Важно наблюдение и другого выдающегося мыслителя – Г.П. Федотова, что утверждение на Руси единодержавия привело к расцвету духовной жизни и русской святости. Философ писал: «Объединение всей Руси под скипетром князей московских, венчание Ивана IV на царство, то есть вступление его в преемство власти византийских “вселенских”, по идее православных царей необычайно окрылило московское национально-государственное самосознание. Выражением “святости”, высокого призвания Русской земли были ее святые. Отсюда потребность в канонизации новых угодников, в более торжественном прославлении старых. После Макарьевских соборов 1547–1549 гг. число русских святых почти удвоилось»[664]. Формируется понятие «святой Руси» и о ее великом предназначении.
Русь официально стала царством после венчания на царский престол Ивана IV в 1547 г. Однако вся «подготовительная» работа к этому рубежу была проделана в годы правления Ивана III. При нем сложилась практика и идеология русского самодержавия, осененного высокими земными и религиозно-мистическими смыслами. В народе самодержавие ассоциировалось с истинной властью, служащей высшим сакральным началам и народным интересам, воспринималось едва ли не как идеальное государственное устройство. Понятие «державность», по существу, соответствовало чаемой народом религиозно-нравственной и верозащитной функции русского государя как самодержца. Это духовно-нравственное отношение народа к самодержавной власти в конечном счете обеспечило ее жизнестойкость, непоколебимость и силу.
Глава двадцать перваяРусская православная церковь в XV в.
Православная церковь, как и Русское государство в целом, переживала в XV в. весьма сложные и даже трагичные времена. На церковной жизни сказывались ожесточенная борьба князей рода Рюриковичей за власть в годы феодальной войны, необходимость противостоять католическому Риму в его притязаниях на господство в христианском мире в условиях заката Византии, преодолевать ереси, грозящие размыванием основ православного христианства, в острых дискуссиях определяться в отношениях с государством, с судьбой монастырской собственности, а также сутью духовной жизни. Обстановка внутри церкви была крайне накаленной, изобиловала дискуссиями с альтернативными точками зрения ее участников, жесткими расправами над еретиками и отступниками от веры, с частой сменой церковных иерархов и др.[665]
Знаменитый государственный деятель Средневековья великий князь Литвы Витовт активно вмешивался во внутренние дела Руси, воевал с ней, вступал во вражеские союзы с ордынцами против русских земель, пытался действовать «мягкой силой» через брак своей дочери Софьи с великим князем Василием Темным. У него были союзники в Русской православной церкви. Так, митрополит Киприан часто бывал в Литве. Он даже, как говорится в летописи, «по повелению» Витовта поставил попа Гоголя во владыки и «тот был епископ граду Володимерю». По тем же мотивам он убрал с кафедры Антония, епископа Туровского, и заточил его в Симоновом монастыре. Встречался Киприан и с польским королем Ягайло, который представлял католическую церковь.
Витовт в вопросах веры был прагматиком и подходил к ним в зависимости от своих политических целей. Однако, по условиям Городельской унии (1413 г.) между литовской и католической церквями, католикам в Литве были предоставлены явные преимущества перед православной церковью[666]. Все симпатии Киприана находились в столице Литвы Вильне, «с помощью которой он надеялся собрать под флагом митрополии “всея Руси” все русские города, включая нижнедунайские, прикарпатско-молдавские и неманские, куда входили, в том числе, давние русские города Вильна и Ковно»[667]. Разумеется, эта огромная митрополия должна была жить под патронажем Литвы.
Киприан скончался в 1406 г. и его преемником стал митрополит Фотий, ориентировавшийся именно на Константинопольский патриархат, который возвел его на митрополичью кафедру Руси. Это означало отход от пролитовской политики предшественника. Фотий отрицательно относился к разного рода униатским настроениям, распространенным в русских и литовских землях, граничивших с Польшей.
Витовт развернул против Фотия травлю, противопоставляя Москве Киев и утверждая, что по древней традиции лидерство в Русской православной церкви должно принадлежать Киеву, Фотий же грабит и «истощевает… великую Киевскую церковь, главу всея Русии». Витовт вынашивал планы раскола Русской православной церкви на Киевскую и Московскую митрополитии. Кандидатом в киевские митрополиты избирается племянник Киприана Григорий Цамблак (1365–1420), ставленник Витовта.
Витовт направляет в Константинопольский патриархат «компромат» на Фотия и посылает Григория Цамблака на утверждение в Константинополь. Однако византийский император и патриарх не поддержали предложение литовского князя о разделении митрополии «всея Руси» на части и не утвердили кандидатуру Цамблака. В ответ осенью 1415 г. Витовт собирает собор епископов и настаивает на возведении Цамблака в сан митрополита, аргументируя это тем, что тот будет стоять во главе церквей его области. Епископы выступили против: Руси не подобает иметь двух митрополитов, это противоречит «старине», когда Русь была единой. В ответ 15 ноября 1415 г. Витовт объявил Цамблака митрополитом южных русских земель. Раскол Русской православной церкви стал явью.
