Если до УДО далеко, с хорошим хозяином можно и про отпуск договориться, по кодексу зекам отпуск положен. Но никому не дают, побегов много и нарушений всяких. Если уж в зеке уверен, можно и дать, но с неформального разрешения Управления, пусть тоже на себя обязательства примут. И здесь, конечно, сколько Управление скажет, столько и надо за отпуск принести и свое накинуть не забыть. И гуляй, зек Вася, в отпуск к семье и дамам.
Но самый стабильный внесезонный заработок — это промка. Промзона. Здесь несколько вариантов есть. Первый — простой, как мычание. Объявляется вольный коммерс, проверенный пацан, желающий заработать на зеках и дать заработать товарищу начальнику. Проверенный пацан инвестирует баблосик в швейку, например, и оговаривает с хозяином стоимость рабсилы. Договаривается, конечно, сколько сверху будет ежемесячно отстегивать хозяину как благодарность за дешевую рабсилу, которая к тому же может работать семь дней в неделю без выходных по 12 часов в день. А кто манкирует трудом — того в карцер. В руках хозяина — составление табелей учета рабочего времени. И он дает указание составлять другие табели: мол, работают граждане осужденные пять дней в неделю по восемь часов с перерывом на обед. Это удобно и не очень хлопотно. Если вдруг жалобы из зоны пойдут в прокуратуру или трудовую инспекцию — значит, сам виноват, не доглядел, придется рублем отвечать и брать в свою долю прокурорских, местное управление или бездельников из трудинспекции. За тем, чтобы зеки не жаловались, присматривают зеки из блаткомитета. Кто пытается жаловаться, того бьют смертным боем. Блаткомитет за поддержание порядка получает от хозяина стабильный гонорар — не трогает блаткомитетский общак, мобильные и наркоту.
…Все это, конечно, Владимир Сергеевич Кольцов хорошо знал и проделывал, а как же? Понимай систему, и тогда система поймет тебя. Сбой случается при столкновении с другой системой, что и случилось с Вовой-Клуни. Пищевая цепочка грызуна редко доходит до конечного пункта в виде последнего зернышка перед кончиной от старости; рано или поздно с линией жизни грызуна сталкиваются гастрономические потребности хищников.
Таких людей, как Владимир Сергеевич, ведут обычно следователи ФСБ. Фейсы же Кольцова и брали, причем с поличным. У этих ребят своя отчетность по раскрываемости преступлений, им тоже надо доказывать, что они полезные. Управление ФСИН они в известность не ставят, держат в неведении до конца, чтоб не могли предупредить. Спасти его мог только тесть — генерал ФСБ или брат — судья облсуда, но, во-первых, в наше тяжелое время этого ресурса может и не хватить, а во-вторых, у Вовы не было ни тестя, ни брата.
Когда его брали со спецназом в рабочем кабинете, да с поличным, да светили пальцы с помеченных купюр, которые принес ему дружок-коммерс, с детских лет вместе, Владимир Сергеевич сразу смекнул, что дружок его особо ни при чем. Сказал ему, конечно, в сердцах про суку-падлу-провокатора, но понимал, что искать слабое звено надо не здесь.
В СИЗО, знакомясь с материалами дела, Владимир Сергеевич — уже почти просто Вова — открывал для себя новый мир. В деле был подробно и довольно честно описан последний год Вовиной жизни. Как Вова хотел детей, а почему-то не выходило. Как уговорил жену на оплодотворение из пробирки. Как ему счет выставили, 350 тысяч при его зарплате в сотку с премиями. Деньги, конечно, у Вовы были, но платить самому не хотелось. И он отдал счет торговой бабенке, хлопотавшей за УДО мужа-мошенника. Бабенка, фигуристая аппетитная блонда, принесла Кольцову оплаченный медицинский счет, а потом как-то так вышло, что слились они в экстазе в том самом кабинете, в котором через год взяли Вову с поличным. Не то чтоб Вова был ходок — искусственное оплодотворение жены предполагало Вовино воздержание, и та же беда случилась у бабенки в связи с временной утратой дорогого супруга. К тому же блонда явно имела в виду себя как довесок к взятке и отдавалась особо истово. Впрочем, интимный эпизод в деле отсутствовал, в связи с чем Вова перекрестился.
Но с УДО не заладилось. Районная судья ознакомилась с делом по УДО мошенника, поняла, что с ней никто не поделился, и отказала. Блонда пошла в ФСБ и написала заявление. Потом в ФСБ вызывали Вовину жену, о чем та Вове ни слова не сказала. Вова читал протокол допроса, много она чего на него наговорила. То ли от расстройства, что завязь с эмбрионом не прижилась, то ли блонду там увидела и оценила аппетитность леопардового декольте. Год Вову писали и прослушивали, материала особо не набрали — Вова был осторожен, — но при неосторожной передаче доли от дружка-коммерса и повязали. Прессанули того немного, тот и согласился. Правда, его сразу же из промки выкинули, прикрыли его бизнес и оборудование его собственное ему не отдали, так что он сильно огорчился и сдал назад: мол, это заставили меня, а вообще я старому своему другу Вове деньги в долг давал, ничего такого. А по эпизоду с оплодотворением Вова спорить не стал, взял особый порядок, чистосердечно признался и раскаялся, и не сдал никого из подельников, что прокуратура оценила и запросила легкий пятерик. Нормально, ниже низшего, могло быть куда как хуже.
