.
Даже барон Август Гакстгаузен (1792–1866), хорошо знавший Россию, так как прожил в ней почти 10 лет, и поразивший А.И. Герцена тонкостью своих наблюдений русского быта, писал в 1843 г., что Россия почти 1000 лет остается патриархальным государством, ибо по «традиционному воззрению Россия представляет одну большую семью, с царем во главе, которому одному вручена власть над всеми»[564].
Русь – большая семья во главе с государем отцом. Яркий мыслитель Н.Я. Данилевский писал, что в русской государственности заложены и материнские начала: «Московские государи, так сказать, играли роль матери семейства, которая хотя и настаивает на исполнении воли строгого отца, но вместе с тем избавляет от его гнева, и потому столько же пользуется авторитетом власти над своими детьми, сколько и нежной любовью…»[565] Тем самым русские мыслители стремились показать, что русская государственность покоится на иных началах, чем западноевропейская. Она выросла на традициях семьи, общины и, особенно, на православных началах единства, долга и обязанностей.
На родовых началах строилась власть в Киевской, затем в удельной и Московской Руси. Роды правили русскими землями. Они передавали свою власть и собственность по наследству и тем обеспечивали преемственность власти, стабильность и жизнестойкость. Вся политическая история Киевской и средневековой Руси в конечном счете сводится к борьбе, часто кровавой, княжеских родов за власть и за земли – основу силы и процветания власти.
У населения Руси изначально сформировались представления о власти как власти рода, которую выражал один из его представителей. Вместе с тем родовой принцип организации власти стал главной причиной распада некогда единой Киевской Руси. Страна дробилась на уделы, которые в свою очередь постоянно делились между многочисленными наследниками. В государственно-политическом отношении Русь мельчала и слабела. На смену удельно-родовому принципу организации власти должен был прийти государственный принцип, не допускавший постоянного раздела и передела власти и ее земельной собственности. Этот принцип был положен в основу политики московской великокняжеской власти, которая абсолютно большую часть земель передавала старшему в роду наследнику и обеспечивала подчинение ему других представителей великокняжеского рода.
Вместе с тем базовый принцип любой монархии – власть рода, остался неприкосновенным. Русью столетиями правили Рюриковичи, а затем род Романовых. Образование русского централизованного государства, по сути, было борьбой за распространение власти рода московских князей на все русские земли. Родовой принцип господствовал не только в политической, но и экономической сферах, где основой хозяйствования была вотчина (отчина) – крупное землевладение родовой аристократии. Великий московский князь, а позже и царь воспринимали наследственную и приобретенную землю как свою личную собственность и относились к Руси как своей «отчине», переданной им по наследству отцами.
Концентрация власти в руках московских князей шла не просто рука об руку с расширением их земельной собственности, а прямо и непосредственно зависела от успехов новых земельных приобретений, которые, как увидим ниже, предоставили возможность формирования нового социального слоя – служилого дворянства, ставшего надежной опорой московских государей и противовесом вотчинникам – носителям центробежных тенденций. С.М. Соловьев рассматривал борьбу служилого (государственного) и вотчинного (родового) начал как главную движущую силу процесса объединения русских земель[566].
Дискуссионным является вопрос о происхождении религиозных представлений о сакральности власти русских государей. В исторической литературе распространенной является точка зрения, что идея государя – помазанника Божьего была воспринята Русью от Византии. Не будем отрицать этого утверждения, но подчеркнем, что сакральность власти имеет свою давнюю древнерусскую традицию. Концепция сверхъестественного происхождения княжеской власти в основных чертах сложилась еще в Киевской Руси. Эта идея присутствует в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона, где автор пишет, что Ярослав Мудрый унаследовал власть от св. Владимира по повелению Бога[567]. Отсюда власть князя не только земная, но и небесная, божественная. В произведении «Память и похвала князю русскому Владимиру» говорится, что вся деятельность князя Владимира была пронизана светом Божьей благодати[568], то есть милостью, защитой и помощью Бога.
