Я посмотрел на нее еще раз. Надо дать ей шанс. Я должен попытаться понять, где правда, а где ложь.
— Хорошо, Веслава, — сказал я, вздохнув, — Допустим, я тебе верю. Мне нужно знать все, что тебе известно о делах твоего отца. Расскажи мне обо всех его темных делах. Обо всем, что он скрывает.
Веслава опустила глаза, ка будто бы ей было стыдно вспоминать о делах своего родича.
— Отец… — начала она медленно, — Он всегда был жадным. Он всегда стремился к наживе, не гнушаясь ни обманом, ни предательством.
Она помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила, все более уверенным голосом, по мере того как она углублялась в рассказ.
— Он получал деньги на развитие Совиного, но большая часть оседала в его карманах. Он завышал цены на товары, которые продавал другим селам, а потом говорил, что все средства были потрачены на благо. Он нанимал рабочих, обещая им щедрую плату, а потом урезал ее вдвое, а то и вовсе оставлял без денег. Он брал взаймы у князей и бояр, но не торопился их возвращать, придумывая различные отговорки и выкручиваясь, как уж на сковородке. Отдавал только, когда совсем прижмет. И не потому, что у него не было денег, а просто из-за жадности.
Она говорила, и ее слова складывались в мрачную картину. Я непроизвольно вспоминал свой мир, проводя параллели своего будущего. Или прошлого? Я уже и запутался.
— Он заключал кабальные сделки с другими купцами, — продолжала Веслава, — Завышая стоимость товаров, а разницу делил со своими сообщниками. Он приказывал подделывать печати, запутывал счет этих товаров, чтобы скрыть свои делишки. Он подкупал людей посадника из Переяславца, чтобы те закрывали глаза на его проделки. Он создал целую круговерть обмана и лжи, в которой каждый был ее частью. Он делал все, чтобы стать богаче, влиятельнее, сильнее, не думая ни о ком, кроме себя. Он использовал всех, кто его окружал, а после выбрасывал, как использованную тряпку.
Я слушал ее, и меня охватывало некая брезгливость. Ярополк был не просто жадным купцом, он был настоящим хищником, который, ради наживы, готов был пойти на все что угодно. И теперь, я понимал, почему он так ненавидел меня. Он видел во мне угрозу своим делам.
— А еще, — продолжила Веслава, ее голос немного дрожал, — Он торговал рабами. Он отправлял людей в неволю, на верную смерть, и получал за них немалые деньги. Он обманывал их, заманивая обещаниями, а потом продавал их, как скот.
Вот и приплыли. Работорговля на Руси? Я думал, что этим только Митро испачкался. А тут их целая сеть.
— А что насчет того каравана, с деньгами и оружием? — спросил я, нахмурившись. — Ты же говорила, что твой отец его ограбил.
— Да, — кивнула Веслава, — Он спланировал это заранее. Он знал, что княже отправил в Березовку караван с оружием и деньгами. И он решил его перехватить. Он нанял разбойников, чтобы устроить засаду. Они убили стражников и разграбили караван. Деньги он потратил, а оружие спрятал в тайнике Саввы. И еще, — Веслава замолчала на мгновение, — Когда я спрашивала его зачем он это сделал, он сказал, что этот план был гениален, и Святослав был глупцом, который не умел тратить деньги. Отец считает, что негоже тратить гривны на утехи князя по каким-то приблудам заморским. Я не совсем тогда понимала о чем речь. Но потом узнала про мельницу. Видать, об этом речь шла.
Я молчал, переваривая эту информацию. Теперь все стало на свои места. Ярополк был не просто вором и мошенником, он был еще и предателем. Получается, что мельницу они сожгли просто из-за того, что считали траты на нее излишними. Вот ведь глупцы.
А влова Веславы о работорговле меня напрягали. Я снова невольно вспомнил Митро, который так щедро спонсировал наши пиры и поставками которого мы активно пользовались.
Митро! Куда он делся? Он ведь был рядом все это время, но куда-то пропал после того, как мы с дружинниками достали схрон у Саввы. Я так увлекся всеми этими делами, что совсем забыл о нем. А ведь именно с его людьми я так быстро восстанавливал деревню. Именно через него я доставал все необходимое. Он был повсюду и в то же время, нигде. И его слова о том, что наемники Драгана — это дорогое удовольствие, и я должен оправдать эти траты, сейчас звучали совсем в другом свете. Он словно подталкивал меня в сторону Совиного. Но зачем?
Я потер виски, пытаясь собрать свои мысли воедино. Митро, Ярополк, рабы, наемники, «Вежа», князья… Слишком много нитей тянулось в разные стороны, и я понимал, что нахожусь в центре паутины, которую плетут неведомые мне силы.
— Веслава, — спросил я, повернувшись к ней, — Ты знаешь что-нибудь о купце Митро? Куда он делся?
А почему бы не спросить ее, она глазастая. Веслава удивленно моргнула.
— Митро? — переспросила она. — Нет, я его давно не видела. Кажется, на полпути сюда исчез.
— Исчез? — я нахмурился. — Неужели никто не заметил?
— Ну… — Веслава задумалась, — Он ведь постоянно пропадал. Иногда он отъезжал по делам. Все думали, что он просто поехал за товаром. Никто не обратил внимания на его исчезновение.
