– А зачем вы пересматривали бумаги?
– Да просто так! Это одно из наших любимых занятий: бабушка заставляет меня читать подряд письма, документы, и каждая бумажка становится поводом для какой-нибудь истории из ее жизни. А вы считаете, что надо составить такую опись?
– Обязательно! Причем в самое ближайшее время!
– Ну что ж, это тоже будет славное занятие для бабушки Нины, я думаю, ей это понравится.
– Анна, вы с этим не шутите! Я дело говорю. Составьте сначала опись, а уже потом по ней устраивайте свои мемориальные вечера. И нотариуса пригласите, чтобы он заверил на описи подпись княгини Нины.
– А… А зачем это все так срочно, Елизавета Николаевна?
– Затем, что бабушка Нина находится в преклонном возрасте, и если она вдруг умрет…
– Сто лет – это еще не предел для грузинки!
– Не перебивайте, Анна. Так вот, если она вдруг умрет, я не хочу, чтобы после ее смерти у вас были какие-нибудь неприятности с наследниками. Вообще удивительно, что они не заставили ее сдать драгоценности на хранение в банк!
– Княгиня Кето пыталась это сделать, но бабушка Нина не согласилась. У нее, знаете, тоже есть характер!
– Понятно. Кстати, а кто теперь наследники княгини Нины Махарадзе?
– Откуда же мне знать? Наверное, кто-то есть… Точно знаю только одного: это внучатый племянник Георгий Бараташвили, ну тот, что все время вертится… вертелся возле княгини Кето.
– Понятно. В общем, Анна, обещайте мне, что в самое ближайшее время, как только княгиня Нина оправится от потрясения, вы с нею составите эту опись.
– Хорошо, я обещаю. Между прочим, бабушка Нина еще не знает о смерти княгини Кето. Когда я уходила из дома, она только проснулась после первого утреннего сна, она у нас всегда спит после завтрака. Я не смогла сообщить ей это ужасное известие и тут же уйти, я решила, что скажу потом, когда у меня будет время вместе с нею поплакать над несчастной ее невесткой.
– Не тяните с этим: лучше ей узнать все от вас, а не от полиции или от кого-нибудь еще.
– Я так и сделаю: вернусь в Блаукирхен и все ей скажу. Но вы понимаете, что я должна была сначала приехать к вам и рассказать о нашем вчерашнем «четверге». Боже мой, все было так чудесно! Мы понимали, что это последний наш вечер, и нам было так грустно и так хорошо! И что теперь будет с нашими гостями? Когда я сообразила, что полиция явно обнаружила их следы в саду под балконом, я поняла, что рано или поздно, а полиция их всех разыщет. И самое малое, что их ждет – это высылка из Германии. Но ведь им попробуют пришить убийство княгини Кето, это же ясно!
– Совсем необязательно. Надо верить в правосудие, Анна. Полиция вовсе не заинтересована приписать убийство первым же подозреваемым, лишь бы только закрыть дело. Наши следователи умеют работать. Но вы хотите, как я понимаю, разыскать ваших друзей и предупредить их? Ведь вы поэтому приехали ко мне, Анна?
– Да.
– Вы думаете, что самое полезное для них, это скрыться?
– Да.
– А вот это – ошибка! Вы же убеждены в их невиновности?
– Конечно!
– Ну так надо помочь найти полиции истинного виновника, вот и все.
– Это легко сказать…
– А о себе самой вы разве не беспокоитесь? Ведь и на вас может пасть подозрение!
– На меня? – искренне удивилась Анна. – Я-то тут при чем?
– Ну как же… На первый взгляд в доме в ночь убийства не было никого, кроме вас и беспомощной старой княгини в мансарде.
– Но я даже в спальню княгини Кето никогда не входила и даже не представляю, как она выглядит! Так что там не может быть ни моих следов, ни отпечатков пальцев…
– А куда выходит дверь спальни княгини Кето?
– В гостиную…
И опять Апраксиной показалось, что по лицу Анны скользнула легкая тень. Она помолчала, давая ей возможность добавить что-нибудь к своему ответу, но Анна молчала, сосредоточенно хмурясь.
– Ну, хорошо. Так чем же я могу помочь вам, Анна?
– Помогите мне найти Эльжбету, Мишу и Айно!
– Чтобы предупредить, что их будет разыскивать полиция?
– Да.
– А вот этого делать нельзя ни в коем случае!
– Как? Почему? Разве вы не верите мне, что они не имеют касательства к смерти княгини Кето?
– Допустим, я вам верю. Однако полиция так и так до них доберется, но если они об этом узнают заранее, то они, зная свою уязвимость, почти наверняка наделают глупостей. И самая большая глупость – это попытка скрыться.
– Но полиция может их заподозрить в убийстве княгини Кето, неужели вы не понимаете? Та выгнала их в одночасье, без предупреждения, и это известно всем!
– Кому – всем?
– Сиделке Еве, племяннику Георгию… Да мало ли еще кому! Хотя бы той же баронессе Ханнелоре фон Ляйбниц и ее гостям!
– Милая моя Анна, полиция по долгу службы должна подозревать всех, включая баронессу и ее гостей, а также вас и бабушку Нину. И это единственный правильный подход к расследованию преступления.
