От подобного обращения Ирина оторопело застыла. От женщины так и веяло злобой и ненавистью. Голос был незнаком, а надвинутый на лоб капюшон мешал рассмотреть лицо.
— Кто вы?…
Слова Ирине давались с трудом. Головокружение усиливалось, и девушка стала опасаться, что сейчас потеряет сознание.
Незнакомка подняла руки и медленно скинула капюшон с головы. Перед Ириной стояла симпатичная шатенка лет пятидесяти с худощавым лицом, тонкими губами и огромными карими глазами.
И эти глаза с презрением смотрели на Ирину.
— Я вас не знаю, — растерянно прошептала девушка.
— Зато я тебя хорошо знаю!! — злорадно выкрикнула женщина. — О, я успела хорошо тебя выучить, маленькая дрянь!
— Почему вы меня оскорбляете?! Да ради Бога, объяснитесь! Неужели вы не видите, что мне плохо?
Но женщина на слова Ирины отреагировала так же, как и в предыдущий раз — рассмеялась.
— Вижу! И даже очень хорошо! И знаешь что? Я рада, что с тобой случилось несчастье! Потому что ты подохнешь в грязи, одна, среди леса! И если тебя не разорвут дикие звери, ты не сможешь добраться ни до дороги, ни до дома!
— Господи…..
Ирина больше не знала, что сказать. Впервые в жизни она столкнулась со столь не прикрытой ненавистью.
— Откуда вы…. Почему вы так со мной говорите…, - голос Ирины слабел раз от раза, и она снова стала сползать на холодную землю.
Женщина некоторое время молчала, наклонила голову и с удовольствием наблюдала, как Ирина падает.
— Я очень долго мечтала о твоей смерти! — наконец, проговорила незнакомка и склонилась над девушкой. Ирине стало ещё хуже, когда она заглянула в её темные глаза. — Я много раз представляла, как буду тебя убивать! Но Судьба сжалилась надо мной за все унижения и несчастья, что я перенесла по твоей милости, и вот теперь ты валяешься около моих ног больная и даже не можешь подняться! Ты не представляешь, какое это счастье видеть тебя полуживой! А ты, деточка, умираешь! У тебя ещё не пошла кровь? А? Ничего! Скоро пойдет! Ты подохнешь, истекая кровью, и тебе никто не придет на помощь! Думаешь, я не знаю об ублюдке, которого ты собираешься рожать? Знаю!
У Ирины что-то перевернулось внутри. Если ей и суждено будет умереть, то она, по крайней мере, не собирается безропотно выслушивать гадости от сумасшедшей.
— Вы не в себе! Уходите! Убирайтесь прочь!
— Ах, вот ты как запела…. Пой, пой, птичка, тебе только это и остается! А знаешь, несчастная, что подумает твой разлюбезный муженек, когда ему сообщат, где именно ты умерла? Ведь тут недалеко находится заимка, где проживает знахарка….
Ирина не понимала, куда клонит женщина. Но ей уже было всё равно, о чем она говорит….
— Петенька подумает, что ты выжидала удобного момента! Ждала, когда он уедет из дома, чтобы преспокойненько отправиться избавляться от его ребенка!
— Нет!!!…
— Да!!!
Ирина громко застонала, её пальцы впились в землю, забирая комки липкой грязи.
То, что говорила женщина, было ужасно. Но когда Ирина осознала правоту её слов, ей стало ещё хуже. От одной мысли, что она не сможет объясниться с мужем, рассказать ему правды, к горлу подкатывалась тошнота.
Милый, родной, любимый….
Ирина больше не могла думать, боль завладела сознанием, и девушка погрузилась в темноту.
С рыбалки возвращались шумной толпой. Петру не терпелось увидеть Ирину, а девочкам не терпелось похвастаться богатым уловом.
Но как только их коляска остановилась, и Петр увидел заплаканную горничную Наталью, его сердце тревожно ёкнуло.
— Что случилось? Что-то с Ириной Васильевной? Где моя супруга? — сразу обрушился Петр на бедную девушку, которая стояла, чуть дыша.
Зоя с Сашей мгновенно прекратили веселый гомон и с тревогой посмотрели на отца. Василий Дмитриевич тоже почувствовал беду и, как в молодости, лихо спрыгнул с коляски.
— Что происходит? Почему ты ревешь?
Наташа обхватила шею руками, точно ей было тяжело говорить. Два разгневанных мужчины ждали от неё объяснений, а она не знала, что сказать.
— Ирина Васильевна… Она в город отправилась…
Петр выругался. Ну, что за несносная девчонка! Какого лешего её понесло в город в его отсутствие? Спокойно бы съездили завтра.
Он было успокоился, но Наташка продолжала плакать, и тревога вернулась.
— Когда она уехала?
— Ещё давеча…. По утру….
— Кто с ней поехал?
Тут Наталья смертельно побледнела.
— Барыня пожелала ехать одна…
— Что?!! И ты её спокойно отпустила?
— Я пыталась… но разве она меня послушала….
Василий Дмитриевич положил руку на плечо зятя.
— Ирина своевольна, в своё время я дал её много свободы, и она ещё не может осознать, что теперь ты за неё в ответе, Петр. Но я уверен, она скоро вернется, и тогда….
Граф не договорил. Наталья жалобно всхлипнула и кинулась в ноги молодому барину. Петр едва успел её подхватить. Девушка смотрела на него залитыми слезами глазами, и в них отчетливо читался ужас.
Он хорошенько её тряхнул.
— Что еще? Говори немедленно!