Теперь у меня стало еще больше вопросов, чем было до этого. А времени на раздумья у меня остается все меньше и меньше. Часики тикают. Срок наима Драгана с армией заканчивается скоро.
Я должен рискнуть. Доверие — это как острый клинок. Им можно поразить врага, а можно пораниться самому. Но без доверия нельзя выиграть войну.
Надо доверится Веславе. Наверное.
Глава 9
Отпустив Веславу с наказом помогать Милаве — а точнее, под присмотром Милавы — я почувствовал некоторое облегчение. Пусть все же эти две кошки царапаются между собой, главное, чтобы Веслава была под присмотром.
Мысли о предстоящем ночном штурме Совиного не давали покоя. План был прост, как топор, но от этого не менее действенный. Под покровом темноты мы подойдем к стенам, забросим крюки-кошки, поднимемся по стенам, используя лестницы, и захватим Душана с компанией. В этот раз обойдемся без «гениальных» идей по открытию ворот.
Под чутким руководством Милавы смастерили крепкие легкие и прочные веревочные лестницы. Работа спорилась, и к полудню два десятка моих мужиков, которых я оставил возле харчевни старика Саввы, уже заканчивали мастерить длинные лестницы для штурма стен. К вечеру должны подойти.
Жаль Савва куда-то запропастился. Вот же ж старый хрыч! Скрылся. Видать, понял, что его делишки с Ярополком всплывут наружу, и решил сделать ноги, пока не поздно. Ну и ладно. Мне сейчас не до него. Совиное нужно брать, и чем быстрее, тем лучше.
Я прошелся по лагерю, осматривая воинов. Все были готовы к бою. Добрыня, после нашего утреннего спарринга, ходил важный. Рука, кажется, его больше не беспокоила, и он рвался в бой. Ратибор был невозмутим. Сидел в стороне, бормоча что–то себе под нос. Наверное, с духами советуется.
А вот Драган выглядел каким-то вялым. Подозреваю, что срыв предыдущего плана сильно ударил по его самолюбию. Я подошел к нему, хлопнул по плечу.
— Не кисни, Драган, — сказал я, улыбнувшись. — Сегодня все будет по-другому. Мы возьмем Совиное.
Драган вздохнул и потер подбородок.
— Я не подведу, староста, — пробурчал он.
— Конечно не подведешь, — успокоил я его.
Я заметил на Веславу, которая в этот момент как раз проходила мимо. Она поймала мой взгляд, и на ее губах мелькнула едва заметная улыбка
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона. Скоро наступит ночь. А вместе с ней — и час расплаты.
И едва наступила темень, я уже стоял на берегу, всматриваясь в туман, который окутывал Совиное.
— Готовы? — короткий вопрос, брошенный моим бойцам.
Со мной дюжина лучших, в их числе и Ратибор. Остальные, ведомые Драганом и Добрыней, пойдут на штурм с юга — отвлекающий маневр, пока мы будем проникать с востока, через реку.
В ответ — молчаливые кивки. Лица сосредоточены.
— Помните, наша цель — Душан и его кодла. Захватим их — и победа за нами.
Ратибор хмыкнул:
— Духи говорят, что легко не будет.
— А когда было легко? — усмехнулся я, подхватывая топор. — Пошли.
Мы бесшумно шли вдоль берега. Крюки-кошки легкие и прочные. Цепляемся за бревна частокола, один за другим взбираемся наверх. Идем по тому же проторенному пути.
Под покровом темноты мы двигались к Совиному. Воины, вооруженных до зубов, и я во главе. Каждый шаг мы делали с предельной осторожностью, стараясь не производить ни малейшего шума. Сухая трава шелестела под ногами. В воздухе висел запах прелой листвы и дыма от далеких костров.
Перемахнув через стену, мы бесшумно приземлились в узком, заросшем сорняками закутке. Тишина стояла почти осязаемая, нарушаемая лишь редким уханьем совы где-то вдали. Мы осторожно свернули за угол, крадучись к центру поселения, стараясь не нарушать царящего вокруг безмолвия. Впереди замаячила площадь, а на ней — крепкий, срубленный из толстых, потемневших от времени бревен терем старосты. Двое стражников, вооруженных копьями и короткими топорами, лениво переговаривались у входа, не подозревая о нашем приближении. Один из них, коренастый, с окладистой темной бородой, зевнул, потянулся и опёрся плечом о косяк двери. Второй, худощавый, с острым взглядом, лениво водил наконечником копья по земле, вырисовывая незамысловатые узоры.
— Ратибор, возьмешь? — прошептал я, кивая на стражу.
Мне не хотелось привлекать лишнего внимания раньше времени.
Ратибор, не говоря ни слова, вышел вперед. Его фигура распрямилась. Он шагнул к стражникам, что-то негромко говоря на своем, непонятном простому человеку языке. Те с удивлением уставились на него с праздным любопытством. Темнобородый хмыкнул и что-то спросил, явно насмехаясь над чудным видом Ратибора и его странной речью.
В этот момент высокий стражник, обладавший, как оказалось, не только острым взглядом, но и отменным слухом, заметил нас, прячущихся в тени соседнего дома. Его глаза расширились, он резко выпрямился и зычно крикнул, взмахнув копьем:
— Тревога! Чужие!