— А вы соглашайтесь, — хмыкнула я, выслушав панические разглагольствования купцов.
— Что?!
— Соглашайтесь, — улыбнулась спокойно. — Только посчитайте, какой долг должны выплатить все проживающие в деревне крестьяне, чтобы разорвать свои контракты, — мужчины запереглядывались, нерешительно улыбаясь. — Не забудьте посчитать не только обеспечение их пищей, но и упущенную выгоду от посаженных растений и другие вложения. И сообщите этому милому лорду, что вода в деревне иссякнет, если он немедленно не заключит контракт с магом. Расскажите, что для вас это благотворительный проект, ведь не зря даже Халиф подтвердил это, посетуйте, сколько денег вы уже вложили в эту землю и сколько еще нужно вложить, не получая ни монетки взамен... и расскажите ему, как вы рады будете переложить эту огромную ответственность и траты на чужие плечи. Уверена, он быстро откажется от своего плана.
В общем, конечно, аристократ, увидев бумаги и услышав сетования купцов, ввязываться во все это не стал.
Проект постепенно разрастался. К нашему удивлению, оказалось, что многие мелкие купцы, даже не желающие по-настоящему вступать в проект, готовы покупать в нем доли, которые я про себя продолжала называть акциями. Для этого пришлось опять помудрить из-за ограничений местной системы. Чтобы опять же распределить риски, мы решили от каждой из деревни положить одну долю в единый пакет, для управления которого выбрали одного из купцов. Это был пакет для внешних владельцев, не вошедших фактически в нашу организацию, но желающих только вложить деньги. Доли всех деревень суммировались, и от их общей суммы продавалась доля внешнему инвестору. То есть фактически нельзя было купить акцию одной конкретной деревни. Каждая доля внешнего пакета представляла собой часть акции каждой из деревень. Опять же распределение рисков и прибыли налицо. Этот принцип здесь был не особенно в ходу, но быстро нашел поклонников.
Постепенно проект начал масштабироваться и на другие города, всем желающим приходилось, правда, объяснять, почему нельзя делать все по-простому, зачем городить всю эту сложную систему. Но зато Ярис обеспечивал и новым проектам поддержку государства. Договора с крестьянами заключались фактически одинаковые. А вот нанимать меня в качестве мага воды захотели не все, но тут уж ничего не поделаешь. Главное, что они поняли сам принцип оплаты магу за результат, а не за усилия, а там уж кого они наймут — не мое дело.
Когда в целом ситуация устаканилась, Ярис помог подыскать учителя магии для будущей школы, что не могло меня не радовать. Начать решили с подростков и молодых взрослых, которых легко было собрать в одном месте и обучать. Для этого использовался один из домов членов нашей не-гильдии купцов. Кто-то из юных магов был сильнее и мог создавать простейшие заклинания и в одиночестве, но также мы обучали и работе в группе, что стало получаться со временем у всех. Заодно бывших крестьян учили грамоте, счету и другим минимальным знаниям, я надеялась, что вскоре мы сможем передавать им и знания про агрономии. В целом, я была довольна. Уже во время обучения группа начала ездить по нашей территории и использовать свои навыки на практике. Их родственники были впечатлены, а значит более охотно будут сами идти в ученичество и отдавать младших детей.
К сожалению, кооперативы в других городах до этого пока не дошли и считали траты на обучение крестьян все же слишком неоправданными, а повлиять на них я была не в силах. Вместо того, чтобы отделять зерна от плевел и использовать все, что имеют, они надеялись на появление среди крестьян яркой звездочки, безусловного таланта, которого можно будет потом выучить и запрячь на отработку. В общем, их логика не далеко ушла от стандартной для этого мира, да и для нашего тоже — талант сам пробьется, а в середняков нечего вкладываться.
Ближайшие соседи даже попросили одну из наших групп съездить и напитать силой их поля. За деньги разумеется, которые стали для купцов первой выручкой, еще, разумеется, не покрывающей вложений, но обнадеживающей. Собственных крестьян при этом соседи учить в магических школах так и не собрались. Я даже предлагала отправить тех учиться прямо в нашу школу... но нет, ничего не действовало. В их голове был шаблон, что крестьяне ни на что не годны, кроме как мотыгой махать, а редкая одаренная звездочка просто сама проявится, надо просто подождать. А искать и выявлять, подтягивая всех под какой-то минимальный уровень — зачем?
Я все же съездила домой и получила-таки пачку писем от Яриса. Их было больше десятка. Одни были написаны официальным тоном, словно списаны с какого-то образца: «я такой-то и такой-то, приношу свои извинения, нижайше прошу простить, готов загладить вину любым способом», но этот короткий смысл был запрятан в кружеве слов, которые так любят на официальных приемах. Кармелта, которая и организовала этот бойкот Яриса, призналась, что еще было несколько букетов цветов, коробки дорогущих конфет, которые подавали на стол, не говоря, откуда они взялись, упаковки халифатских сладостей. И парочка коробочек с ювелирными украшениями: браслет с дивными фиолетово-сине-зелеными камнями, которые напомнили мне земной александрит и чудесное колье с огненным опалом. Работа, конечно, не Жильеты, но камни великолепнейшие и обрамлены так, чтобы подчеркнуть их красоту. Насколько я понимаю, это халифатский стиль, но доступный только высшему обществу — люди попроще предпочитали массивные золотые изделия.
