– Эй-эй, Муромцы, успокойтесь, – остановил их Сева. – Не то наши друзья изменят о вас мнение. Предлагаю тост. Надо выпить за первую победу и за великолепного скакуна. Нам наконец-то удалось собраться всем вместе, так что не упускайте случая…
– И за наездницу, – Митя схватил бокал и в несколько глотков опустошил его.
– Значит, быть… ну… тобой не так уж странно? – Мила повернулась к Севе.
– Конечно. Ты сама тоже не совсем человек, верно?
– Да. – Мила захлопала ресницами, польщенная его наблюдательностью. Севины глаза вдруг стали особо пристально ее разглядывать. – Из-за цвета волос догадался?
– Не только. Еще уши. – Он приподнял прядь ее ярко-красных волос, открывая слегка заостренное кверху ухо.
Полине на миг стало одновременно неприятно и страшно. И, конечно, не из-за вида уха, а из-за того, каким пустым вдруг стал взгляд колдуньи. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что на близком расстоянии от Сирены рассудок девушек куда-то пропадал. Полине с ужасом подумалось, что, если вдруг Сева повернулся бы к ней и точно так же дотронулся до ее волос, при этом глядя в ее глаза с точно таким же выражением, она бы, как и Мила, застыла бы от… нет, не от удивления, а от какой-то необъяснимой радости…
Она тут же вытащила из корзины кусок черничного пирога и откусила, чтобы выкинуть из головы эту жуткую мысль.
– Да, отчасти человек, отчасти ирландский эльф, отчасти бродница. Предки намешали крови! Но на магию это почти никак не влияет, – объяснила тем временем Мила, сумев выпасть из оцепенения, как только Севина рука вернулась на место. – А не про тебя ли говорил Дивномор, когда распределял нас по командам? Ты сын известного целителя?
– И ведь это ты умеешь превращать воду в живую? – вставил Антон. – Я бы тоже мог, у меня прекрасная выдержка и я не боюсь потусторонних, но вот только не играю на дудочке…
– Животворение воды – очень сложный обряд. – Майя, выпив уже второй стакан медовухи вместе со всеми, подключилась к разговору. – Да и вообще быть целителем слишком сложно. Мало кто выбирает этот путь.
– Точно, это большая ответственность. Особенно трудно хранителям.
– Каким хранителям? – уточнила Маргарита.
– Ну, лекарям-хранителям, – сказал Антон.
Маргарита тут же посмотрела на Полину, но та только пожала плечами.
– Полина с Маргаритой выросли с потусторонними. Так что не удивляйтесь, что они делают такие непонимающие лица, – улыбнулась Василиса. – Лекарь-хранитель – это такой целитель, который, совершая специальный обряд, обязывает себя охранять жизнь колдуна. Другими словами, если этому колдуну будет угрожать смертельная опасность, хранитель должен ценой даже собственной жизни спасти его.
– Но с какой стати кто-нибудь на это пойдет! – воскликнула Маргарита.
– Хранителям… много платят за это. Ну, и потом, это честь…
– Мой отец – хранитель Ирвинга, – сказал Сева. – Правда, я не уверен, что ему за это платят, – добавил он со странной улыбкой. – Это я к вопросу о чести.
– А ты станешь чьим-нибудь хранителем? – спросила Айсулу таким сладким голосом, будто предполагала, что Сева ответит: «Да, твоим!».
– Скорее всего…
Он, к ее огорчению, ответил по-другому.
– Чьим же?
Сева, выждав паузу, слегка качнул головой в сторону Мити.
– Нашу семью с древних времен охранял род Заиграй-Овражкиных, – сказал Митя. – Но несколько поколений назад связь оборвалась. Однако судьба – странная вещь.
Первая бутылка медовухи закончилась, за ней появилась вторая, потом третья. Наперсницы с интересом наблюдали за изменением настроения команды, за тем, как их беседа становилась все громче, чаще звучал смех. Маргарита пыталась определить, на кого же чаще смотрит Майя – на Севу или на Митю, и выходило, как бы странно это ни казалось, что на Муромца.
– А правда, что в Заречье все живут в избушках на курьих ножках? – спросила Айсулу.
– Конечно!
– И они умеют ходить?
– Еще бы! – воскликнула Маргарита. – Наша с Полиной избушка еще и танцевать умеет!
– А избушка наших соседей выскакивает из-за кустов на прохожих, – добавила Анисья.
– Какое странное место! – покачала головой Айсулу. – И все эти слухи, что оно как будто и не существует на самом деле…
– Оно существует, – улыбнулся Митя. – И находится по ту сторону реки. То место, где вы, небыльцы, проходите Посвящение, наверняка не менее загадочное.
– Да, мы живем в Дивноморье, оно спрятано под водой, – кивнула Майя.
– Под водой? – изумленно уставились на нее Полина и Маргарита. – Как это?
– Маленький остров, уходящий под воду. Попасть туда не так просто – незнающий человек просто потонет в море, если попытается к нам проникнуть. Остров охраняют морские дружинники Ирвинга – их тридцать.
– У нас же все совсем не так, – сказал Антон. – В Китеже есть всего два общих дома – один женский, другой мужской. Каждый дом стоит на высоких столбах.
– И мужчинам под страхом смерти нельзя проникать в женский дом, – улыбнулась Мила.