Фотий не сидел «сложа руки», а рассылал во все епархии грамоты с обличениями раскольников. Эти грамоты нашли отклик среди русских церковных иерархов, выступивших не только против кандидатуры Цамблака, но также по причине ориентации Витовта и его ставленника на унию с католичеством[668].
Григорий Цамблак со своими единомышленниками в 1418 г. прибыл на Константинопольский собор, где обсуждались вопросы воссоединения католической и православной церквей. Видимо, для этого еще не пришло время, и собор завершился безрезультатно. Авторитет Цамблака в глазах русского духовного сообщества был окончательно подорван. Он возвратился из Рима и Константинополя в Литву (сентябрь 1418 г.), а зимой 1419 г. скончался. Планы Витовта расколоть Русскую православную церковь и склонить ее к унии с католическим Римом провалились.
Однако идея унии православия с католичеством буквально «витала в воздухе». Она находила все больше сторонников в Византии, шатавшейся под ударами турок. Византийцы надеялись, что слияние церквей обеспечит им долгожданную помощь в борьбе с турками от западных католических стран, но просчитались. В планы католиков не входило «сбережение» Византии. Напротив, они были заинтересованы в падении своего цивилизационного соперника – некогда процветавшей и могущественной мировой державы. Помощь с Запада не пришла, и все их проповеди о необходимости защиты христианства от мусульман оказались пустой декларацией. Православная Византия была принесена в жертву геополитическим интересам католического мира.
Точка в истории Византии была поставлена в 1453 г., когда в Константинополь ворвались османы. Прелюдией к трагической развязке стал Ферраро-Флорентийский собор 1437–1439 гг., где и была оформлена знаменитая Флорентийская уния, провозгласившая слияние православия и католичества.
Двумя годами ранее, после смерти митрополита Фотия, Константинопольский патриархат, несмотря на предпочтение Русской православной церкви своему кандидату в митрополиты Ионе, в 1437 г. прислал руководить московской митрополией своего ставленника грека Исидора, который до этого был игуменом монастыря святого Дмитрия в Константинополе. Исидор (1380 или 1390–1463) оказался последним греком на митрополичьей кафедре Русской православной церкви.
В Москву Исидор прибыл ненадолго. Он торопился на собор в Ферраре и Флоренции. Своих взглядов на поддержку унии не скрывал, ссылаясь на мнение патриарха Иосифа и византийского императора Иоанна Калуяна (1425–1448). Исидор таил «в себе прелесть Латыньския ереси, принесе же от римьскаго папы льстивное писание… к великому князю Василию Васильевичю»[669]. Великий князь был непреклонен – Русь на унию не пойдет.
Исидор, вопреки воле Василия Темного, на Флорентийском соборе выступил как ярый сторонник унии и заслужил от Рима почести – стал одним из шести римских кардиналов. Это было предательством Русской православной церкви, и Исидор получил по заслугам. По возвращении на Русь он был арестован и заключен в Чудов монастырь, из которого бежал. В исторической литературе есть точка зрения, что великий князь Василий Васильевич знал о готовящемся побеге, но не предпринял никаких мер к его предотвращению. Более того, он не организовал поимку беглеца, дав ему возможность скрыться за границей.
Русь не приняла Флорентийскую унию. Русская православная церковь объявила себя автокефальной (независимой) от Константинополя, что было важным шагом к обретению Русью и независимости от ордынского ига. Теперь по логике развития событий духовная независимость должна была органично сочетаться с независимостью и суверенностью Русского государства. Здесь прослеживается некая закономерность – на Руси духовное всегда было мощной силой исторического развития страны.
Вопреки воле Константинополя, митрополитом всея Руси стал русский епископ Иона, и эта традиция впредь никогда не нарушалась. Примечательно, что Ионе высокую духовную миссию на Руси предрек митрополит Фотий. Иона рано принял монашеский постриг – в 12 лет. Он ревностно нес все тяготы иноческой жизни в Симоновском монастыре Пречистой Богородицы. Монастырь посетил митрополит Фотий. «Прииде же в пекольницу, иже есть хлебня» он увидел «блаженнаго Иону уснувша отъ великаго воздержания и отъ прилежнаго труда и молитвы непрестанныя… Святитель же со удивлением зряше на нь и не повеле никому же разбудити его. И пророчествуя о нем, глаголаше: “Разумейте, о чада, яко инок сей Иона будет велик святитель во странах Руськия земьли и многих от неверных обратит къ Богу и просветит святым крещением и въ разум истинный приведет, наипаче же и сему царствующему граду Москве и прочим градовом многим и весем истинный пастырь и святитель будет”»