оно не имело перспектив, так как Ирландия постоянно разорялась викингами, разрушившими ирландские церкви и монастыри. Ирландия слабела и утрачивала значение одного из центров европейского христианства. С Римом и Византией Ирландия соперничать не могла ни при каких обстоятельствах.
Кроме византийской, отчасти римской и совсем неубедительной ирландской версий христианизации Руси, существует достаточно убедительная и аргументированная версия А.Г. Кузьмина о том, что христианство пришло на Русь из славянских земель, в частности из Болгарии. На ней мы подробно остановимся в следующей главе.
Существует достаточно долго, едва ли не с XVIII в., версия о решающей роли норманнов в христианизации Руси. Эта версия логически связана и естественна для сторонников норманнской теории происхождения древнерусского государства о том, что государство создали приглашенные, согласно легенде Повести временных лет, на княжение варяги, выступившие по отношению к славянам завоевателями.
Однако следует иметь в виду, что приглашение военного вождя со стороны не было чем-то уникальным, свойственным только Руси. Практика приглашения «князя-правителя – арбитра была распространенной в Европе; эта практика на долгие годы стала традиционной и для Новгородской Руси – вспомним хотя бы Александра Невского (1221–1263), приглашаемого в этот стольный город для защиты его от натиска немцев, шведов, литовцев»[262].
Версий крещения княгини Ольги, князя Владимира, Руси в целом историки выдвинули много, и следует отдать дань признательности за их огромный труд по изучению, анализу, интерпретации разноречивых, часто противоречащих друг другу источников. Однако есть и версия великого духовного пастыря Руси – митрополита Илариона, сформулированная в его знаменитом произведении «Слове о Законе и Благодати»[263]. Митрополит однозначно заявил, что крещение князя Владимира, а затем всей Руси было чисто внутренним делом, самостоятельной и глубоко продуманной инициативой князя Владимира, свободной от чьего-либо внешнего давления.
Митрополит отстаивал самостоятельность и независимость Руси в вопросах веры, осознанный переход от язычества к христианству, глубоко продуманный и выверенный путь к православной цивилизации. Иларион одновременно называет крещение Владимира чудом, ниспосланным с божественных небес. «Все страны благий Бог наш помиловал, и нас не презрел – восхотел и спас нас»[264]. На наш взгляд, именно эта версия в достаточно полной мере отражает исторические реалии и нужды Руси тех времен, что ни в коей мере не принижает достижения отечественной историографии в реконструкции процесса перехода от языческой Руси к христианской.
Действительно, в нашем распоряжении немало фундаментальных трудов талантливых и преданных своей профессии историков. Заметим, что в основе всех концепций по истории Древней Руси лежат летописи, но их сведения настолько противоречивы, что невозможно ждать от историков сколько-нибудь единых взглядов на оценку событий Древней Руси.
Вернемся к легендам о крещении князя Владимира. Общепризнанной на уровне Русской православной церкви и даже на уровне государственном является легенда о том, что князь Владимир крестился в Корсуни (Херсонес), вблизи Севастополя. Здесь в честь крещения князя построен величественный храм, ставший местом паломничества и экскурсий десятков тысяч российских и иностранных граждан. Между тем у историков продолжаются споры о месте и времени крещения Руси, связанные с противоречивыми сведениями летописей и несостыковкой сведений различных существовавших в то время летоисчислений.
Однако, как считал выдающийся мыслитель русского зарубежья Г.П. Федотов, ученый не вправе развенчивать легенды. Легенда имеет право на жизнь, потому что является «фактом духовной культуры, и находит себе место в изображении этой культуры со всей красочностью своего чудесного мира». Вместе с тем мыслитель против романтизма, украшающего вымыслом реальную действительность. Задачу историка он видит в раскрытии полноты реальной жизни, где находят свое место и легенды, и наивное восприятие мира народом, и «вера, очищенная в горниле разума»[265].
В Повести временных лет после рассказа послов о преимуществах греческого христианства князь Владимир спрашивал бояр, где крещение примем. «Где тебе любо», – ответили бояре[266]. «Любо» места князь не нашел, ибо крещение в Корсуни было осуществлено не по выбору князя, а в связи со сложившимися обстоятельствами.
К концу 987 г., по другим данным, в 988 г. между правящими в Византии царями Василием (958—1025) и Константином (960—1028) и киевским князем Владимиром был заключен договор. Владимир обещал военную помощь византийцам в подавлении мятежей, сотрясавших империю. В свою очередь киевский князь попросил в жены сестру Василия и Константина – царевну Анну (963—1011). Византийцы выдвинули условие: Владимир должен принять крещение. Поскольку в язычестве обычным было многоженство, а в христианстве строго соблюдалось единобрачие, братья Анны не хотели, чтобы их сестра стала одной из многочисленных жен язычника.