— Барыня не поехала в уезд! Дорога-то в город одна!… А Иван Петрович, управляющий ваш, вернулся из уезда-то как раз вскоре, как отбыла Ирина Васильевна! Им не разойтись было, по любому встретились бы, а он утверждает, что не видел барыни…
Петр оттолкнул девушку, и, перепрыгивая через две ступени, влетел в дом.
— Немецкий! — закричал Петр.
Управляющий видел прибытие господ и уже спешил навстречу.
— Это правда, что ты не встречал по пути из уезда Ирину Васильевну?
— Так точно-с, Петр Сергеевич. Я был удивлен, когда меня об этом спросила наша Наташка. Ирина Васильевна мне не говорила, что собирается в город, хотя знала, что накануне по вашему поручению я туда отправляюсь!
У Петра нехорошо засосало под ложечкой.
— Созови мужиков, немедля! — распорядился он. — Необходимо создать поисковые группы. С Ириной Васильевной что-то случилось в пути….
Петр, не переодеваясь, стал расхаживать по гостиной, ожидая, когда выполнят его распоряжение. К нему присоединился Василий Дмитриевич.
Зоя попыталась было спросить, что происходит, но девочек сразу же отправили в комнату.
Во дворе поднялся шум. Новость о том, что молодая хозяйка пропала, сразу же облетела поместье и деревню. Мужики поспешили к барскому дому.
А для Петра минуты тянулись бесконечно. Он не знал, что подумать. Куда могла отправиться Ирина? В Отраду? Но зачем? Девочки были с ними, любимые лошади стояли в конюшне, и все необходимые вещи давно были перевезены сюда.
Из слов той же Натальи следовало, что Ирина отправилась налегке. Подруг поблизости у неё не было, Ирина жила семьей, и близких знакомств со здешними барышнями не водила.
Пока Петр гадал о событиях, что могли произойти утром, лакей, вошедший в гостиную, негромко откашлялся, привлекая к себе внимание.
— Чего тебе? — Василий Дмитриевич налил себе стакан с водкой и лихо опрокинул его. — Закуски принеси.
— Будет сделано-с. Петр Сергеевич, тут к вам барыня незнакомая пожаловала, требует, чтобы её спровадили к вам. Имени-отчества не называет.
Петр нахмурился.
Кого принесла нелегкая?
— Скажи, что я занят. Извинись, пусть зайдет в другой раз.
Лакей снова откашлялся.
— Да я говорил уж, взял на себя такую смелость…. А она ни в какую! Говорит, доложи хозяину, и всё тут-с! Ещё про Ирину Васильевну что-то сказала….
Петр так взглянул на старого лакея, что у того зашевелились редкие волосы на затылке.
— Дурень, что же ты стоишь! Зови!
— Слушаю-с!
Василий Дмитриевич посмотрел на зятя, но тот пожал плечами. Глубокие морщины прорезали лоб Петра, губы были плотно сжаты. Он постоянно сжимал и разжимал кулаки, нервничая.
Послышался гулкий стук каблуков. Гостья спешила. Когда женщина вошла в комнату, в первые мгновения Петр даже не узнал её. Гостья была в мокрой грязной накидке, с которой стекала вода, её туфли оставляли за собой ошметки грязи, и общий вид пожаловавшей женщины производил отталкивающее впечатление.
Меньше всего Петр ожидал увидеть эту даму в своей гостиной.
— Вы? Какими судьбами?
Женщина хищно улыбнулась, обнажая ряд мелких зубов.
— Вы, Петр Сергеевич, на удивление нынче очень не гостеприимны. Сначала ваш лакей отказывался вовсе впускать меня, теперь вы даже не предложите мне снять дорожный плащ.
— Ираида Михайловна, извините, но мне сегодня не до гостей.
— Ничего, меня вы примете!
Василий Дмитриевич тоже где-то видел эту женщину, но никак не мог её признать. Что-то знакомое в её внешности, определенно, было. Они, наверное, где-то встречались, и, скорее всего, в Петербурге.
В поведении гостьи было нечто такое, что заставило Петра насторожится. Он никогда не замечал за Ираидой Михайловной открытой наглости, напротив, эта женщина всегда строго блюла светский этикет.
— Петр Сергеевич, вы меня не представите господину?
Петр про себя чертыхнулся. С каким бы удовольствием он погнал в данный момент непрошенный гостей через порог, кто бы только знал!
— Василий Дмитриевич Палагин, мой тесть. Ираида Михайловна Бланская, моя знакомая. Вернее, матушка моей знакомой, Софьи Игнатьевны Бланской.
— Вашей бывшей невесты, вы хотели сказать, Петр Сергеевич, — ехидно заметила женщина.
Петр прикрыл глаза. Терпение, братец, только терпение.
— Вы ошибаетесь, Ираида Михайловна, и прекрасно об этом знаете. Предложения не было, — меньше всего Петру сейчас хотелось с кем-либо объясняться. У него были дела поважнее!
— Но вы ухаживали за моей дочерью! — закричала Бланская, и резко скинула накидку. — И мы все ожидали предложения!
— Минуточку…, - Василий Дмитриевич хотел вмешаться в разговор, но дама резко вскинула руку.
— А вы помолчите! Я сейчас не с вами разговариваю!
— Что за….
— Вы опозорили мою дочь! — между тем продолжала бесноваться Бланская. — Дали ей повод надеяться, а потом женились на какой-то провинциалке! Моя девочка не могла выйти из дома, чтобы за её спиной не шушукались! Она стала посмешищем! Вы и представить не можете, сколько слез пролила моё бедное дитя! Я не могла оставить ваш поступок безнаказанным!