вторитет веры. Он превратил попов в мирян, превратив мирян в попов. Он освободил человека от внешней религиозности, сделав религиозность внутренним миром человека. Он эмансипировал плоть от оков, наложив оковы на сердце человека»[425].
Это был мощный протест против монополизации веры клиром, нашедший отклик в душах и сердцах миллионов людей, которые за эти революционные идеи жертвовали жизнью. Однако, как это часто бывает в истории, протестантизм переродился совсем не в ту религию, о которой мечтали ее основатели. Она стала религией набиравшей силы буржуазии, ставившей на всем свое «торговое клеймо». Недаром Маркс писал, что «Лютер победил рабство по набожности только тем, что поставил на его место рабство по убеждению» [426].
В то же время протестантизм раскрепощал свободу деятельности человека. Во многом этому способствовала протестантская трактовка Божественного провидения: если то, что делает человек, увенчивается успехом, то это прямое свидетельство Божьего расположения и благословление вашего труда. Человеку предлагалось искать свой жизненный путь, пробовать себя в различных сферах деятельности и останавливаться на наиболее успешной, соответствующей потребностям и способностям. Тем самым провозглашалась и поощрялась свобода предприимчивости, деловой активности и инициативы. Вместе с тем протестантизмом проповедовались аскетизм в личном и семейном быту, презрение к роскоши, рационализм и прагматизм, расчет и бережливость.
Формировались протестантские идеалы личности. Первый – честный, добропорядочный, свободный в выборе жизненного пути человек. Второй – богатый и преуспевающий предприниматель. Индивидуализм и прагматизм возводились в добродетель. Не тратить, а копить – жизненное правило протестантизма.
В характере протестантов сочетались исконные черты человека Средневековья: дисциплина, ответственность, верность традициям корпораций и одновременно активность, предприимчивость, расчет и замкнутость в собственных интересах. Едва ли не с этих времен индивидуализм становится характерной чертой европейской ментальности.
Протестантская этика стимулировала развитие науки. Историки отмечают, что в XVII–XVIII вв. среди ученых преобладали протестанты, что свидетельствует о связи аскетического протестантизма с увлеченностью наукой. Для определенного круга протестантов она возводилась в ранг святыни. Недаром такой талантливый ученый, как английский пуританин Р. Бойль (1627–1691), в работе «О пользе экспериментальной естественной философии» (1664) писал, «что те, кто старается отвратить людей от усердных исследований природы, избирают… путь, ведущий к ниспровержению Бога»[427].
О связи протестантского аскетизма с наукой писал и М. Вебер (1864–1920). Протестанты были убеждены, что наука – это путь познания Бога и его творения во всем многообразии. Она является фундаментом веры, ибо наука начинается с веры, а вера «не ведущая к науке – просто ошибочная вера или суеверие, подделка, а не подлинная вера»[428]. Под влиянием протестантизма формировался идеал ученого, аскета-бессребреника, фанатично увлеченного исследованиями, отдающего все силы познанию.
Великие географические открытия не только расширили знания человека о Земле, стали катализатором новых научных поисков в ее познании, но имели и жуткую сторону трагедии коренных народов, открытых великими первопроходцами новых земель и континентов. Миллионы людей стали жертвой алчности и жестокости европейцев. Благородный рыцарь – герой Средневековья – выродился в циничного, алчного, озверевшего от жажды золота конкистадора, антигероя европейского Средневековья.
С лица земли были стерты практически все коренные народы Южной, а затем Северной Америки. Подобный вывих отношения европейцев к иным народам не случаен. В определенной мере в них продолжилась традиция Крестовых походов, грабежа иноверцев, насильственное обращение их в христианство и массовые убийства непокорных. Важнейшим источником экономического процветания Европы становились завоеванные колонии. В отношении их Европа выступала не как гуманная, а как агрессивная и жестокая цивилизация. В реальности в отношении покоренных народов европейцы выступали как новые варвары, уничтожавшие традиционную культуру побежденных этносов. Такова судьба культур майя, ацтеков, многих африканских племен, североамериканских индейцев и др.
Цивилизационная роль Европы в мире весьма сомнительна. В ней переплетались противоположные, часто несовместимые качества: высокий гуманизм гениальных творений деятелей Возрождения и бесчеловечность религиозных войн, покорения чужих народов; светлые идеалы личностей, впитавших прекрасное, чистое и высокое из античной традиции, и жестокий, циничный, алчный завоеватель; проповедь любви как главной христианской ценности и ненависть к инакомыслию и иноверию; восторженное благоговение перед культурой и варварское разрушение традиционных культур на завоеванных территориях; образцы высокого служения общему благу и крайний индивидуализм, эгоизм, забота исключительно о своих интересах и т. д.
