Профессор С. П. Карпов
Кроме того, нельзя не сказать, что тогда наступило время победоносного вторжения ислама. Мусульмане сокрушали одного соперника за другим. С ордами Чингисхана, а затем и воинами султана Азия наступала по всем фронтам, и казалось, что нет на свете той силы, которая сумеет остановить и отбросить свирепый вал азиатского воинства. Но явилась на арене истории Киевская Русь. Хотя не столько она, а Русь Московская, ставшая прообразом будущей империи, прологом могучей «степной Византии», сумеет свершить небывалое, соединив в одном государстве сотни народов и десяток вер, даже не знавших порой о существовании друг друга. Л.Н. Гумилев, говоря о Византии, писал: «Может оказаться, что Византия – это Восточная Римская империя, реликт былого величия, на протяжении тысячи лет катившийся к упадку. Так понимали термин «Византия» Владимир Соловьев, Гиббон, Лебо, называвшие это государство – Bas-Empire. Может быть, под этим термином подразумевается греческое царство, возникшее как антитеза выродившейся античности, имевшее свои собственные ритмы развития, свои светлые и теневые стороны. Такой видели Византию Успенский, Кулаковский и Шарль Диль. А может быть, Византия – просто огромный город, средоточие торговли и образованности, воздвигшийся на берегах голубого моря и окруженный выжженными горами, где полудикое население веками пасло коз и собирало оливки и виноград. Это тоже закономерное понимание термина, но мы в нашей работе хотим использовать его четвертое значение: Византия – культура, неповторимая и многообразная, выплеснувшаяся далеко за государственные границы Константинопольской империи. Брызги ее золотого сияния застывали на зеленых равнинах Ирландии (Иоанн Скотт Эригена), в дремучих лесах Заволжья (Нил Сорский и нестяжатели), в тропических нагорьях вокруг озера Цана (Аксум) и в Великой Евразийской степи, о которой и пойдет речь» («В поисках вымышленного царства»). Наследницей Византийской империи станет Российская империя, хотя Руси понадобятся время и невероятные усилия, чтобы реализовать великий замысел истории.
«ЗОЛОТОЙ ВЕК» КИЕВСКОЙ РУСИ: ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ И ВЛАДИМИР МОНОМАХ
Важнейшим периодом в жизни Киевской Руси было правление Ярослава (980—1054). Именно Ярославу принадлежит заслуга в деле создания наиболее благоприятных условий для распространения просвещения на Руси и дальнейшего укрепления христианства. Он оставил о себе память у потомков «делами внутреннего устроения». Войдя в Киев в 1016 г., Ярослав сразу столкнулся с рядом острых проблем: продолжалась война с братом Святополком, а в 1017 г. на город напали печенеги. Тогда случился пожар («…погоре град Киев, церкви многи и домов до 700»). В память о сокрушении печенегов была создана церковь Св. Софии в Киеве; говорят, на том самом месте, где происходила самая жестокая сеча с врагом. Княжение Ярослава выделяет его в ряду других, ему удалось-таки внести некий покой, порядок в управление государством. К тому же Русь уже являла собой некое единство, «словенеск язык в Руси».
Памятник Ярославу Мудрому
Видимо, не зря все или многие современники именовали Ярослава либо каганом, либо царем (или цесарем). Так на Руси величали только василевса – императора Византийской империи. Заметим и то, что при нем значительно расширились связи Руси с европейскими дворами: три дочери и внучка его выходят замуж за королей французского, венгерского, норвежского, императора германского. Укрепилась и расширилась и вера христианская. Помня о той страшной смуте, которую он пережил, Ярослав оставил детям завещание («ряд»). Правда, В.О. Ключевский писал, что оно «скудно политическим содержанием».
Дочери Ярослава Мудрого
Но, если внимательнее вглядеться, не таким уж и скудным было оно для Киева и Руси… Напротив, именно при Ярославе Мудром Киевская Русь предстала единым государством, а мы – единым народом, русскими. Это при нем создалось подобие восточнославянской империи, в сферу влияния которой входили не только собственно русские княжества, но и балтийские и финноугорские племена, части Скандинавии, Польши, Венгрии, немалые районы Кавказа. При нем устанавливаются теснейшие связи и с монархами Европы.
