Я кивнул каждому из них, убеждаясь, что они поняли свои задачи.
— Наша цель — добить раненного врага, — подчеркнул я. — Но без фанатизма. Если будет возможность — ударим внезапно, но без нужды в бой не лезем. Главное — вернуться живыми. Понятно?
Дружина ответила нестройным гулом — кто-то кивнул, кто-то пробормотал «понятно», кто-то спрашивал: «что такое фанатизм».
— Тогда вперед, — скомандовал я, и дружина двинулась.
Мы шли медленно, осторожно, стараясь не шуметь. Берег был извилистым, поросшим густым кустарником и это помогало нам скрываться.
В мыслях я перебирал возможные варианты развития событий. Что, если варяги все-таки ждут подкрепления? Что, если Сфендослав уже вернулся? Что, если это ловушка, и нас ждет засада? Я старался отогнать эти мысли, сосредоточиться на настоящем, но тревога не отпускала.
Вдруг, впереди, раздался приглушенный звук. Не то крик, не то стон. Все затихли, прислушиваясь. Звук повторился, на этот раз отчетливее. Он шел со стороны реки.
— Что там? — прошептал я, оборачиваясь к Алеше.
— Не знаю, княже, — ответил он, так же тихо. — Может, зверь какой…
— Или варяг, — добавила Веслава, появившись из темноты. — Я видела движение у воды.
Я кивнул. Нужно было проверить, что за суматоха происходит у реки, и кто там вообще находится.
Я махнул рукой Алеше, приказывая ему оставаться с основной частью дружины и ждать сигнала. Сам же, в сопровождении Добрыни и Веславы, осторожно двинулся в сторону реки, откуда доносились звуки. Мы шли медленно, пригнувшись, стараясь слиться с тенями деревьев и кустарника. Каждый шаг давался с трудом — нужно было не только не выдать себя шумом, но и не потерять друг друга из виду в сгущающейся темноте.
Мы пробирались сквозь густые заросли прибрежного кустарника, стараясь не задевать ветки, не хрустеть сухими листьями под ногами. Каждый шорох, каждый треск сучка казался оглушительным в ночной тишине, заставляя сердце замирать от напряжения. Я то и дело прислушивался, пытаясь разобрать, что происходит впереди, но пока что слышал лишь неясные звуки.
Чем ближе мы подходили к реке, тем отчетливее становились эти звуки — приглушенные голоса, говорящие явно не на нашем языке, плеск воды, будто кто-то переходил реку вброд или мыл что-то, возня, словно кто-то тащил что-то тяжелое по берегу.
Я приложил палец к губам, призывая Добрыню и Веславу к еще большей осторожности.
Глава 9
Я стоял у кромки реки, вглядываясь в темень, которая стелилась над водой. Холод пробирался под рубаху. Дружина затаилась за мной, шаги их стихли. Алеша крепко сжимал рукоять меча, а Веслава, чуть позади, держала лук наготове. Мы шли к лагерю варягов. Но что-то было не так — слишком тихо. И смущал этот звук, который доносился с берега, — не то стон, не то приглушенный вскрик.
— Что там? — шепнул я, бросив взгляд на Алешу.
Он пожал плечами, нахмурившись, и пробормотал что-то про зверя. Веслава шагнула ближе:
— Движение у воды. Видела тени.
Я махнул рукой, чтобы Алеша оставался с дружиной, а сам двинулся вперед, пригнувшись к земле. Веслава и Добрыня последовали за мной, их шаги были едва слышны. Ратибор шел тише всех. Мы пробирались сквозь заросли, колючие ветки цеплялись за одежду. Звук становился громче — теперь ясно различались голоса, чужие, гортанные, не похожие на нашу речь. Я замер, присев за толстым стволом ольхи, и выглянул из-за него.
Передо мной, у самой воды, стояли двое. Варяги. Они тащили что-то, вернее, кого-то. Тело, укутанное в длинный плащ, волочилось по земле, оставляя борозду в грязи. Один из варягов что-то буркнул другому, и тот кивнул, перехватывая ношу поудобнее. Я пригляделся. Под плащом угадывались стройные формы, тонкие линии, выдававшие женскую фигуру. Девушка. Без сознания, судя по тому, как безвольно болтались ее руки, когда варяги перекладывали ее с плеча на плечо.
— Кто это? — шепнула Веслава, ее дыхание коснулось моего уха.
Я не ответил, потому что сам не знал. Но в голове уже закрутились мысли, одна хуже другой.
Варяги явно не собирались ее просто так отпускать — слишком уж осторожно двигались, оглядываясь по сторонам. Я стиснул топор в руке и посмотрел на Добрыню. Его глаза сузились, он кивнул, не дожидаясь приказа. Мы поняли друг друга без слов.
— Бери левого, — шепнул я ему, а сам метнулся вперед, к правому врагу.
Я выскочил из-за кустов, топор взлетел в воздух, и лезвие врезалось в плечо врага, заставив его выронить ношу. Он взревел, хватаясь за меч, но я уже не дал ему это сделать — ногой выбил оружие из его руки, а следующим ударом оглушил, повалив на землю. Добрыня справился не хуже: его варяг даже не успел пикнуть, как оказался с разбитой головой в грязи. Веслава стояла над нами, целясь из лука в темноту, готовая добить любого, кто выскочит из теней.
Я шагнул к телу и резко плащ. Лицо девушки было серым, глаза закрыты, темные волосы разметались по мокрой траве.
Я выругался.
Искра. Дочь Огнеяра.
Та, что заманила в ловушку. Она предала меня, чуть не угробила. Я сжал кулаки, борясь с желанием просто оставить ее здесь, в грязи. Пусть сама выкручивается, как я выкручивался тогда.