Были среди писем Яриса и более личные тексты, некоторые я перечитывала по несколько раз. О том, как он ценит меня, что я самая умная из встречных ему женщин, что ему очень меня не хватает... как коллеги, ага. Я поигрывала браслетом с александритом на руке и читала. Интересно, он всем коллегам такое дарит? На зарплату преподавателя покупает или наследство какое разбазаривает? Странный все-таки человек.
В общем, помирились мы как-то незаметно, как Шарик с Матроскиным в процессе вытаскивания москвича из снега. «Потому что совместный труд для моей пользы — объединяет». Только вот вместо машины тащили мы на своих плечах Халифат в более цивилизованное будущее через песок пустыни, но что-то не особенно хорошо выходило, сами люди тормозили нас со всех сторон. Причем, не хотели изменений не только аристократы на самом деле, но и купцы не видели альтернатив, а крестьяне даже пугались.
— Да как же это я сам буду все решать? Мне же нужен Халиф или из аристократов кто, чтобы направил-подсказал, да хотя бы и купец какой, — рассуждал один из мужчин, с которыми я завела ненароком разговор, так как он знал имперский.
— Но так можно же выучиться самому, вон как вы имперский выучили. А чего не знаете, для того можно знающего человека нанять.
— Ой, скажете тоже! Языки-то просто учить, слушай да повторяй. А вот науки разные, счет сложный, история, география — это ж голову сломать можно! И руки мои для письма совсем не предназначены, вон пальцы какие здоровенные! Да и времени нет, работать нужно...
В общем, мрак. Я, вроде, и рассказала Ярису о том, что это не мои фантазии, что в начале двадцатого века у нас в мире устроили ликбез — ликвидацию безграмотности, как раз для крестьян простых. Он покивал-поверил, но... одно дело верить, другое реализовывать. Да я и сама тоже понимала, что действительно у крестьян на учебу времени нет и быть не может без технического прогресса в виде тракторов и другой техники. А разработок в эту сторону никто не ведет, механика вообще не развита, только магия, а ту на пользу крестьянам применять никто не торопится.
Глава 79
Постепенно сезон штормов вступал в свои права, а жизнь стабилизировалась. Нельзя сказать, что наладилась, но из безумных американских горок выехала в долину с невысокими холмами.
По Халитфату в разных городах заработала система курирования новых деревень купцами. Узнав об условиях, они смело вкладывали деньги, прекрасно понимая, что в другое время Халиф просто не будет так милостив, стабильный источник доходов без вложений нужен и аристократам, влезть в этот бизнес можно только во время засухи, воспользовавшись окном возможностей. И купцы не тушевались. Понятно, что земли для них магистраты выбирали самые плохонькие, на границах пустынь, и без серьезных засух страдающие от отсутствия воды. Но новые методы хозяйствования могли принести прибыль и на них.
Наши агрономы активно строчили свои исследования и проводили разные эксперименты. Я пыталась читать труды бывших геологов, но ничего не поняла, там не было никаких знакомых мне названий химических элементов, а только уровни каких-то откликов на разные исследовательские заклинания. Но в целом можно было понять, что вот эта непонятная фигня без названия — это на самом деле фосфор или кальций, потому что ее много найдено в ямах, куда сбрасывали отходы от очистки рыбы. И она же нравится таким-то видам растений, которые я тоже не знала по названиям, только на вид.
Я настаивала на том, чтобы эти знания не были спрятаны в академических библиотеках, а активно копировались и распространялись среди землепользователей. По крайней мере, своих купцов я на это сагитировала, они не пожалели денег на поездку в Дорверед и писца, который скопировал документ. Правда, нужен был еще маг земли, способный применить специфические магические схемы рудокопов, но я решила, что воспитаем в своем коллективе.
Ближе к Зимнему Солнцестоянию я все же вернулась в Академию. В этот сезон никаких практик не было, так как на море был сезон штормов, а на севере и, особенно, в горах царствовала зима, горные перевалы были непроходимы. Поэтому именно зимняя сессия была самой серьезной для всех курсов, а для первокурсников — первой и самой страшной. Это еще везло, что у перваков не было никаких проверочных, курсовых и, тем более, дипломов.
Студенты носились, как в попу ужаленные, одна я спокойно рассекала по коридорам, не напрягаясь. Так как мои девочки были заняты подготовкой к экзаменам, а все возможные материалы про русалок уже изучены, я даже заскучала и все же сподобилась вытребовать себе персональный экзамен по математике. Умудрилась поразить профессора, который из-за моего безразличного сонного вида на его уроках в первой половине года считал меня безграмотным неучем. А мне просто было скучно все это слушать. Мне всегда неплохо давалась алгебра и геометрия, а уровень здешних студентов соответствовал нашей средней школе. Короче, я сдала не только экзамен первого курса, но и залезла дальше. Оказалось, что после второго курса тот же преподаватель ведет предмет «Способы пространственных построений», который у нас назвали бы просто черчением (позже он требуется для рисования сложных магических схем). И, дав мне несколько несложных, на мой взгляд, заданий, которые я легко решила с помощью импровизированного циркуля и линейки, профессор зачел мне экзамены и за весь курс этого аналога черчения. Я даже удостоилась тихого комментария в след: «Теперь понятно, что профессор Канлерт взял ее в ассистентки не за красивые глаза».