– И как? Уже много погибших? – отозвался Муромец.
– Нет, всего парочка.
Еще долго обсуждали Заречье, Дивноморье и Китеж, затем перешли на любимых наставников и в конце концов стали выяснять, чем отличались методы освоения различных Стихий.
Антон, опять начавший хвастаться высоким уровнем владения Огненной магией и приписавший себе, как все догадались, еще и парочку чужих подвигов, встал из-за стола.
– Ого, – вдруг воскликнул он, пошатнувшись, и тут же забыл, куда и зачем собирался пойти. – Вроде бы я почти не пил, но ходить тяжеловато.
– Мне кажется, в этом напитке ни капли алкоголя. У меня ясная голова. – возразил Митя.
– Они не знают! – еле сдерживая смех шепнула Маргарита Полине. – Я же говорила.
Сев на место, Антон с энтузиазмом принялся доказывать Водяной колдунье, что он бы с легкостью мог колдовать с ней:
– Но только сейчас я немного не в форме, но вот завтра… Кстати, покажи нам что-нибудь особенное!
Полина рассмеялась:
– Что-нибудь особенное – это что?
– Я хочу сказать… Водяная магия… она же странная…
– Я тебя не понимаю, – ответила Полина, теперь с легким волнением глядя в глаза Антону. Как назло за столом внезапно повисло молчание.
– Считают, что Водяные… ну, ты сама знаешь… Водяная магия похожа на колдовство Темных.
Все продолжали молчать, пока наконец не заговорил Митя:
– Водяная магия не похожа на колдовство Старообрядцев. Просто многие боятся Водяных, поэтому и пускают слухи. Водяная магия сложнее, чем та, к которой мы привыкли, но не опаснее. Водяные умеют маскировать одно заклинание под другое. Водяные считывают эмоции, настроение, и умеют влиять на это. Часто и про Воздушное колдовство говорят, что оно подходит лишь Старообрядцам. Но на деле, как мы знаем, большинство Темных магов – Огненные.
– Но она просто скромничает, – вдруг сказала Анисья. – Полина на самом деле может показать кое-что необычное.
– Что? – удивилась Полина.
– Ты умеешь материализовать предметы, ты же нам показывала.
– Правда? – встрепенулась Айсулу. – А я так давно этому учусь, но все никак не выходит.
– Зато я не умею делать щит, который защищает не только меня, но и других людей, – возразила Полина. – А вы, Огненные, умеете.
– Так ты покажешь материализацию?
– Попробую. Но мне подвластна лишь небольшая часть. Могу воспользоваться свойством предмета, когда самого предмета нет. – Полина оглядела стол, ища глазами подходящую вещь. Все следили за ней, и оттого ей стало ужасно неловко. Даже Сева выглядел заинтересованным, а из-за этого тем более все спокойствие куда-то улетучивалось. – Мне нужен нож.
– Я принесу, – ответил Митя и через полминуты, отметив некоторую слабость в ногах, принес из комнаты свой богато украшенный клинок.
Полина взяла его в руки, закрыла глаза и долго водила пальцами по холодной поверхности, пытаясь запомнить каждый изгиб. Затем вернула нож Муромцу, а сама, поглядев на недоеденный черничный пирог, провела над ним рукой, держа пальцы так, будто в них все еще зажат нож. Пирог тут же развалился на две ровные половинки.
– Молодчина! – воскликнул Митя.
– Просто здорово! – Мила с Айсулу захлопали.
– Ну, я же говорила, что она это умеет, – довольно отозвалась Анисья, как будто это была всецело ее заслуга.
Еще через некоторое время, когда за окнами опустилась ночь и только где-то вдали были слышны затухающие голоса огромной ярмарки, Митя принялся развлекать всех и рисовать шаржи. Медовуха то ли закончилась, то ли просто никому не хотелось идти за ней в соседнюю комнату, и ребята сначала опустошили корзину с пирогами, затем выпили и весь чай, который принес домовой. Мила положила голову Севе на плечо и сидела в такой позе весь последний час, действуя на нервы Анисье. Та то и дело посылала Заиграй-Овражкину многозначительный взгляд, словно говоря: «Почему бы тебе от нее не отодвинуться?» Но Сева оставался слеп к ее взглядам и одновременно глух к ее невысказанным просьбам. Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, и невозможно было определить, нравится ли ему Мила или он просто по доброте душевной позволяет ей лежать на своем плече.
– У меня действительно такие брови? – засмеялась Айсулу, получив в руки карикатуру. – Нет, серьезно?
– Похожа! – закричали Полина с Василисой, увидев рисунок. – Очень похожа! А нас, Митя? Нас нарисуй.
– Вас? – Муромец вдруг сконфузился и уставился на Василису. – Не знаю даже…
– Боится вас обидеть, – немного сонно отозвался Сева. – Знаете, как он однажды меня нарисовал? Он сделал мне такие свирепые глаза, как будто я какой-то злодей.
– Но у тебя правда злые глаза, – ответила Полина, почему-то тут же пожалев о сказанном.
– Ты считаешь?
– Видишь, Овражкин, не я один так думаю! – подхватил Митя.
– Нет, не то чтобы злые. – Полина пошла на попятную: ей показалось, что Севу задели ее слова. – Но ты иногда так смотришь… будто считаешь своего собеседника последним… тупицей.