— И что ж ты про Святослава помнишь? — протянул я, решив подыграть, но не раскрывать карты.
Такшонь махнул рукой, будто отгоняя муху, схватил свой рог, плеснув меда на стол.
— Помню, как он сражался, — сказал он, сделав глоток. — Как будто знал, куда враг ударит, где слабину найдет. Я тогда молод был, в дружине галицкой ходил, видел его в деле. А потом он пропал, и все похерили. Русь погибла. Говорили про Святослава, мол, боги забрали своего. А я думаю — не боги, а что-то другое. И вот ты, князь, такой же. Слишком быстро все у тебя складывается.
Я хмыкнул. Пир был в самом разгаре, венгры затянули новую песню, кто-то из моих дружинников подпевал. Такшонь не дурак, это точно. Он не знает про Вежу, но чует, что за мной что-то стоит. И ведь прав. Без системы я бы до сих пор колодцы в Березовке чинил, а не Переяславец держал.
— Значит, разнюхивал про меня… — сказал я, усмехнувшись. — И что тебе старосты деревенские наплели? Что я с неба свалился?
Такшонь расхохотался, чуть не опрокинув рог.
— Не с неба! Будто ты в Березовке очнулся, ниоткуда, и сразу за дело взялся. А я-то знаю, как оно бывает с избранными. Они не просто так появляются.
Вот теперь мне стало не по себе. Откуда он это взял? Неужели слухи из Березовки дошли до Галича?
— Байки, Такшонь, — сказал я, пожав плечами. — Люди любят языками чесать. А я просто делал, что надо. Разбойников гнал, село поднимал. Все сам. Если боги помогали — это же хорошо? Правда я с ними еще не виделся.
Он прищурился, глядя на меня, и вдруг ткнул пальцем в висок еще раз, но уже не так резко.
— Может, и не боги, — сказал он тише. — Но что-то есть, князь. И я это вижу. Как у Святослава видел.
Такшонь не знает точно, но он близко. Если он начнет копать дальше, то что? Расскажет своим венграм? Или попробует выведать у меня?
Пир шел своим чередом. Такшонь отвлекся, затянув песню вместе с Кеве, а я сидел и смотрел на огонь, размышляя. Он прав в одном — мой взлет не объяснить без Вежи. Но это моя тайна, и я не собираюсь ее отдавать никому, даже союзнику. Пусть думает про «избранных», пусть плетет свои байки. Главное, чтобы клятва под дубом держалась.
Ночь уже вступила в свои права, костры догорали, а венгры с дружиной разбрелись кто куда. Я встал из-за стола. Такшонь махнул мне рукой на прощание, крикнув что-то про поход, но я уже не слушал. Надо было проветрить голову.
Я дошел до старого дуба у сада. Ночь была тихая. Я вдохнул холодный воздух и закрыл глаза. Такшонь знает больше, чем я думал.
— «Вежа», — позвал я мысленно, и она появилась почти сразу — золотистая, с легкой улыбкой. — Что скажешь про Такшоня? Он что-то знает?
«Мой князь, он подозревает, но не знает. Называет носителей „избранными“, как Святослав их называл когда-то. Слухи, чутье, байки из Березовки. Но про меня он не в курсе. Пока».
— Пока? — переспросил я, открыв глаза.
«Пока ты сам себя не выдашь», — ответила она и исчезла, оставив меня одного под дубом.
Я фыркнул. Сам себя выдать? Да я скорее язык проглочу, чем скажу Такшоню хоть слово. Но все равно, надо быть осторожнее. Венгры — союзники, но не друзья. А Такшонь — он как волк: чует добычу, даже если не видит ее.
Я постоял еще немного, глядя на звезды сквозь ветви. Пора было идти спать, но сон не шел.
Ночь обволакивала Переяславец, холодный ветер гнал облака по небу, а звезды то проступали, то прятались.
Я поднялся на крыльцо, кивнул дежурному дружиннику — рыжему Вторяку, что стерег Искру, — и вошел внутрь.
Терем встретил меня теплом очага и запахом смолы от деревянных стен. Свет от огня плясал по балкам. У стола хлопотала Милава, убирая посуду. Она глянула на меня, но ничего не сказала. Я махнул ей рукой и прошел к своей лавке у окна.
Я сел, откинулся на спинку и закрыл глаза. Тишина терема обняла меня, только потрескивал огонь да Милава звякнула миской.
«Вежа», — позвал я мысленно и она тут же появилась — золотистая фигура, парящая передо мной в темноте за веками. Ее улыбка была чуть насмешливой, но глаза смотрели внимательно.
«Мой князь, ты звал меня. Чем могу помочь?»
«Покажи, что у меня есть», — сказал я, чувствуя, как усталость отступает. — «Очки влияния, проекты, все».
Перед глазами развернулся интерфейс — знакомые линии и цифры, которые я уже научился читать, как карту. Вверху светилось: 18 316 очков влияния. Не так много, как после победы над Ярополком, но достаточно, чтобы сделать что-то полезное. Я пролистал вкладки мысленным усилием. Армия, производство, постройки — все было на месте.
Глаза зацепились за строчку «Березовское княжество» во вкладке «Владения».
Уровень первый, налоги мизерные, производство слабое: только золото. Но рядом светилась стрелка вверх — улучшение.
«Что даст подъем уровня княжества?» — спросил я, глядя на Вежу.
«Увеличение налогов на 20 %, рост производства на 15 %», — ответила она, склонив голову. — «Плюс приток людей — до сотни рабочих рук за месяц. Стоит 15 000 очков. Хочешь поднять?»