Сел Вова достойно и сидел так же. Ни с кем не связывался, ни на кого не стучал, ботинки никому не чистил, и в зоне его уважали. Дернулся было на УДО, да попадал все время на ту же судьицу, что УДО леопардовому коммерсу не дала, которому он случайно рога наставил. Ну и ладно, он особо и не настаивал, понимал, что за свое сидит.
Пока сидел, нового мужа его старой жены приняли за превышение служебных полномочий, пытали там кого-то на зоне неудачно, шум пошел, пришлось жертвовать. Так что его Людмила бывшая Кольцова теперь уже дважды соломенная вдова. А Вова вышел по концу срока и работает теперь экспедитором на химкомбинате. Работой доволен, а вот баб сторонится. За пять лет отучился бухать, зато пристрастился к чтению. Смешно сказать — начал с “Незнайки на Луне”, понравилось, увлекся. Сейчас Шаламова читает. Очень, говорит, за душу берет.
Краткий тюремный глоссарий[1]
Актировка — освобождение от отбывания наказания по решению суда на основании перечня заболеваний, утвержденного правительством РФ. Как правило, легче умереть, чем получить актировку.
Актив — прямые помощники сотрудников колоний из числа осужденных. Часто именно актив (активисты) осуществляют прямое насилие в отношении заключенных. Это заключенные, занимающие определенные должности: дневальный, завхоз, а также члены разнообразных “секций”, например пожарной. Они же — “шерсть”.
Баланда — тюремная пища. Баландер — работник хозотряда, раздающий баланду.
Беда — статья Уголовного кодекса РФ. Обычно под вопросом “что за беда?” подразумевается вопрос о статье, по которой сидит заключенный.
БМ — безопасное место. Как правило, это одиночная камера. Там содержатся заключенные, которые написали мотивированное заявление об угрозах со стороны других заключенных.
Больничка — тюремная больница.
Бродяга, блатной — профессиональный преступник, постоянно занимающийся преступной деятельностью.
Бродяжня, братва, босота — сообщество бродяг, определенная масть (категория заключенных) в тюрьме и в лагере, к которой относятся блатные.
Брос — метод доставки в лагерь или на территорию СИЗО запрещенных предметов, когда их забрасывают на территорию СИЗО или лагеря с воли. Обычно заключенные договариваются с кем-то с воли, чтобы те купили необходимые предметы, упаковали их, подъехали к территории лагеря и в установленные время забросили эти предметы через забор. Заключенные же ловят эти предметы и прячут их.
БС — безопасное содержание бывших сотрудников правоохранительных или судебных органов, осужденных к лишению свободы.
Важняк — следователь по особо важным делам.
Воздушка — вентиляция в СИЗО. Часто воздушка используется для переговоров между камерами; для дорог, поскольку она соединяет разные камеры; в качестве курка (тайника).
Вор (жулик, урка) — криминальный авторитет, находящийся на вершине преступной иерархии.
Генка — Генеральная прокуратура РФ.
Груз — предмет, проходящий по дороге: сигареты, продукты питания, телефоны, свертки с документами, наркотики и т. д.
Дальняк, дальний — туалет в камере.
Дачка — передача продуктов питания и предметов гигиены (мыльно-рыльное) для заключенного. Она же кабанчик. Загнать кабанчика — занести передачу. Элементарные продукты питания, чай, сигареты и мыльно-рыльное — это насущное.
Дорога — межкамерная связь. Осуществляется посредством коня. Конь — это сплетенное из подручных средств веревочное приспособление для передачи маляв и разных предметов. Малява (мулька) — послание. Может быть просьбой прислать сигарет, а может быть прогоном по тюрьме. Прогон может быть только воровским. От положенца обычно может идти только курсовая. Прогон по тюрьме — распоряжение. Например, “Иванов совершил гадский поступок, при встрече плюнуть”.Гадский поступок — не людское. То есть подлое, гнусное, нарушающее внутренние устои (понятия). Есть еще бл…ское — это когда напрямую идут против воровского. Прогон может быть на тему “спросить как с понимающего” — то есть по всей строгости. Спросить как с понимающего случайный человек не может, для этого должны быть серьезные основания. Вопрошающий и отвечающий должны понимать криминальную культуру и разделять воровские ценности.
Дубок — стол.
Жилка — жилая зона в колонии, где располагаются бараки для проживания осужденных. Банно-прачечный комбинат и столовая, как правило, находятся в жилой зоне.
Заморозка — предмет, при помощи которого “замораживается”, то есть блокируется дверь в камеру.