– Неужели и вы способны подозревать бабушку Нину? – с недоверчивой улыбкой спросила Анна.
– Конечно! У старой княгини есть мотив: невестка выгнала из дома всех слуг, а для княгини Нины это были не слуги, а друзья, скрасившие ее одиночество. Княгиня Кето лишила свекровь единственных праздников – ваших «четвергов».
– Но бабушка Нина вообще не спускается вниз по лестнице, это всем известно!
– Обычно – да. Но однажды в гневе она сумела это сделать, вы сами мне рассказывали! Это было, когда княгиня Кето хотела и вас выставить из дома.
– Да, было такое. Она каким-то образом спустилась вниз и заявила, что покинет дом вместе со мной.
– Вот видите!
– Бабушка Нина способна на подвиг, но она не способна задушить даже цыпленка!
– По моральным соображениям?
– Не только! Да у нее просто не хватит на это сил, у нее ручки слабые как былинки! А чтобы задушить человека нужны сильные мужские руки.
– Или руки сильной женщины.
– Как у меня, например? – И Анна выставила вперед свои руки, сжав их в кулаки: руки и вправду были сильные на вид.
– Да, вроде ваших, – кивнула Апраксина. – Ну что ж, я помогу вам, Анна. Вам и бабушке Нине. Я поговорю с инспектором Миллером, и мы с ним приложим все усилия, чтобы найти настоящего убийцу и найти его скоро: это единственный способ уберечь ваших друзей. Но не от розыска! Искать их все равно будут и обязательно найдут.
– Так что же делать, Елизавета Николаевна? Неужели нет никакого выхода?
– Есть. И очень простой. Вы должны сообщить им об убийстве княгини Кето, а они должны сами явиться в полицию и заявить, что они жили в ее доме и покинули его незадолго до ее смерти. И о четверговом вечере у княгини Нины они обязательно должны сами все рассказать полиции. Только так, ничего не скрывая, поддерживая показания и алиби друг друга, вы можете друг друга защитить.
– Может быть… Я подумаю… Но как мне их найти?
– Не знаю. Номер машины, на которой они приехали, вы, конечно, не запомнили?
– Нет.
– А ресторан, куда Эльжбету взяли работать ночной судомойкой?
– Тоже нет…
– Она там работала раньше?
– Да.
– Она никогда о нем ничего не рассказывала?
– Что-то она говорила! Какая-то там была особая специфика… Нет, не помню… Мне надо сосредоточиться и подумать, и тогда я обязательно вспомню!
– А когда вспомните – позвоните мне. И помните – никакой партизанщины!
– Хорошо, вы меня убедили, – сказала Анна, поднимаясь. – Господи, как там моя бабушка Нина? Я уже больше двух часов отсутствую!
– Да, еще один вопрос. В каких отношениях с княгиней Кето был ее племянник Георгий? И вообще, что он за человек?
– Георгий? – переспросила Анна. – Ну, он постоянно навещал княгиню, угождал ей, то есть вел себя как примерный родственник старой дамы: ухаживал, подушечки поправлял и все такое… А в общем, я не много знаю о жизни на первом этаже дома.
– Я так и думала.
– Елизавета Николаевна, а в какое время вам лучше звонить, если я вдруг соображу, как разыскать наших ребят?
– В любое время дня и ночи! А сейчас давайте-ка я отвезу вас на Восточный вокзал, чтобы вы поскорее добрались до Блаукирхена…
Анна позвонила в эту же ночь.
– Елизавета Николаевна, я вспомнила! Эльжбета говорила, что больше всего посуды приходится утром, когда приходят первые поезда, а электрички еще не ходят!
– Значит, это скорее всего один из ресторанов на Главном вокзале – вот с него и начнем!
Глава 10
Как и следовало ожидать, старший инспектор криминального отдела полиции Блаукирхена Руперт Кранц весьма обрадовался, что к делу об убийстве княгини Махарадзе, известной жительницы города, подключилась «русская группа» из Мюнхена в лице старшего инспектора Рудольфа Миллера и консультанта-переводчика графини Елизаветы Апраксиной. Инспектор Миллер явился на встречу с коллегами не только в сопровождении «русского консультанта», но и с тремя новыми свидетелями по делу, бывшими слугами из дома Махарадзе.
С понедельника начались вызовы и допросы лиц, так или иначе связанных с покойной княгиней. Допрашивали их в полиции Блаукирхена, назначив время с интервалами в час.
В восемь тридцать явился племянник княгини Георгий Бараташвили и с порога заявил инспектору Миллеру, что плохо владеет немецким языком, хорошо говорит лишь на грузинском и требует предоставить ему переводчика.
– А как давно вы живете в Германии? – спросил его инспектор Миллер.
– Всего пять лет.
– Где вы работаете?
– Я безработный и получаю пособие.
– Почему же вы не учите немецкий язык, если выбрали для эмиграции эту страну? Вам должны представить бесплатные курсы языка.
– Я не выбирал Германию! – гордо ответил молодой человек. – Я в изгнании, а не в эмиграции! Я получил здесь политическое убежище!
– А вы знаете кого-нибудь из советских эмигрантов, кто бы его не получил? – поинтересовался инспектор, рассматривая документы Бараташвили.
Бараташвили не ответил.
– Почему вы не отвечаете?