— Княже, что с ней? — спросил Добрыня, вытирая кровь с лезвия о рукав.
Его голос вернул меня к реальности. Я вдохнул, медленно выдохнул, прогоняя ярость. Искра была врагом, но бросить ее вот так? Нет, не по мне это. Она могла знать что-то о Сфендославе, о печенегах. Да и просто бросить женщину на берегу, пусть даже предательницу, я не мог.
— Жива, — буркнул я, наклоняясь к ней. Пульс бился слабо, но ровно. — Отнесите ее в мой терем. Заприте в дальней комнате, под охраной. Пусть пока полежит там.
Один из дружинников, широкоплечий парень с рыжей бородой, шагнул вперед, подхватил Искру на руки и молча пошел к Переяславцу. Я проводил его взглядом.
И зачем я это делаю? Сам не знал. Может, просто потому, что я устал от крови и хотел хоть раз поступить не так, как ждут враги.
— Княже, — позвала Веслава. — Что дальше?
Я выпрямился, бросив последний взгляд на то место, где лежала Искра.
— Идем к лагерю.
Мы двинулись дальше, оставив двух варягов валяться у реки. Я шагал впереди. Лагерь был близко — я уже слышал приглушенные голоса, видел отблески костров за деревьями.
Когда мы вышли к опушке, я поднял руку, останавливая дружину. Перед нами раскинулся лагерь — шатры, костры, тени людей, которые двигались между ними. Но что-то было не так. Я пригляделся. Лагерь выглядел так, будто его уже начали сворачивать. Или будто кто-то ушел, оставив лишь малую часть своих людей. Сфендослав? Или просто варяги зализывали раны после боя?
— Готовимся, — шепнул я, оборачиваясь к Алеше. — Бьем быстро. Никаких геройств.
Он кивнул, передавая приказ дальше, и дружина начала выстраиваться, растворяясь в ночи.
Впереди ждал бой. Но в голове крутилась одна мысль: что делать с Искрой, когда она очнется? И что она скажет, глядя мне в глаза?
Ночь сомкнулась вокруг нас. Дружина двигалась тихо, ни звука, ни лишнего шороха.
Мы ударили стремительно, по моей команде. Я выскочил из темноты, топор в моих руках взлетел, как птица и врезался в грудь первого варяга, который попался на пути. Он даже не успел крикнуть — только хрип вырвался из горла и он упал, заливая траву кровью. Второй попытался схватить копье, но я был быстрее — подрезал колено, заставив его согнуться, и рубанул по шее. Кровь брызнула мне на лицо. Рядом Алеша орудовал трофейным мечом. Его клинок мелькал в воздухе, а варяги падали один за другим. Шум всполошил лагерь.
Веслава с лучниками стреляла из теней — стрелы свистели, вонзаясь в спины тех, кто пытался бежать.
Бой был коротким. Варяги не ждали нас, не готовы были к отпору. Те, кто не умер сразу, бросали оружие, поднимая руки, но я не давал пощады тем, кто сопротивлялся. Через несколько минут все стихло.
Я вытер топор о рубаху одного из мертвых и огляделся. Около сотни варягов уцелело — они стояли на коленях, глядя на нас. Сфендослава среди них не было.
— Где ваш князь? — рявкнул я, шагнув к ближайшему.
Он был молод, с длинной косой, заплетенной по их обычаю, и шрамом через бровь. Воин молчал, опустив голову, но другой, постарше, с седыми прядями в бороде, прохрипел:
— Ушел. Еще утром. Сказал, что вернется с подмогой.
Я выругался про себя. Он точно рванул в Киев, к своим дружкам или к печенегам, чтобы собрать новую силу.
— Слушайте меня, — сказал я, глядя на пленных варягов. Мой голос гремел в тишине. — Сфендослав бросил вас. Сбежал, как крыса с тонущей ладьи. Я — Антон, князь Переяславца и Березовки. Иду против тех, кто предает Русь. Идите под мою руку — будете жить, сражаться со мной плечом к плечу. Или убирайтесь, но без оружия и брони. Выбирайте.
Они зашептались, переглядываясь. Молодой со шрамом первым поднял голову.
— Платить будешь, князь?
— Не обижу.
— Тогда я с тобой, — сказал он, стукнув кулаком по груди.
За ним потянулись еще несколько — кто-то нехотя, кто-то с явным облегчением. Половина, примерно пятьдесят человек, согласилась. Остальные молчали, опустив глаза. Я кивнул Алеше, и он с дружинниками принялся разоружать тех, кто отказался. Мечи, копья, даже кольчуги — все сняли, оставив их в одних рубахах.
— Уходите, — бросил я. — И благодарите, что живы.
Они побрели прочь, хромая и оглядываясь. Бой был выигран, но победа казалась пустой. Сфендослава я не достал.
Добрыня подошел ко мне, вытирая пот с лица. Его борода была перепачкана.
— Быстро мы их, — сказал он, ухмыляясь. — Но Ярополку это не понравится. Он же должен был сам варягов к себе перетянуть, как вы договаривались. А ты их тут порубил да разогнал.
Я пожал плечами, глядя на тлеющие костры.
— Пусть будет расторопнее в следующий раз, — буркнул я. — Успел бы — его были бы. А так — моя добыча. Ему урок: не зевай, когда враг под боком.
Добрыня хмыкнул, но ничего не ответил. Я знал, что он прав — Ярополк может оскорбиться, что я не оставил ему шанса поиграть в свои игры с варягами. Но мне было плевать. Да и хотелось сразу расставить все точки над «и». Я не собираюсь нянчиться с ним, как с дитем малым. Он сын Святослава, пусть доказывает, что достоин этого имени. А я делаю то, что должен — бью врага, пока он слаб.