В сражении 26–29 ноября французы были разбиты и в спешке по проложенным мосткам частично переправились на противоположный правый берег. На левом берегу остались обозы, толпы отставших, раненые и больные. Общие потери Великой армии в сражении на Березине — более пятидесяти тысяч человек.
Враг потерял на полях сражений за войну до 570 тысяч. Потери русских войск составили около 300 тысяч человек. Русь была спасена!
Манифестом, подписанным императором Александром I 6 января 1813 года, было официально объявлено о Победе российской армии. Эта победа вызвала среди населения общенародный патриотический подъем.
Прощаясь со своими солдатами, Наполеон сказал: «Помните, хотя вы по моей вине потеряли многое, но обрели самое дорогое — славу». Одни привычно кричали: «Да здравствует император!» Другие угрюмо молчали. Возможно, именно в эту минуту Наполеон вспомнил, что от великого до смешного — всего один шаг. Смешным он посчитал свою недальновидность и глупость — напасть на Россию.
У союзников были разные планы в отношении побежденного врага. Прусский фельдмаршал Блюхер собирался Наполеона повесить, английский главнокомандующий Веллингтон — провезти по Европе в железной клетке. Императора спасли гуманный русский царь Александр I и его тесть — австрийский Франц II. По их решению недавний властитель Европы должен был отправиться в ссылку.
А для России это была по-настоящему Первая Отечественная война, в которой Армия и Народ спасали и спасли от порабощения Великую и Святую Русь. В памяти народной благословенным единым бхагаваном — армейским владыкой и гением российского военного искусства остался Михаил Илларионович Кутузов, а не царь Александр I, который своими порой неразумными шагами в политике накликал беду на россиян. Кутузов с полководцами, армией и партизанами спасли Россию от порабощения зарвавшимся коварным и сильным противником силой ума, оружия и мужества…
Россия в XX веке
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи…
Расхлябанные колеи российских дорог… Эпиграф — это первый куплет стихотворения поэта под названием «Россия», где есть и такие праведные слова:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, —
Как слезы первые любви!
Время правления последнего царя из династии Романовых Николая II — c 1894 по 1917 год — отличалось относительно заметным экономическим ростом, бурным строительством железных дорог, неразрешимостью крестьянского вопроса, катастрофами, неудачными войнами и революциями. Кроме того, он получил прозвище Николай Кровавый после коронации и двух проигранных войн: Русско-японской и Первой мировой.
Премьер-министр царского правительства П. А. Столыпин — глубокочтимый сегодня в России государственный деятель — пытался навести в стране порядок. Он думал сбить волну революционного движения с помощью террора и репрессий. Расстрелы и виселицы — «галстуки Столыпина» — через введенные им ускоренные чрезвычайные суды ничего положительного экономике не дали, но в конечном счете привели к войнам и революциям. И сам он погибнет в результате покушения в 1911 году в Киеве, потому что был, по мнению экспертов, дилетантом в политике и экономике.
Нынешние чиновники либерального толка в России часто, как индийскую мантру, повторяют только первые фразы обращения Столыпина к думцам 10 мая 1907 года:
«Вам, господа, нужны великие потрясения, нам — нужна великая Россия. Дайте Государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».
Но почему-то забывают другие его слова:
«Нельзя создать правового государства, не имея независимого гражданина: социальный порядок первичней и раньше всяких политических программ. Бывают роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества.
Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности. В политике нет мести, но есть последствия. Власть не может считаться целью. Власть — это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка.
Наш орел, наследие Византии, — орел двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на Восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью.
Главное, что необходимо, когда мы пишем закон для всей страны, — иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых. В России любят затевать реформы только потому, что так легче скрыть неумение править».
Сказано метко и современно. Он хотел «как лучше», но вышло, по Черномырдину, «как всегда». Это было красное словцо прожектерства, приведшее в конце концов к двум революциям 1917 года. Требующихся двадцати мирных лет Россия не получила. Их Запад не дал, как не дает РФ и сейчас, и никогда этого покоя не даст. Так устроен окружающий Россию мир — как внешний, так внутренний в лице пятой колонны.