Владимир был заинтересован в родстве с императорской семьей, что поднимало авторитет его власти на международной арене, и он дал согласие на крещение. Однако Анна не торопилась покидать родину. Тогда Владимир, вспомнив свое «сватовство» к гордой Рогнеде, успех которого обеспечило взятие Полоцка, осадил и взял византийский город Корсунь (Херсонес) в Крыму. Владимир вновь продемонстрировал силу характера и решительность в защите и осуществлении поставленных целей. Война с сильным противником не входила в планы византийцев, и императоры поспешили с отправкой своей сестры к русскому князю.
По другой легенде, Владимир, ожидавший в Корсуни прибытия невесты, внезапно ослеп. Когда Анна наконец встретилась с будущим мужем, то потребовала немедленного крещения. Без этого обряда венчание было невозможно. Владимир согласился и во время крещения прозрел. Летописцы вновь связывают крещение с чудом, Божьим благословением, сулившим и князю, и Руси благополучие и благоденствие, ибо это был добрый знак с небес[267]. Тем самым подчеркивалось, что князь Владимир крестился на только по собственному выбору, но и по внушению свыше – Божьему гласу.
Принцесса Анна, став русской княгиней, оставила о себе добрую память. Она сыграла заметную роль в распространении христианства и просвещения на Руси. Последние искусствоведческие исследования выявили выдающуюся роль и значение княгини Анны в деле христианского обустройства Киева – строительстве одного из главных киевских храмов и святой реликвии Руси – Святой Софии, а также в разработке фресковых композиций этого храма.
О храме Св. Софии замечательно написал Г.П. Федотов: «Здесь земля легко и радостно возносится к небу в движении четырех столпов, и свод небесный спускается ей навстречу… Здесь все полно завершенным покоем, достигнутой мерой, свободой в законе, бесконечностью, замкнутой в круг. Тем, кто не видел иной, великой святой Софии[268], кажется, что лучше не выразить в камне самой идеи православия»[269]. Так уже на заре своей христианской жизни Русь по-своему выражала суть православной идеи и сумела воплотить ее в каменном храмостроительстве.
Корсуньская легенда подверглась критике уже в XIX в. Так, крупнейший историк церкви Е.Е. Голубинский (1834–1912) писал о том, что этот летописный рассказ – «позднейший вымысел и при этом даже вымысел, по всей вероятности, не русский, а греческий»[270]. Е.Е. Голубинский утверждал, что Владимир был крещен в Васильеве местными варягами-христианами в 987 г., а крещение киевлян он относил к 990 г., когда князь вернулся из Корсуньского похода[271]. С этими утверждениями согласен и такой видный историк Русской православной церкви, как А.В. Карташев (1875–1960)[272].
Корсуньскую версию о крещении Владимира критиковали патриарх историографии русского летописания А.А. Шахматов, его последователь М.Д. Присёлков (1881–1941), источниковед А.Е. Пресняков (1870–1929), в новейшее время А.Г. Кузьмин и другие историки. Однако византийская версия благополучно существует и в наши дни. У нее немало сторонников как в научной, так и в церковной среде, в публицистике, художественной литературе и в кинематографии.
Дискуссии и споры историков необходимы и важны, чтобы с разных точек зрения, под различным ракурсом так воспроизвести события, чтобы они как можно больше отражали исторические реалии, суть и аромат эпохи. Однако, если взглянуть на крещение Руси с точки зрения общей европейской истории, то следует признать, что христианизация Руси была следствием и продолжением многовековой христианизации Европы. Поэтому она была неизбежна и неотвратима, так как выражала историческую закономерность развития Европы, а вместе с ней и Руси. Христианизация – мощная волна, поднявшаяся с рождением Христа и покатившаяся с иудейской земли по всему миру, по Западной Европе и затем по ее восточной части, достигнув территории Руси, что лишний раз свидетельствует о том, что Русь – естественная и органичная часть Европы. На Руси проходили процессы, свойственные европейскому континенту, выразившиеся в крещении древнерусского государства.
Утверждение и распространение христианства можно рассматривать как своеобразный путь спасения от развернувшегося кровавого хаоса. Римская империя гибла в муках нашествий варваров, междоусобиц, грабежей, убийств, распада привычных представлений о добре и зле, отчаяния сотен тысяч людей, попавших в капкан безысходности. Для того чтобы выжить в этой цивилизационной катастрофе, были необходимы новые ценности и жизненные смыслы, взгляды на мир и перспективы развития человека. Старая, римская, по сути, гражданская общность рушилась. Возникла потребность в новой общности, теперь – духовной. Она не могла быть иной в условиях дробления прежде единого государства на разрозненные и несвязанные между собой части.