Куликовская битва — яркий маяк отечественной истории, видимый отовсюду, с любой ее близкой или отдаленной точки. В дальнейшем своем социальном, политическом и экономическом развитии Московская Русь постепенно двигалась к укреплению великокняжеской власти и централизации государства, хотя бывали в этом процессе и периоды застоя, и отклонения в сторону, и катастрофические падения. Почти три четверти века длилось царствование двух следующих за Дмитрием Донским правителей России: его сына Василия I (1371–1425) и его внука Василия II, прозванного Темным (1415–1462) после своего ослепления от рук собственных братьев (правда, двоюродных) — Василия Косого и Дмитрия Шемяки. Факт отвратительный, но, к сожалению, не из ряда вон выходящий:[21] начало непрерывной полосы ослепления неугодных конкурентов и обидчиков положил сам Василий Васильевич, приказавший выколоть глаза нескольким оппозиционерам. Изуверский способ расправы над неугодными противниками и диссидентами существовал практически на протяжении всего правления князей и царей из династии Рюриковичей. Летописи протокольно фиксировали эти события наряду с рождениями и смертями многочисленных князей, регулярными татарскими набегами, неурожаями, небесными знамениями и т. п.
Изнурительная гражданская война, полыхавшая в те годы на просторах России не только обескровила население и элиту, доведя страну до полнейшей разрухи, но одновременно показала и полную бесперспективность для ее дальнейшего развития членения на удельные княжества и дремучего, убийственного для самого существования Руси сепаратизма — новгородского, псковского, тверского, рязанского и прочих. Во имя призрачных преимуществ феодальной демократии фанатичные приверженцы этого фантома готовы были «отложиться» от России и стать провинцией (или даже колонией) безразлично чьей: Литвы, Польши, Швеции, Ливонского ордена — лишь бы не Москвы. По существу, решался вопрос жизни и смерти России, ибо без ликвидации раздробленности страна могла бы попросту исчезнуть с карты мира как самостоятельная держава. Лекарство от застарелых сепаратистских болезней и удельнокняжеской спеси было только одно — создание мощного, единого, централизованного государства с крепкой самодержавной властью. Эту задачу успешно решил первый государь всея Руси Иван III, а закрепил его внук Иван IV.
Глава 6ДВА ИВАНА(Эпоха геополитического Возрождения)
Не сияет на небе солнце красное,
Не любуются им тучки синие:
То за трапезой сидит во золотом венце,
Сидит грозный царь Иван Васильевич…
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск, и трубы лебедей.
Оба — Иваны, дед и внук, оба — Васильевичи, оба — Грозные, оба — Великие, оба — жестокие пассионарии, оба — упорные строители геополитической мощи Российской державы. Их величие особенно впечатляет и наводит на философские раздумья в сравнении с тем чудовищным предательством и надругательством над их усилиями и деяниями других предков, которые позволили себе несколько политических геростратов, в одночасье и в пьяном угаре разрушивших великую державу, создававшуюся на протяжении тысячелетия двумя правящими династиями, а также талантом, потом и кровью тысяч и миллионов выдающихся или же безвестных русских людей. Даже в кошмарном сне невозможно представить, что кто-нибудь из двух Иванов вдруг взял бы и предложил удельным князьям да боярам: берите, дескать, суверенитета — сколько хотите. Да они и сегодня от одной такой мысли в гробах перевернулись бы, а каменные надгробия над их могилами в Архангельском соборе Московского Кремля заходили бы ходуном. Созидателям и собирателям — слава во веки веков! Разрушителям и транжирам не ими созданного величия и богатства — вечный и несмываемый позор!
Русская история знает шестерых Иванов, причастных к царствующим домам: Ивана I Калиту, Ивана II Красного, Ивана III Великого, Ивана IV Грозного, Ивана Алексеевича V — сводного брата и недолгого соправителя Петра I, Ивана Антоновича VI — номинального российского императора, заключенного в Шлиссельбургскую крепость и убитого там при неудачной попытке освобождения и возведения на престол. Из шестерых два Ивана — Иван Васильевич III и его внук Иван IV, — вне всякого сомнения, могут быть смело включены в «золотую десятку» правителей России, которые внесли наибольший вклад в укрепление ее геополитического величия. (Мне лично «золотая десятка» представляется в такой последовательности: Олег Вещий, Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Александр Невский, Иван III Великий, Ивана IV Грозный, Петр I Великий, Екатерина II Великая, Владимир Ленин и Иосиф Сталин. Конечно, почти за каждым тянется бесконечная вереница теней невинно убиенных, замученных и опозоренных людей при прямом попустительстве сих властителей земли Русской; тем не менее каждый внес неоспоримый вклад в укрепление величия и процветания державы.)
