Аспаруха, не был ей абсолютно чуждым. Потому что в составе орды, не скованной никакими религиозными ограничениями и запретами, было множество (если не большинство) славян. Потому что гаремы тюрко-булгар состояли из славянских пленниц, а их дети, естественно, говорили на славянском языке, который в силу чисто географических причин был проторусским.[10] Потому-то, кстати, язык болгар, отделенных от России и Украины неславяноязычными Румынией и Молдавией, оказался более близким русскому и украинскому, чем язык, скажем, граничащих с ними поляков или словаков.
Сказанное с некоторыми оговорками вполне можно спроецировать и на хазарский социум. На протяжении многих столетий сама возможность его выживания и воспроизводства обеспечивалась за счет непрерывного пополнения гаремов прекрасными славянскими полонянками, до которых были столь охочи горячие восточные витязи. Подтверждением тому служат скупые слова Радзивиловской летописи, где говорится, что хазары предпочитали в качестве русской дани «по девице от дыма». Другими словами, от каждого двора, или «дыма», бралась в хазарский гарем красна девица, как впоследствии, спустя почти тысячу лет, брался в военную пору от каждого двора («дыма») парень-рекрут.
Правда, соответствующее место из Радзивиловской летописи считается не просто спорным, но еще и темным. Здесь дословно сказано: «А козаре имаху <…> по бели и девеци от дыма», что означает «А хазары брали по белке и девке от дыма». Раньше Радзивиловская летопись с ее изумительными красочными иллюстрациями считалась личным и бесценным достоянием литовских князей и была практически недоступна для исследователей. Долгое время она хранилась в Кёнигсбергском замке (откуда у нее и другое название — Кёнигсбергский список) и лишь после Семилетней войны в качестве трофея была доставлена в Петербург, где уже имелась копия, сделанная по заказу Петра Великого. Старанием патриотически настроенных ученых в 1767 году текст Радзивиловской летописи был впервые опубликован (как продолжение Несторовой летописи). Непосредственным исполнителем данного проекта стал скандально известный поэт-охальник Иван Семенович Барков (1732–1768), служивший копиистом и переводчиком в Академии наук: в данном своем качестве он помогал Ломоносову переписывать его исторические труды, а сам написал «Краткую российскую историю».
Нынче прекрасное факсимильное издание Радзивиловской летописи напечатано достаточным тиражом и есть во всех научных библиотеках, а кое-где еще и в продаже. Поэтому каждый, кто не поленится открыть 8-й факсимильный лист и взглянет на воспроизведенную здесь раскрашенную миниатюру, может самолично увидеть русского данника, склонившегося перед самодовольным хазарином со связкой шкурок (явно не беличьих, а скорее куньих) и каким-то горшком в руках (что в нем — не сказано), а сзади него жмется испуганная стайка круглолицых русских девушек, коим суждено стать хазарскими наложницами (рис. 74).
Рис. 74. Миниатюра Радзивиловской летописи. Хазары (слева) принимают русскую дань девушками. (Подчеркнуто в тексте слово «девеци» мной — В.Д.)
Справедливости ради необходимо отметить, что про девушек, которых хазары требовали в качестве дани от каждого дыма и которые в конечном счете явились причиной постепенного обрусения хазарского социума, говорится лишь в Радзивиловской летописи. Во всех прочих списках, в том числе и в наиболее древних — Лаврентьевском и Ипатьевском — упоминание про девиц вообще отсутствует, а вместо слова «девицы» стоит «веверицы», что переводится и как «белки», и как «ласки», и как «горностаи». Общеизвестно, что каждый переписчик летописей вносил свой «редакторский вклад» и безбожно правил первоначальный текст (а то еще и придавал ему нужную идеологическую направленность), потому разные летописные списки так и отличаются друг от друга. Чем вызвана была замена в летописных текстах «девиц» на «вевериц» — теперь сказать трудно. Скорее всего, это связано с тем, что, когда первые русские князья освободили полян, древлян, северян и вятичей от постыдной хазарской дани, они заменили ее на традиционную для русского полюдья — шкурки куниц, белок да горностаев (вевериц).
Но и обвинять создателей Радзивиловской летописи — переписчиков и художников — в ошибке (а то и подлоге) также не пристало. Сдается, именно они как раз ближе всех к истине и, быть может, опирались на какой-то дополнительный, ныне утраченный протограф. Вдумайтесь сами: ну, что за дань такая — по белке от дыма, когда (правда, несколько позже — во времена Василия I, сына Дмитрия Донского) на Руси был установлен «штраф»: за нанесенную рану — 30 белок, а за синяк — 15. Это свои-то так брали — а тут хазары! Общеизвестно, что последние всех обдирали как липку, хорошо, если сам цел оставался. Так что с одной беличьей шкуркой здесь что-то явно не так. И горностаевая прибавка не спасает. А вот девицы — в самый раз. К тому же вскоре русские красавицы стали самым ходовым товаром на восточных невольничьих рынках.
Ну а что же происходило с детьми русских матерей и хазарских отцов — неизбежными плодами страстных гаремных утех? Естественно, они становились полноправными членами хазарского общества: юноша превращался в отважного джигита (рис. 75), девушка выходила замуж за хазарина. А на каком языке говорили такие бастарды? Разумеется, в первую очередь на том, какому их научила мать и на каком пела она своим чадам колыбельные песни! Стоит ли после этого удивляться, что хазары также постепенно русели, как перед тем булгары, а еще раньше — гунны, готы, сарматы и прочие соседи проторусских племен.
Рис. 75. Хазарский воин
Весьма показательной иллюстрацией в пользу высказанной мысли о растворении хазарского элемента в русском может послужить цикл былин о встрече и бое Ильи Муромца с богатырем-бахвальщиком, который, в конечном счете, оказывается его собственным сыном, носящим тотемное имя Сокольничек. Все дело в том, что тот самый Жидовин-богатырь (то есть хазарин), о котором уже говорилось выше, по целому ряду косвенных признаков и есть неузнанный сын Ильи. К такому выводу пришел замечательный русский географ, этнограф и фольклорист Григорий Николаевич Потанин (1835–1920) в специальном исследовании «Ерке: культ сына неба в Северной Азии» (Томск, 1916). На основании сопоставления различных текстов можно высказать предположение, что полюбовница Ильи Муромца и мать Сокольничка оказалась в хазарском плену либо будучи беременной, либо уже с грудным ребенком на руках. Сын вырос и был воспитан в хазарской среде как необузданный джигит с жестокой моралью степняка: он и отца пытался убить, даже когда узнал, кто одержал над ним победу, и родной матери голову срубил. Однако говорил «хазарин» Сокольничек по-русски.