Для прорыва есть запрос на нового Сталина, но без репрессий, умеющего видеть перспективу и выстроить быстро мощное Государство за какой-то пяток лет. А ведь он за десять лет до войны — в 1931 году говорил:
«Мы отстали от передовых стран на 50 — 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
И Сталин решил задачу Столыпина в условиях приближающейся Второй мировой войны. А вот Столыпин не чувствовал пульса своего времени и не видел на шахматной доске мировой политики удачных дебютов со стороны России. Просто в 1907 году у России не было и не могло быть двадцатилетнего мирного развития в силу международных осложнений. Главы европейских государств на встречах за столом острых переговоров и кризисов уже расписывали политическую пульку на локальные стычки и большую войну. Россия в ней разумными политиками виделась участницей кровавых событий.
Царь и Столыпин не могли не понять, кто и что стоит за танжерским кризисом 1905–1906 годов, потом боснийским в 1908–1909 годах, агадирским — весной 1911 года с участием Франции, Германии, Австро-Венгрии и других стран. Германия, чувствовавшая себя обделенной при колониальном разделе мира, пыталась вступить в союз то с Францией, то с Великобританией. Не получилось. Тогда она, запертая в центре Европы, заключила союз с Австро-Венгрией и Италией. Надо отметить, что в Европе на первом месте в гонке вооружений шла Германия. Увидевшая слабость России в Русско-японской войне, она быстро укрепляла армию. То же самое через двадцать лет узрел Третий рейх в советско-финском конфликте…
Бернхард фон Бюлов, канцлер Германской империи в 1900–1909 годах, с укоризной большим соседям — Франции и Великобритании заявлял:
«Миновали те времена, когда немец уступал одному соседу землю, другому — моря, себе оставляя небо. Мы требуем себе места под солнцем!»
Фитилем к военному пожару совсем не явилось убийство 28 июня в Сараево сербским террористом Гаврило Принципом наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. Европа, и особенно Германия, была беременна войной, хотя многие ее не прогнозировали. Кадет Владимир Набоков, отец писателя Владимира Набокова, вспоминал слова, сказанные в августе 1914 года военачальником Владимиром Драгомировым:
«Ни один человек на свете не поверил бы, если бы ему сказали в 1914 году, что тогдашние тринадцатилетние дети окажутся участниками войны, что через четыре года она будет в полном разгаре…»
Отлистаем книгу истории на несколько лет назад. Россия начала войну с Японией с целью установить контроль над Маньчжурией и Кореей и таким образом в ходе «небольшой» войны поднять упавший международный престиж монархии. Однако не получилось победоносного парада. Она потерпела оскорбительное поражение, подорвав авторитет внутри страны и одновременно ослабив позиции России в мире. Именно поражение в войне стало причиной появления первой русской революции 1905 года.
Революция началась Кровавым воскресеньем — расстрелом царскими войсками демонстрации рабочих в Петербурге. После чего вспыхнули забастовки, царь запаниковал из-за баррикадных сражений, что заставило его подписать манифест о легализации политических партий. Была установлена Государственная дума, которую царь ненавидел.
Вот в таком политическом раскладе Россия доковыляла до 1914 года, когда началась пятидесятимесячная Первая мировая война. Она выступила как союзница Сербии и воевала на стороне Франции и Великобритании против Австро-Венгрии и Германии. На мобилизацию горячо откликнулся русский мужик, в основном крестьянин. Планка патриотизма была поднята так высоко, что на мобпунктах военные не успевали обрабатывать документы на призывников.
Но российская армия намного отставала от других европейских армий: не хватало винтовок, пулеметов, артиллерийских систем. Возникали противоречия между офицерами и рядовыми солдатами. В подразделениях и частях резко падала дисциплина — солдаты, распропагандированные большевиками, нередко братались с неприятелями, считая их такими же жертвами политиков, какими являлись и они. Под большевистский агитпроп попадали даже офицеры. Война вызывала в стране раздражение, массовые беспорядки, стачки и митинги. Мюнхен и Петроград в этом смысле были побратимами.
Атаман донского казачества Петр Николаевич Краснов в своем романе «От двуглавого орла к красному знамени», передавая атмосферу того времени — завершающей фазы войны, — говорит такие слова устами одного из персонажей:
«Правительство… Недавно Гучков приезжал в сопровождении своих революционных офицеров во дворец. В коридоре один из офицеров, говорят, пьяный, увидел стоящих на лестнице дворцовых служителей и стал кричать на них: «Вы наши враги, мы ваши враги. Вы здесь все продажные».