Царствование Ивана III (рис. 132) подробно освещено во многих летописях — как промосковских, так и антимосковских. Среди них особняком стоит Ермолинская, названная так по имени ее заказчика и первого владельца Василия Ермолина, строительного подрядчика во времена упомянутого царствования. Он оказался очевидцем многих событий, а на страницах летописи, названной по его имени, велел отразить не только хронологию той бурной эпохи, но и собственную строительную деятельность (откуда нам известно до мельчайших подробностей: что, когда и как строилось, например, на Москве). О воцарении великого собирателя Руси и создателя мощной Российской державы здесь говорится скупо и буднично: «[1462 год]. Преставися князь великии Василеи Васильевичь и погребенъ бысть въ церкви архаггела [так!] Михаила на Москве. И седе по немъ на великомъ княжении по его благословению сынъ его стареишии, князь великии Иванъ…»
Рис. 132. Иван III. Немецкая гравюра
И далее более чем сорокалетнее царствование Ивана III освещается во всех подробностях и деталях. Казалось бы, ничего не упущено, все попало в поле зрения летописца. Но нет — остается очень много недоговоренностей и неясностей, иногда приходится читать между строк. Не в последнюю очередь это касается семейной жизни нового царя и его сложных отношений с многочисленной родней. Первой женой царя Ивана стала княжна Мария Тверская. Брак преследовал прежде всего политическую цель — окончательное замирение строптивой Твери и нейтрализацию ее великокняжеских амбиций. Венчание молодых состоялось, когда жениху было всего двенадцать лет (о возрасте невесты летописи умалчивают, но, надо полагать, она не была старше суженого). Через пять лет родился первенец, названный в честь отца Иваном. Вскоре он стал официальным престолонаследником и получил династическое прибавление к своему имени — Молодой.
Любил ли царь Иван свою супругу-тверичанку, сказать теперь доподлинно трудно. Во всяком случае, когда она скоропостижно скончалась через пятнадцать лет после свадьбы, муж на похороны в Москву не приехал, хотя находился совсем рядом — в Коломне. Спустя пять лет, в ноябре 1472 года, Иван III женился вторично, избрав себе в невесты царевну Зою — племянницу последнего византийского императора Константина Палеолога, убитого турками после взятия Царьграда. Вместе с уцелевшими членами императорской семьи Зоя жила в Италии под покровительством Папы Римского, но православной веры не меняла и быстро согласилась на предложение выйти замуж за русского царя. В России Зоя получила имя Софьи, а по имени отца еще и отчество — Фоминична. Имея такую родословную, да еще и европейское воспитание, была Софья Фоминична Палеолог, безусловно, женщиной властной, гордой, заносчивой и норовистой, чувствовала себя в «варварской» России не вполне в своей тарелке и, естественно, компенсировала моральный ущерб дворцовыми интригами — в духе византийских традиций.
Поводов поинтриговать в столице Московского царства было предостаточно. Но главным камнем преткновения неизбежно стал вопрос о наследнике престола. Софья Фоминична нарожала русскому царю кучу детей — пятерых сыновей и несколько дочерей. Между тем официальными престолонаследниками долгое время оставались дети и внуки по линии первой жены: сначала Иван Молодой, затем (после его неожиданной смерти) — его сын и внук царя Дмитрий. Странно было бы предположить, что Софья Палеолог, в чьих жилах текла кровь коварных византийских императоров, могла безучастно относиться к сложившейся ситуации. В начале 1498 года 14-летний Дмитрий-внук был торжественно коронован («венчан на царство») в Успенском соборе Московского Кремля. Царица Софья и ее многочисленные сторонники пытались предотвратить нежелательную для них акцию. Быстро созрел и оформился заговор в пользу Василия — старшего сына от второго брака, чье рождение сопровождалось чудесными знамениями.[22] Предполагалось убить Дмитрия-внука, а Василия перевезти в Вологду вместе с государственной казной и вынудить царя Ивана пойти на условия, продиктованные заговорщиками.
Однако заговор был раскрыт (не обошлось, как всегда, без «стукачей»). Потенциальные исполнители были четвертованы на льду Москвы-реки (некоторым в виде особой милости было позволено отрубить только головы). Нескольких женщин из окружения царицы, коим вменялось колдовство с целью извести законного наследника, утопили в проруби, царевича Василия посадили под стражу, а главную вдохновительницу заговора царицу Софью прогнали из Кремля — с глаз долой. Но царь Иван, видимо, позабыл, что имеет дело не с совестливой русской женщиной, а с беспринципной византийкой и хитроумной гречанкой.
Не прошло и года, как ситуация изменилась коренным образом. К сожалению, летописцы умалчивают (и это до сих пор одна из неразгаданных тайн русского летописания), каким именно образом Софье удалось убедить мужа, что ее оклеветали. Надо полагать, аргументы показались более чем убедительными, ибо уже в следующую за коронованием наследника зиму на лед Москвы-реки скатились совсем другие головы. Иван не пощадил даже рода князя Ряполовского, которому был обязан