— Не тебе меня судить, — развел я руками. — И не тебе здесь хозяйничать. Уходи, боярин, по-добру по-здорову. Не нужна нам твоя власть.
— Да я тебя… — взревел Душан, побагровев от ярости. — Да я тебя сейчас своими руками задушу!
Он было рванулся ко мне, но вперед выступили мои дружинники. Степа и Добрыня. Даже Микола прибежал. Все как один встали стеной, загораживая меня от боярина.
— Не тронь старосту! — грозно сказал Степа, сжимая в руке топор. — Не позволим!
Душан замер. Видать, не ожидал такого отпора. Посмотрел сначала на дружинников, потом на меня.
— Ты что же, — пробормотал он, — против меня народ натравливаешь?
— Это не твои люди, боярин, — вышел я вперед. — Это свободные жители Березовки. И они сами выбирают, как им жить.
Душан еще немного постоял, сверля нас злобным взглядом, а потом развернул коня и ускакал прочь, прихватив с собой своих людей.
— Убирайся, боярин! — крикнул ему вслед Микола. — И больше не возвращайся!
Когда они скрылись из виду, я повернулся к дружинникам.
— Спасибо, братцы, — с улыбкой сказал я своим людям. — Не подвели.
— Мы завсегда за тебя, староста, — ответил за всех Степа. — Ты за нас горой, и мы за тебя.
Этот случай показал мне, что я могу положиться на своих людей.
Но Душан так просто не сдастся. Он затаил злобу и еще вернется, чтобы отомстить.
Не прошло и недели, как ко мне подошел Митро, отвел в сторону и тихо говорит:
— Староста, недоброе творится. Слышал я, что Душан с Ярополком, купцом из Совиного, шушукается. Не иначе, как замышляют что-то против вас.
— Что слышал-то? — нахмурился я.
— Да шепчутся люди, будто Душан обещал Ярополку помочь Березовку под себя подмять. А Ярополк ему за это — долю от золота нашего, — торговец понизил голос еще больше.
— Золота, значит. Вот оно что…
Все же прав я был, Совиное хочет себе золото. Нужно сворачивать золотодобычу. Я и так намыл больше десяти килограммов. Нужно вовремя остановиться.
А напряжение и без того росло с каждым днем. То там, то тут происходили мелкие пакости. То кто-то подожжет стог сена на окраине села, то пропадет инструмент у кузнеца, то отравят колодец в одном из дворов. Сначала я думал, что это все проделки Ярополка. Но потом стал понимать, что дело не только в нем.
Внутри Березовки кто-то гадит. Неужели Добрыня с отцом?
А на следующий день я получил первые проявления смуты.
— Староста, — раздался взволнованный голос Милавы, — там войско идет чье-то!
Я оторвался от стола, на котором были разложены наши золотые кругляши. Сегодня утром мы с Тихоном и еще двумя верными людьми снова занимались тайной отливкой. нужно было срочно обменять золото на серебряные гривны. Митро обещал провернуть это дельце через своих знакомых купцов в Переяславце. Многое от этого зависело — нужно было закупить дополнительно провизию, оружие, да и мало ли что еще может понадобиться в такое неспокойное время.
Я как раз пересчитывал кругляши, аккуратно складывая их в небольшой льняной мешочек.
— Войско? — переспросил я. — Откуда? Много их?
— Яшка прибежал, рассказал. Он в дозоре был. — Взволнованная Милава стояла в дверях. — Далеко еще. Но пыль столбом стоит. Много, видать.
Я вышел из мельницы. Здание мельницы, на которой обосновались Степа, Милава и я, стояла чуть в стороне от села, на небольшом пригорке. Отсюда открывался вид на дорогу, ведущую к Березовке. И сейчас, вглядываясь вдаль, я увидел то, чего так сильно не хотел.
За горизонтом, там, где дорога терялась в мареве зноя, поднималось густое облако пыли. Оно росло, приближалось, и уже можно было различить темные силуэты всадников. Сомнений не было — это была чья- то армия.
— Селяне? — спросил я, не отрывая взгляда от дороги.
— Все в селе, за частоколом, — ответила Милава. — Спрятались. Степа сразу же всех согнал с полей и только потом Яшку отправил к тебе.
Кажется, началось.
Война…
Глава 18
Интерлюдия.
Декабрь. Наше время.
После экзекуции Олиного проекта началась церемония награждения. То есть, вручения новогодних подарков. Геннадий Петрович, уже изрядно подогретый шампанским, выступил с трогательной речью о «трудовых подвигах» и «достижениях» коллектива. Он говорил о «единстве», «сплоченности» и «корпоративном духе», щедро разбавляя свой монолог пошлыми шуточками и цитатами из советских фильмов. Я с трудом сдерживал зевок. Все это было до боли знакомо и предсказуемо.
Усач, с сияющей улыбкой, вытаскивал из большого красного мешка блокноты. С логотипом компании. Оригинально, ничего не скажешь.
Логотип — это отдельная история, гордость Усача. Он представляет собой стилизованное изображение моржа, вальяжно развалившегося на шезлонге. Морж одет в ярко-розовые плавки в горошек и солнцезащитные очки с зеркальными линзами, в которых отражаются вспышки фотокамер. В одной лапе он держит бокал с коктейлем, украшенным бумажным зонтиком, а в другой — смартфон, на экране которого красуется надпись «КЛИКНИ СЮДА, ТЮЛЕНЬ!». Из пасти моржа торчит золотой зуб, а над головой парит облачко с надписью «Реклама? Пффф… Заплати и расслабься!».
