Мы много говорим о компрадорах. Так кто же они такие? Думается, это те термиты, которые пожирают часть державного древа.
Спросите: а где доказательства?
Так они на поверхности, хотя и затянуты невидимым для глаз общественности пологом коммерческого лутрасила, помогающим им хорошо развиваться и расти. А вот что находится под этим волокнистым материалом:
• по заявлению еще в 2011 году бывшего заместителя главы Счетной палаты, а ныне главного аудитора Центрального банка РФ Валерия Горегляда, в России примерно 0,2 % семей контролируют около 70 % национального богатства;
• совокупный капитал 28 российских долларовых миллиардеров увеличился на 17,09 миллиарда долларов за январь — август 2017 года;
• за последние 13 лет из России «уехали» 20 000 долларовых миллионеров и миллиардеров, причем 6000 из них — только за последние три года;
• до 40 % олигархов уже отказались от российского гражданства;
• национальное богатство России с 1990 года не выросло, а перераспределилось, а потом утекло в офшоры. Сейчас там сумма, равная 75 % национального дохода РФ (более 1,3 триллиона долларов). Причем это сумма без учета легальных активов, выведенных непосредственно в страны Запада, где у российской компрадорской буржуазии имеется недвижимость и счета в банках, конечно, не стеклянных;
• чистый отток капитала из России в первом полугодии 2017 года вырос в 1,7 раза по сравнению с данными за тот же период предыдущего года.
Итак, идет целенаправленный вывоз за рубеж дохода, полученного от эксплуатации национальных богатств и населения России. Этот процесс, к великому сожалению, носит нарастающий характер.
Как видно из приведенных данных, вместо развития своего бизнеса в России все большую часть получаемой прибыли выводят и вывозят из страны, обескровливая ее экономику. Только поэтому происходит непрерывная деградация промышленного производства. Доказательства — за последние два десятка лет в России не построено ни одного крупного отечественного завода. Получается парадокс — усиление эксплуатации внутри России не ведет к накоплению национального богатства, а превращает страну в сырьевой придаток глобального Запада.
Именно эта часть российской буржуазии, в основном торгующей с заграницей минеральными богатствами или продукцией низового качества (нефть, кругляк, руда и т. д.) для дальнейшей переработки на Западе, и называется компрадорами. Они поэтому больше связаны с Западом, чем с Россией. Там истинная по факту их «родина». Потому что в «забугорье» находятся их родители, дети, внуки и другие родственники, дорогие иномарки, дворцы, яхты, счета в банках и т. п.
И этим сегодня в России занимаются совсем не экспериментаторы, как было при горбачевской «перестройке», которые не были одновременно и теоретиками, и практиками.
— Послушал я вас, и захотелось обратиться к стиху Н. А. Некрасова «Убогая и нарядная», где он вопрошает: «Как дошла ты до жизни такой?», имея в виду Россию.
— Если не спохватимся, мы можем пройти точку невозврата… К великому сожалению, априори — преступность и политика идут рука об руку. Невидаль — министров стали сажать за дешевые взятки.
— Опустились или осмелели?
— И то и другое, — с горечью ответил Умник.
Доктор экономических наук, профессор Катасонов назвал экономическую политику, проводимую правительством в регионах, социальным геноцидом. Любые разговоры, статьи на тему геноцида турками армян, голодомора на Украине — сопровождаются скандалами и истериками, а тут — ну сказал и сказал, и почти тишина…
Неужели толерантность и транспарентность в России дошли до такого уровня, что можно спокойно писать в газетах о геноциде — и это останется незамеченным властями, как ни в чем не бывало? Типа, свобода слова — пусть говорят, что хотят, это ведь никого и ни к чему не обязывает. Разве только Катасонов поднимает эту волну? Но в стране тишина! Правительственное чиновничество не отбивается. Значит, не может возразить — нечем крыть.
Недавно автор побывал в Костроме. Спрашивает преподавателя средней школы, проживающего на окраине города в своем доме: — Сколько получаете?
— Мелочь — чуть больше десяти кусков, а мои коллеги по деревням и того меньше. Как жить дальше, не знаю. Цены скачут, как кони в яростном галопе. Питание, здоровье, одежда, обувь, дети… Требуется на все это немало денег. Но есть еще одна проблема… обогреться. Машина дров стоит около шести тысяч рубликов, а на зиму их надо три-четыре. И это в лесистой местности, где когда-то водил и завел поляков на свою погибель наш герой Сусанин. А что говорить, где леса меньше или его совсем нет. Да и газ не во все районы проведен. Ездил недавно к брату в Кемь — город без газа. А деловые мужики рубят леса под полено и торгуются с несчастными одинокими бабушками по деревням. Дедушки, как правило, повымерли. Люди боятся замерзнуть, ведь еще живые, кровь приходится подогревать не сердцем, а печкой. А жить-то все хотят…
И возникает еще один вопрос: почему о России и русских в последние годы, нет, раньше, сразу после развала Советского Союза, в ходе идеологических диверсий и информационных войн, к сожалению, не замеченных многими россиянами, говорят так много плохого, что бы они ни сделали? И об этом бубнит большинство СМИ Запада. Разве это не геноцид, не гнобление всего русского?
