— И что же ты предлагаешь?
— Предлагаю тебе, — Добрыня выпрямился. — Оставь это дело. Дружиной должен командовать тот, кто в этом толк знает. То есть я.
Я чуть не поперхнулся смехом. Он не шутит?
— А с чего ты взял, что ты знаешь в этом толк? — усмехнулся я. — То, что ты умеешь оружием махать, еще не значит, что ты хороший командир.
— А я и не говорю, что только оружием владеть могу, — возразил Добрыня. — Я и людей за собой вести могу. А ты — чужак. Тебе здесь не место.
— Это мы еще посмотрим, кому здесь не место, — сказал я.
— Я хочу, чтобы ты уступил мне место, — упрямо заладил Добрыня. — Отдай мне дружину, и я сделаю из них настоящих воинов.
— А если не уступлю? — прищурился я.
— Тогда… — Добрыня замялся, но потом продолжил. — Тогда я вызываю тебя на поединок.
Вот оно что! Ну, этого следовало ожидать. Добрыня давно уже точит на меня зуб, и вот, наконец, нашел повод.
Да уж, загнал он меня в угол. Отказаться — значит потерять авторитет. Принять вызов — значит рисковать. Добрыня-то явно массивнее меня, да и опыта у него поболя будет. Но делать нечего, придется драться.
— Ну что ж, Добрыня, — говорю я, стараясь сохранить хладнокровие, — раз уж ты так хочешь, то давай подеремся. Только вот, — я поднял указательный палец, — драться будем по-простому, на кулаках.
Добрыня аж замер от удивления. Видать, не ожидал такого поворота.
— На кулаках? — переспросил он, нахмурив брови. — Да ты что, издеваешься?
— Никаких издевок, — ответил я. — Честно и по-мужски. Один на один. Без оружия.
— Хм… Ну ладно, — сказал он, криво усмехнувшись. — Если ты так хочешь, то получишь по своей морде.
Вот же ж самоуверенный гад. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто тут получит по морде. Давно пора заняться твоим воспитанием, а то Радомысл ни разу не давал тебе ремня, видимо.
— И еще, — добавляю я, — драться будем без правил. То есть, как есть, без всяких там запретов.
Тут уж Добрыня совсем опешил.
— Без правил? — переспросил он. — Да ты что, с дуба рухнул?
— А что, боишься? — поддеваю я его.
— Я⁈ Боюсь⁈ — Добрыня набычился, как бык перед боем. — Да ни в жизнь!
— Ну вот и славно, — говорю я, с трудом сдерживая улыбку. — Значит, договорились.
— Договорились, — проворчал Добрыня, скидывая с себя рубаху.
Я, в свою очередь, тоже сбросил рубашку, остался в одних штанах. Надо сказать, что я, конечно, далеко не качок, но и не дрищ. Нормально сложен, подтянут. Да и навыки Вежи заставляют мышцы правильно развиваться. А тренировки с дружиной помогают поддерживать эту форму.
Вот только я явно уступаю Добрыне в силе. Он, как ни крути, с детства на топорах тренируется, а я вот в офисе в компьютер играл, да изредка в спортзал ходил, футбол гонял.
Ну ничего. Не силой единой побеждают. Хитрость еще никто не отменял.
Нас обступила толпа зевак. Все мои дружинники, и даже те мужики, кого я ко рву отправил, замерли и смотрели на нас с любопытством. Старейшин не было. Оно и к лучшему, меньше свидетелей, если что.
— Ну что, готов? — спросил Добрыня, принимая боевую стойку.
— Всегда готов, — ответил я, сам не зная, как буду драться.
Добрыня резко пошел на меня, размахивая кулаками, как мельница. Вот же дубина. Атакует прямолинейно, без какой-либо тактики. Понятно, что он привык к классическим боям, где все по правилам. А тут, без правил, он как слепой котенок.
Я уклоняюсь от его ударов, отступая назад. Добрыня мажет, замахивается снова. И вот тут-то я начал действовать.
Уклонившись от очередного его удара, я резко шагнул вперед и ударил его в корпус. Не со всей силы, конечно, но ощутимо. Добрыня аж чаще задышал от неожиданности.
— Ты что? — зарычал он. — По правилам надо драться!
— А кто говорил про правила? — усмехнулся я, вновь уходя от его удара.
Я действовал, как учил меня интернет, а если быть точным — как показывали ролики про бои ММА. Никогда бы не подумал, что это мне когда-нибудь пригодится. Да и навыки от Вежи видимо так работают — ассоциативные навыки. Я запоздало вспомнил, что после последнего боя с разбойниками, возле реки, тело жутко болело. Тогда каждая мышца грозила лопнуть. Ну, ничего. Потерплю.
Я двигался плавно. Уклонялся, блокировал, контратаковал, используя его же инерцию. Причем, приемы я использовал самые разные: и удар в солнечное сплетение, и захват за ногу, и подсечки.
Добрыня все больше и больше раздражался. Он махал руками, как мельничными крыльями, но никак не мог в меня попасть. А я, в свою очередь, методично обрабатывал его корпус и ноги. Не сказать, что я ему сильно вредил, но он явно уставал.
Надо было у Вежи навык рукопашного боя покупать. Но как назло, у нее такого и не было.
Добрыня все же сумел пару раз меня задеть. Я почувствовал резкую боль в челюсти и получил удар в плечо. Но я держался. Не показывал, что мне больно. Выдерживал удары, отступал, снова наступал.
И тут я вспомнил еще один прием из ММА — захват ноги. Добрыня, опять же, промазал, и тут я, резко поднырнув под него, захватил его ногу и дернул на себя.