Самой заметной акцией дипломатии стала женитьба уже немолодого французского короля Генриха I (1031–1060) на 16-летней дочери Ярослава – Анне (1048). Ранее им был заключен брак еще одной дочери, Анастасии, с венгерским наследником престола, будущим королем Андреем (1046). Сватовство и свадьба Анны Ярославны состоялись в 1050 г., когда той было 18 лет. Послы овдовевшего Генриха I, короля Франции, направились в Киев за невестой. Кроме послов, в обозе были многочисленные повозки с припасами на долгий путь и богатые дары. Князю Ярославу Мудрому предназначались великолепные заморские сукна, боевые мечи, драгоценные серебряные чаши. Перед Золотыми Воротами столицы Древней Руси французы остановились с чувством удивления и даже восторга. Встречал послов брат Анны, Всеволод Ярославич, легко объясняясь с ними на латыни. Столь же торжественно обставят и прибытие Анны Ярославны на землю Франции. Генрих выехал встречать невесту в старинный город Реймс, где с давних времен короновали французских королей. В сорок с лишним лет король был тучен и хмур, но улыбнулся, увидев Анну. Русская княжна свободно владела греческим языком и быстро выучила французский. На брачном контракте Анна пишет свое имя, супруг-король вместо подписи поставил крестик. Анне оказана особая честь: церемония ее коронации состоялась в церкви Святого Креста. Во Франции Анна Ярославна совершила и некий гражданский подвиг: проявив настойчивость, она отказалась присягать на латинской Библии, дав клятву на славянском Евангелии, которое и привезла с собой. (Под влиянием обстоятельств Анна затем примет католичество, и в этом дочь Ярослава проявит мудрость – и как французская королева, и как мать будущего короля Франции, Филиппа Первого). А пока на голову Анны была возложена золотая корона, она стала королевой Франции. Возможно, особой радости она при этом, любви не испытала, но свою миссию и роль королевы выполнила достойно.
Анна Ярославна – королева Франции
К дочери князя Ярослава, Елизавете, сватался и норвежец Гаральд Смелый (1043–1044). При этом особо отметим искренность чувств норвежского искателя руки русской княжны Эллисив. Гаральд даже посвятил ей стихи: «Я владею разными искусствами: умею слагать стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я плавал; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонность. Кроме того, ни женщина, ни девушка не смогут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами: там есть доказательства наших подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах (Гардарика – это Русь. – Ред.) чувствовать ко мне склонность…» Так писал автор саги. Брак между ними состоялся в Киеве, а затем молодые перебрались в Новгород. Но и тут великий князь Ярослав не прогадал. Он взял на хранение богатства зятя, но при этом дал в приданое конунгу, как положено, «много золота». Га-ральд стал-таки правителем Норвегии, войдя в ее историю как Суровый Правитель. Он стремился присоединить к Норвегии Данию и даже предпринял попытку захвата Англии. Этому герою посвятил стихи поэт К. Батюшков («Песнь Гаральда Смелого») на мотив той саги:
Мы, други, летали по бурным морям,
От родины милой летали далеко!
На суше, на море мы бились жестоко;
И море и суша покорствуют нам!
О други! Как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой
Вкруг пажитей тучных Сиканской
земли!..
А дева русская Гаральда презирает…
Если обобщить итоги курса международной политики Ярослава, то очевидно, что он сумел проявить завидную мудрость, находя решение ряда сложных вопросов (исключая неудачный поход против ромеев). Он упрочил геополитическое положение Киевской державы, в том числе и с помощью браков с видными царствующими домами Европы. Впрочем, этим бракам должна была радоваться, скорее, Европа. О том, что представляла собой та в сравнении с Киевской Русью при Ярославе, частично можно судить и по письму Анны, королевы Франции. «В какую варварскую страну ты меня послал (пишет она из Франции отцу. – Ред.), здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны», – сетует дочь. Правда, источником является некий памфлет или роман, а не действительное письмо. Во всяком случае, образованность Анны отнюдь не была легендой. Ведь даже Папа Римский Николай II писал ей восхищенное письмо, где называл ее «восхитительной девой» (1059).
А.Д. Кившенко. Ярослав Мудрый. Чтение «Русской Правды» народу в 1036 г.
При Ярославе была создана София – единственное сохранившееся в целости здание XI в., строил он и другие церкви и монастыри, в том числе Золотые Ворота с церковью Благовещения. Первоначально храм Св. Софии был деревянным, лишь спустя несколько лет Ярослав возвел на его месте монументальный храм из камня. Софийский собор – главный религиозный, общественно-политический и культурный центр Древнерусского государства и, кроме того, эталон красоты, во многом остававшийся непревзойденным веками. Первый русский митрополит Ила-рион, видимо, при освящении собора сказал: «Церковь дивна и славна всем окружным странам, яко же иной не найдется во всех землях от востока до запада». И даже уже в XVII в. известный путешественник Павел Аллепский, увидев Киевскую Софию, изрек: «Ум человеческий не в силах ее обнять». В соборе происходили церемонии «посажения» великих киевских князей, у стен храма собиралось киевское вече, велось летописание, размещалась первая на Руси библиотека. В Повести временных лет сказано, что Ярослав любил книги, много их написал, положив в храм Святой Софии (как считают некоторые исследователи, эта библиотека до сих пор хранится где-то в подземельях). На внутренней стороне храма сохранилось около 300 граффити, т. е. надписей и рисунков XI–XIII вв., на них видны сцены из жизни Киевской Руси той эпохи.