Думается, это медленный незаметный способ вывода из конкурентной борьбы огромной массы россиян, фирм и компаний. Не должно быть никаких иллюзий о конечной цели этих двух задач для англосаксов и их сателлитов — полнейшая зачистка территории от людей. Именно это и происходит в глубинке и бывших республиках, особенно на Украине и странах Балтии — Литве, Латвии и Эстонии.
— Почему рубль неконвертируемый и с неприятным ярлыком — «деревянный»? — задал автор вопрос Умнику.
— Да потому, что заглушили, разворовали, уничтожили отечественное производство в ходе дурацкой приватизации, за которую хвалил наших горе-руководителей дядя Сэм. Рубль искусственно затоптали. А вообще-то британские экономисты официально признали недооцененность рубля на 70,4 %, высчитывающуюся по так называемому индексу бигмака — калорийного сэндвича-гамбургера.
Обратимся в очередной раз к Катасонову:
«Еще раз подчеркну, я согласен, многое зависит от каждого человека лично, что надо больше работать головой, учиться, изыскивать новые силы внутри себя, новые ресурсы и возможности, которых много. Что надо продолжать идти вперед — и все получится.
Но нет — все-таки внешняя среда очень сильно влияет на людей! Можно делать вид, что сам дурак, если не справляешься — НО ЭТО НЕ ТАК!!! Внешняя среда и умного может превратить в дурака, если постоянно его гнобить! На это и рассчитано».
По данным ВЦИОМ, каждый пятый россиянин считает, что выпускнику вуза почти нереально найти работу. Причина одна — нет рабочих мест из-за застоя в развитии промышленности. Когда одного молодого инженера-сахалинца в 2013 году спросили о проблемах безработицы на острове, он ответил известной идиомой: царь у нас хороший, бояре плохие. Он имел в виду губернатора Хорошавина, который скоро оказался на нарах за мздоимство. Ошибался инженер о своем царе, жившем не на даче, а в настоящем замке, дорога к которому похожа на трассу «Формулы-1». Теперь резиденцию Хорошавина превратили в базу отдыха.
Недавно актер театра и кино Дмитрий Лысенков заявил, что жизнь в регионах России — это какое-то проклятие, потому что местные царьки правят. Когда до Бога высоко, а до царя далеко, государству нужен не интеллект, а преданность и сила… Почему люди уезжают? Не потому ли, что душно!
Вот и получается, что нередко молодежь, видя, как хулиганят царьки, способные за сутки потратить пятнадцать миллионов рубчиков, как это сделал однажды островной губернатор, на вопрос о жизни отвечает строчкой из С. Я. Надсона: «Как мало прожито — как много пережито». Их берет оторопь от нравов местных высоких чиновников-мздоимцев. Поэтому те, кто помоложе, продолжают искать на месте работу или косят в сторону разных дорог, по которым можно улететь, уехать, уплыть…
Для того чтобы купить человеку какой-нибудь товар, нужно заработать деньги. А где их зарабатывают? Правильно — на производственных предприятиях, которые горе-политики с такими же горе-экономистами сократили в разы, лишив людей рабочих мест, что способствовало появлению безработных, постепенно превращающихся в люмпен-пролетариат.
За тридцать лет существования новой России в стране прекратили производственную жизнь около семидесяти тысяч заводов и фабрик и в разы больше потеряно людских сил, материальных и финансовых средств, чем за годы войны.
— Почему же либералы девяностых с такой прожорливостью уничтожали отечественных производителей, а потом и вовсе охладели к строительству новых предприятий? Наелись? — спросил автор Умника.
— Основная причина уничтожения заводов и фабрик лежит на поверхности. Из-за высоких налогов производить промышленную продукцию в России невыгодно. Вот так рабочий потерял место приложения своих сил и опыта. А поэтому у него прожиточный минимум заточен на выживание. Вот и ответ на вопрос: какой бизнес может быть в стране без активной покупательной способности населения? У производственников угасает стимул производить, если они не могут реализовать свой товар. Он элементарно лежит на полках, затоваривается, потому что не покупается из-за безденежья обычных граждан.
Отсюда — существовать может только экспортный вариант сырьевой экономики: лес, нефть, газ, как раньше, в царское время пенька да пушнина. Цены высокие — вот и гоним за рубеж это дорогое сырье. Но продаем все за доллары и евро, деревянные рубли никому не нужны, потому что наша валюта неконвертируемая.
Это в ранние годы советской власти, в частности в начале двадцатых годов, по воспоминаниям поэтов Владимира Маяковского и Сергея Есенина, побывавших в США, они шиковали с рублями в кармане. Почему? Дело в том, что разбалансированность денежной системы в СССР к 1923 году достигла такого уровня, что за доллар давали 2,3 миллиона рублей. Стабилизировало обстановку с национальной валютой введение золотого червонца, а с 1924 года поступление в обращение в РСФСР серебряных монет. К 1925 году доллар стоил уже 1,94 рубля. Вот почему советские граждане того периода, имеющие разрешение на выезд, могли не переживать из-за отс