Добрыня потерял равновесие и упал на землю. Я тут же навалился на него сверху.
Я захватил шею и руку соперника ногами, образуя фигуру, похожую на треугольник. Собственно, так этот прием и называется — «треугольник». Правильно выполненный треугольник эффективно блокирует кровоток по сонной артерии и вызывает потерю сознания.
— Ну что, сдаешься? — спросил я, тяжело дыша.
Добрыня упрямо замотал головой.
Никогда! — прохрипел он, пытаясь вырваться.
Я зажал его руку сильнее. Выпрямил ноги. Удушающий прием работает. Лицо Добрыни покраснело.
— Послушай меня, Добрыня, — сказал я. — Я не хочу тебя калечить. Просто признай, что я сильнее.
— Никогда, — прохрипел он.
Вот же упрямый! Я чуть надавил на локоть. Если он не потеряет сознание, то его рука будет сломана. Не хотелось бы до этого доводить. Добрыня закричал от боли.
— Ну что, теперь сдаешься? — спросил я.
Добрыня помолчал, потом медленно кивнул.
— Да, сдаюсь, — проговорил он. — Ты победил.
Фух! Молодец, Добрыня! Не хотелось бы тебя колечить.
Я отпустил его. Он поднялся на ноги, потирая ушибленные бока и массируя шею. Вид у него был побитый, но глаза горели злостью.
— Ну что ж, — сказал я, стараясь выровнять дыхание. — Поединок окончен. Я победил.
Толпа, которая замерла на протяжении всего боя, взорвалась криками и аплодисментами. Кто-то кричал «Молодец, староста!», кто-то просто охал и ахал от удивления.
Я же просто стоял и тяжело дышал. Адреналин зашкаливал, сердце колотилось в груди, как бешеный барабан. Ну вот, вроде как, отбился. Но что будет дальше? Добрыня так просто не сдастся. Это я уже понял. Надеюсь я не сделал хуже. Он и так был врагом, а так будет в открытую мстить. Но ведь он первый начал!
Тьфу, зарсанец!
Придется пойти на хитрость. Как говориться «держи друзей близко, а врагов — ещё ближе».
Одышавшись немного, я подхожу к Добрыне. Он все еще стоит, понурив голову, и потирает ушибленные места. Вид у него, конечно, жалкий, но я не могу позволить себе расслабиться. Он явно затаил обиду. И этого я точно не мог себе позволить. Нужно было его как-то нейтрализовать, и как можно быстрее.
— Добрыня, — обращаюсь я к нему. — Ты молодец. Хорошо дрался.
Добрыня поднимает на меня глаза, в которых нет ни капли дружелюбия.
— Ну, хватит потешаться, — бурчит он. — И так противно.
— Я не смеюсь над тобой, — пожимаю плечами. — Говорю как есть. Ты сильный воин, — добавляю я.
Добрыня, кажется, немного удивлен. Он, видимо ожидал, что я буду над ним издеваться. Странно, зачем это мне? Нужно действовать хитрее.
— Поэтому, — продолжаю я, — я хочу тебе предложить кое-что.
— И что же это? — недоверчиво спрашивает Добрыня.
— Я хочу, чтобы ты стал десятником в моей дружине, — говорю я прямо.
Добрыня аж вытаращил глаза от удивления.
— Шуткуешь? — шепотом переспрашивает он. — Ты же только что меня побил, а теперь хочешь, чтобы я тебе помогал?
— А почему бы и нет? — пожимаю плечами. — Я понимаю, что ты умеешь воевать, и не хочу, чтобы твой опыт пропадал зря. Да и ты сам этого хотел.
Добрыня молчит, размышляя над моими словами.
— Ну что, согласен? — спрашиваю я.
— А что мне с этого будет? — все же спрашивает он, стараясь скрыть свой интерес.
— А то, что ты будешь командовать людьми, — отвечаю я. — И у тебя будет возможность показать себя.
— И что, ты мне будешь подчиняться? — ехидно спрашивает Добрыня.
— Нет, — отвечаю я, — я буду главой дружины. Но ты будешь десятником. И твоя обязанность — обучать людей ратному делу. Когда они научаться ходить строем, — буркнул я, заметив притихших дружинников, которые навострили свои уши.
Добрыня снова задумался. Я чувствую, что он почти согласился.
— Ну что? — спрашиваю я. — Согласен?
— Ладно, — наконец, говорит он. — Согласен. Но если я увижу, что ты будешь вести дружину не туда, то я уйду.
— Договорились, — улыбаюсь я. Главное, что он согласился. Остальное — мелочи.
Повернувшись к мужикам, я громко говорю:
— Братцы! Дружина наша теперь будет разделена на два отряда. Один отряд будет возглавлять Степан, а другой — Добрыня. Они будут моими заместителями, и все приказы, которые они будут давать, должны выполняться беспрекословно!
Мужики зашумели, кто-то был удивлен, кто-то возмущен. Но я быстро всех успокоил.
— Не волнуйтесь, братцы, — говорю я. — Это сделано для того, чтобы мы стали еще сильнее. И никто из вас не должен сомневаться в своих командирах. Все мы — березовцы и должны друг другу помогать.
После этих слов я подошел к Степке. Он стоит с озабоченным видом, наверное переживает из-за того, что я поставил Добрыню с ним наравне.
— Степа, — говорю я тихо, чтобы остальные не слышали. — Не волнуйся. Ты, как был, так и остаешься моей правой рукой. И я всегда буду полагаться на тебя. Но Добрыня тоже неплохой воин, и он нам пригодится.