Я прикинул в уме. Это почти все, что у меня есть, но Березовка — основа. Если укрепить ее, доходы пойдут вверх, а с ними и возможности. Переяславец пока держится, но без крепкого тыла я долго не протяну.
«Давай. Поднимай».
«Как пожелаешь», — ответила Вежа и цифра очков тут же скакнула вниз — до 3 316. Перед глазами мигнула надпись:
«Березовское княжество: уровень 2. Налоги увеличены, производство растет».
Я почувствовал легкое тепло в груди, будто сделал что-то важное.
«Что еще?»— спросил я, не открывая глаз. — 'Есть что-то, что могло бы усилить армию?
«Тайная гридница», — сказала «Вежа», и интерфейс послушно переключился. Я вспомнил, как строил ее во время осады — потайное место для обучения воинов. Постройка была завершена, но набор еще не закончен. — «Можно завершить прямо сейчас. Стоит 2 000 очков. Дать приказ?»
Ух ты! А так можно?
«Завершай», — кивнул я.
Очки снова уменьшились — до 1 316. «Вежа» замолчала на миг, а потом перед глазами появилась иконка гридницы — деревянное здание с соломенной крышей, окруженное частоколом. Рядом с ней мигали две стрелки: одна вверх — улучшение уровня, другая вправо — ускорение обучения. Я ткнул мысленно в правую.
«Ускорение обучения: 1 000 очков. Подтвердить?» — спросила «Вежа».
«Подтверждаю», — буркнул я, и очки упали до 316.
Зато тут же всплыло сообщение:
«Обучение завершено. Выпущено 12 воинов-лазутчиков. Готовы к службе».
Я открыл глаза, не сдержав улыбки. 12 лазутчиков. Не просто воины, а те, кто может пробраться в лагерь врага, выведать планы, поджечь припасы.
«Кто их обучит?» — спросил я, глядя на золотистую фигуру. — «Они же не сами по себе появятся?»
«Не волнуйся, мой князь», — ответила она с легким смешком. — «Система найдет способ. Они будут готовы к утру».
Я хмыкнул.
«Хорошо», — сказал я. — «Пусть утром доложат».
«Как пожелаешь», — ответила «Вежа» и исчезла, оставив меня в полутьме терема. Интерфейс пропал.
Я встал, потянулся, чувствуя, как хрустят кости. Милава уже ушла, очаг догорал, и терем погрузился в тишину. Я подошел к окну, выглянул во двор. Костры почти потухли, только несколько угольков тлели в темноте. Все было спокойно.
Я лег в кровать. Сон не шел, но я заставил себя закрыть глаза. Завтра будет день. И поход на Киев, который все ближе. Надо быть готовым.
Утро пришло с первыми лучами солнца, пробившимися сквозь щели в ставнях. Я проснулся от резкого, настойчивого стука в дверь. Потирая глаза, я сел.
— Княже! — раздался голос снаружи. Вторяк. — Там Веслава тебя ищет. Говорит, дело срочное.
— Иду, — буркнул я, вставая.
Я умылся холодной водой из бадьи, натянул рубаху и вышел во двор. Солнце только поднималось, воздух был свежий. Веслава ждала меня у колодца — стояла, скрестив руки, и смотрела так, будто я ей что-то должен.
— Доброе утро, княже, — сказала она, чуть улыбнувшись. — Есть новости.
— Какие? — спросил я, уже подозревая, что это связано с гридницей.
— Двенадцать воинов, — сказала она, выпрямившись. — Я их за ночь натаскала. Лазутчики. Ловкие, быстрые, знают, как в тенях ходить. Вчера после пира на спор прошлась по тренировочной арене гридницы. А они удивились и думали что все это легко. Я прогнала их по тренировочным помещениям. Наутро все как один смогли повторить за мной. Это какое-то чудо.
Значит, система сработала через Веславу.
Я кивнул, скрывая удивление, и сказал:
— Показывай.
Она махнула рукой, и из-за сарая вышли они — двенадцать человек, одетых в темные плащи, с кинжалами за поясом. Лица знакомые — я видел их в бою, когда мы отбивали Переяславец. Это были не новые лица, а мои дружинники, которых Вежа усилила. Я подошел ближе, всматриваясь. Один из них, худой парень с шрамом на щеке, кивнул мне — я вспомнил, как он тащил лестницы под стрелами варягов.
— Это не новички, — сказал я, повернувшись к Веславе. — Это наши дружинники.
— Ага, — кивнула она. — Они и так ловкие были, а я их подточила. Ночь не спала, учила, как ползать, как следы заметать. Теперь они — мастера скрыта.
Я улыбнулся. Вежа не просто наколдовала воинов из воздуха. Она взяла моих людей и дала им навыки через Веславу. Это мне нравилось.
— Молодец, — сказал я. — Готовь их к походу. Скоро выступаем.
Веслава кивнула и ушла с лазутчиками, а я остался у колодца.
Солнце уже поднялось выше, заливая центральную площадь Переяславца мягким светом, воздух наполнился утренними звуками: где-то мычала корова, скрипели ведра, дружинники переговаривались, зевая после вчерашнего пира.
Я поправил пояс, ощутив привычную тяжесть топора, и пошел к терему. Там уже кипела жизнь: Милава раздавала указания женщинам, кто-то тащил мешки с зерном, а у входа стоял Вторяк, потирая рыжую бороду и щурясь на солнце.
— Княже, — буркнул он, увидев меня. — Там гонец пришел. От Степана. Ждет тебя внутри.
Я ускорил шаг и потопал в терем. Внутри было тепло. У стола стоял парень — молодой, с растрепанной русой челкой, в пыльной рубахе. Гонец. Я узнал его — он был с нами еще в