Претензии Римской церкви на главенствующую роль в христианском мире оказались несостоятельными. Ее многовековая борьба на этом направлении окончилась провалом. Католицизм сам раскололся на несколько крупных религиозных общин, враждовавших друг с другом, и вина за этот, как и Вселенский раскол 1054 г., во многом лежит на католицизме.
Романо-германский мир и православно-славянский существенно расходятся в понимании сути христианства. Так, католицизм суть веры трактует как повиновение внешнему авторитету, главе католической церкви – римскому папе и его иерархам. Догмат о непогрешимости папы – тому свидетельство. Эти позиции неприемлемы для православия, которое проповедует духовное и церковное единство на началах свободы. Главное в христианстве – любовь к Богу, людям, всему сущему, а любви по принуждению не бывает, без свободы она не осуществима.
Эти расхождения в мировосприятии со временем лишь углублялись. Поэтому не случайно, что папа римский Франциск в 2014 г. выступил в Европарламенте и Совете Европы с резкой критикой духовной деградации Запада, его отхода от христианских ценностей. В отношении православия он сказал: «Мы утратили чувство поклонения, а они его сохранили… Бог у них – в центре, и это их богатство, о котором я хочу вспомнить, пользуясь случаем. <…> Потребительство, благополучие причинили нам много вреда. А они сохранили красоту Бога в центре». Более того, Франциск I подчеркнул: «Читая Достоевского, а его нужно всем читать и к нему возвращаться, я проникаю в русскую, восточную душу. И это очень нам помогает. Мы нуждаемся в этом обновлении, в свежем ветерке, в свете с Востока»[429]. Откровенно и неожиданно…
Папа римский Франциск I перечислил язвы современной западной цивилизации: забвение духовных корней, крайний индивидуализм и одиночество личности, самоизоляция и нарциссизм Европы, крайний европоцентризм в политике, стремление управлять всем миром, глухота и слепота к страданиям людей неевропейских стран, рассмотрение человека как бездуховного существа, винтика в социально-экономической системе, отказ от высших ценностей и веры в Бога, разрушение традиционного сознания и семьи, игнорирование духовных, исторических, традиционных проблем ради материальных, утилитарных интересов, игнорирование культурной самобытности других народов, проповедь бездушного профессионализма, ошибочная трактовка европейского единства как унификации, хищнического отношения к природе и др. По мнению Франциска I, все это ведет мир к глобальной катастрофе.
Каков выход? Оба мира должны не просто найти точки соприкосновения, а начать процесс глубокого понимания друг друга и христианства в целом, чтобы решать острые проблемы вместе, ибо времени на то, чтобы их откладывать, не осталось. Для этого необходимо общечеловеческое единство. Не случайно апостол Павел в Первом послании Коринфянам писал о единстве мысли и духа: «Умоляю вас, братия именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но, чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях»[430]. Подобное единство духа и мысли – самое необходимое условие решения глобальных вызовов современности.
Нельзя забывать великого учения Христа, в частности, его послания к людям: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»[431]. Иисус Христос осуществил такой переворот в мировосприятии людей, которому не было равных в истории человечества. Он провозгласил любовь, как самый великий закон всего сущего. Именно в любви как в основном законе для человечества видится решение основополагающих проблем в отношениях Запада и Востока. Однако возможно ли это? Сомнительно. Одно радует – путь указан более 2000 лет назад, и к нему необходимо вернуться, иначе человечество само сожрет себя.
Наш современник митрополит Сурожский Антоний (1914–2003) пишет: «В своей религиозной жизни западный мир страдает, главным образом от того, что из сердца эта жизнь перешла в мозг. Очень многое, что должно было быть живым переживанием, живым опытом, стало рациональным. И первое, что поражает западного человека, когда он встречается с православной церковью, именно в богослужении, это живое чувство верующих православных людей, которые стоят перед живым для них Богом, и молятся Ему, и общаются с Ним с живым чувством трепета, любви, покаяния…» В западных церквах, по наблюдениям митрополита, «это бывает очень редко: западное богослужение стало коротким, национальным, умственно в значительной степени трудным или, в некотором отношении, в некоторых общинах, убогим, а наше богослужение им кажется само по себе целым переживанием»