Легитимность княжеской власти становится в прямую зависимость от ее сверхъестественного, божественного происхождения, что обеспечивает ее несокрушимость, неоспоримость и суверенность. Князь, осененный Божьей благодатью и милостью, – праведный защитник православия и христовой правды. Причем, как подчеркивается в древнерусских произведениях, от нравственного облика князя как защитника истинной веры зависит настоящее и будущее его страны. В Повести временных лет читаем: «…если же князья справедливы в стране, то много согрешений прощается стране той; если же злы и лживы, то еще большее зло посылает Бог на страну ту, потому что князь – глава земли»[569].
Таким образом, князь олицетворяет землю, на которой правит, ответственен за ее морально-нравственное здоровье и связанное с ним благополучие и успехи. Таково высокое предназначение князя как проводника нравственных устоев христианства. Его власть базируется не на силе и принуждении, а на морально-нравственном авторитете дарованной Богом власти. Она освящена православной истиной и правдой.
Примечательно, что древнерусские мыслители не просто сравнивали, а приравнивали власть киевского князя к власти византийских императоров. Уже в «Слове о Законе и Благодати» митрополит Иларион прямо заявляет, что св. князь Владимир равен императору Константину умом и Божьим расположением, славой, честью и деяниями[570]. В Повести временных лет говорится о том, что князь Владимир – «новый Константин Великого Рима»[571].
Даже на заре государственности четко проявляется приверженность русского общества к принципам единодержавия, освященного православием, а также суверенности Руси как христианской державы. Ни о какой-либо зависимости молодой Руси от могущественной Византии речь не только не шла, но сама возможность подобных отношений изначально отвергалась. На Русской земле один хозяин – ее великий князь. Только он имеет право миловать и карать, причем последнее обосновывалось задачами защиты православия, Божьей правды и справедливости. Князь имеет полное право карать отступников от веры, лжецов, корыстолюбцев, всех, кто попирает принципы справедливости. Таким образом, необходимость насилия обосновывается исключительно морально-нравственными задачами защиты веры, правды и справедливости. Иное отвергалось.
Образ идеального древнерусского государя с замечательной художественной выразительностью выписан Владимиром Мономахом в его «Поучении». Князь – покровитель бедных и сирых, благочестивый христианин, воин, защитник земли Русской, мудрый правитель, стремящийся исключительно к процветанию и благополучию Руси. В Древней Руси в целом оформился образ идеального князя, сочетающего в себе высокие христианские нравственные качества, поборником которых он является, мужество воина и справедливость государственного мужа. Мирское и духовное сливались воедино, но определяющим и ведущим в характере государя было духовное, как стержень его личности.
Традиционная русская мысль, признавая божественное происхождение великокняжеской власти, тем не менее подчеркивала и ее человеческую природу, говорила о «природном» равенстве князя и подданных, что предполагало наличие у верховного правителя высоких нравственных качеств и добродетелей, умения обуздывать свои страсти и пороки. Государь в определенном смысле должен был подавать пример благочестия, и оно являлось одним из важных оснований вручения ему ответственности за судьбу своих подданных[572]. Следует особо подчеркнуть, что идея единодержавной власти на Руси оформилась за столетия до Московского царства и ее развитие как царской идеи шло на фундаменте накопленных представлений о сущности, значении и особенностей власти на Руси[573].
Прав славянофил А.С. Хомяков, когда писал, что государственная власть в России не построена, а выросла. Именно выросла на исконной, присущей только Руси почве. При этом, как писал этот самобытный мыслитель, «кровь и вражда не служили основанием государству русскому, и деды не завещали внукам преданий ненависти и мщения. Церковь, ограничив круг своего действия, никогда не утрачивала чистоты своей жизни и не проповедовала детям своим уроков неправосудия и насилия»[574].
Славянофилы подчеркивали, что Русь не верила в мудрость человеческих расчетов, а верила в высшее предназначение своего Отечества и человека, осененного православной верой. Поэтому в ее истории «слышатся такие человеческие голоса, выражаются такие глубоко-человеческие мысли и чувства, которых не встречаем в истории других, более блестящих и, по-видимому, более разумных общественных развитий»[575]. Главная историческая задача России – «сделаться самым христианским из человеческих обществ»[576]. На протяжении всей своей истории Русь в той или иной мере решала эту задачу. Решает ее и сегодня, так как именно Россия противостоит антихристианской вакханалии современного западного мира, проповедующего торжество греха.