Каждый сотрудник, подходя к «Деду Морозу» в дорогом костюме, получал заветный блокнот и порцию липких поздравлений.
— Вот, Антон, держи! — Геннадий Петрович торжественно вручил мне блокнот. — Записывай свои гениальные идеи! Чтобы не забыть!
— Спасибо, Геннадий Петрович, — процедил я, принимая «подарок».
Мелькнула мысль поиздеваться и над его любимым логотипом. А это идея, надо будет обмозговать. Месть — блюдо, которое подают холодным.
— А тебе, Оленька, — он повернулся к Оле, которая все еще выглядела расстроенной, — тоже блокнотик! Рисуй! Развивай свои художественные таланты! — он загоготал, довольный своей «шуткой».
Девушка молча взяла блокнот.
Когда фарс с подарками закончился, начались тосты. За компанию, за успех, за процветание. За все то, чего в «Морж и Ко» не было и в помине. Я механически поднимал бокал, изображая участие, а сам уже представлял, какой подарок ждет Геннадия Петровича после новогодних каникул. И этот подарок ему точно запомнится надолго.
Вечером, когда офис опустел, превратившись в безмолвный лабиринт теней и мерцающих мониторов, началось мое шоу. Выступление одного актера. Аудитория — совет директоров, а главный приз — спокойный сон Усача. Мой, кстати, тоже. Потому что спать со знанием, что эта крыса чувствует себя как сыр в масле, я бы не смог.
Вся эта несправедливость в кампании требовала возмездия. Ради всех, кто когда-либо сталкивался с хамством и непрофессионализмом. Плюс, честно говоря, мне просто хотелось наконец-то сделать что-то веселое. В этой скучной, предсказуемой жизни. А что может быть веселее, чем смотреть, как рушится карточный домик самодовольного идиота?
Система безопасности в «Морж и Ко» была отвратительной. Экономия, мать ее. Камер наблюдения — ноль. Пароль на компьютере Геннадия Петровича — дата рождения дочери. Классика. На рабочем столе, среди иконок с названиями вроде «Важные документы» и «Стратегия развития», сиял ярлык на сайт оффшорного банка.
А вот это неожиданно. Усач не удосужился как-то прикрыть свои махинации. Неужели до такой степени нет дружбы с головой? Это было как новогодняя звезда на вершине наряженной елки.
Что ж, Геннадий Петрович, твой подарок уже на подходе. Надеюсь, тебе понравится.
Я не просто хотел насолить. Мне нужны были доказательства. Железные. Неопровержимые. Что-то, что заставит совет директоров действовать.
Совет директоров — это вообще тихий ужас. Глава, с фамилией Моржов, был таким же недалеким как Усач. Но он не терпел воровства. По крайней мере ходили такие слухи. А у меня были доказательства того, что Усач — крыска.
Доступ к финансовой отчетности был у меня еще с тех пор, когда я делал презентацию для инвесторов. Геннадий Петрович, в своей бесконечной мудрости, решил, что я, как простой айтишник-дизайнер (это Усач так назвал мою должность), все равно ничего не пойму в этих цифрах. Ошибся. Я не только понял, но и сохранил копии самых интересных документов. На всякий случай. И вот этот случай настал. Но ссылка на оффшорный банк — вишенка на торте.
Теперь нужно было все это преподнести правильно. Так, чтобы никто не усомнился в подлинности. И тут мне пригодился мой опыт работы в рекламе. Перед тем, как переквалифицироваться в веб-дизайнеры, я несколько лет создавал рекламные кампании. И научился одной важной вещи — упаковке. Даже самый скучный и бесполезный товар можно преподнести так, что люди будут драться за него в магазинах. А у меня был не просто товар. У меня была бомба.
Письмо совету директоров я сочинял с особым смаком. От имени, разумеется, «Деда Мороза», то есть самого Геннадия Петровича. Подробное описание схемы вывода денег, с указанием сумм, дат и названий компаний (Спасибо ссылке с сохраненными паролями в браузере). Никакой клеветы, только чистая правда, почерпнутая из отчетов финансового отдела. Еще одна причина, по которой я был рад свалить из этого дурдома. Все это я облек в форму «чистосердечного признания», с фирменными грамматическими ошибкам шефа, канцеляризмами и вкраплениями блатного жаргона. Получилось просто шедеврально.
— Браво, — пробормотал я, перечитывая послание. — Оскар за лучший оригинальный сценарий.
Следующий этап — смена паролей. На всех ключевых аккаунтах. Генеральный, финансовый, бухгалтерия. Вместо паролей — набор случайных символов. Пусть поломают голову.
«С Новым годом, 'коллеги»!«, — мысленно поздравил я их. Поверьте, оно того стоит. Я не обижен на них. Когда работаешь в такой клоаке, как эта, все равно нужно сохранять простые человеческие отношения, но большинство 'коллег» стали лизоблюдами, подражателями Усача. С «коллегами» я еще безобидно пошутил.
На рабочем столе начальника оставил прощальный подарок — анимированную картинку с золотозубым моржом с логотипа компании, которую сношает снеговик. У Снеговика морковка — не нос, а «орудие» сношения (нейросети развились до такой степени, что за секунды и не такое нарисуют).