Все горит уже от трения, я все на свете прокляла, сама себе пообещала, что ни в жизнь больше ни с одним козлом связываться не буду, а дверь уже ходуном ходит, народ орет, что придет проводница и откроет, и тут он бурно кончает — да так бурно, что у тех, кто снаружи, и сомнений не осталось — так может кричать только смертельно раненый зверь, истекая кровью. Дальше продолжать, или сами представите? Я, как только он вынул, на толчок примостилась и свой кайф ощутила, поклав на мужика все, что он только что мне пихал везде. Дальше сами додумайте. Как пришла проводница, орала на весь вагон, кем меня и сколько раз назвала, а я глазки в пол и нараскорячку мимо нее и десятка зрителей….
— Все! — отсмеявшись, отрезала Танька. — Хуже позора, чем было, не будет. Вы как хотите, а я пошла.
И двинулась к пляжу. Ну и мы за ней — лучше опозориться, чем насмерть замерзнуть.
Вот идет она впереди, еле ноги переставляет, как зомби. Волосы длинные — кусочек груди прикрыла, руки крестом сложила, Ева, блядь, натурально, только кило на пятьдесят побольше. А ребята обернулись на нас, замерли с банками пива в руках, и вдруг как завопят и ломанутся кто куда! Ну, мы и рады стараться, поскорее выскочили из воды, стуча зубами, шмотки достали, кое-как натянули и двинулись наверх кусточками.
То ли алкоголь помог, то ли бог пожалел, а никто с воспалением легких не свалился. Но похмельем маялись все трое. И вот лежу я на диване, страдаю, приходит моя дочь-студентка и говорит:
— Мам, ты больше одна так поздно не ходи, мне звони. А то такие ужасы рассказывают…
— Какие ужасы? — насторожилась я.
— Да друг рассказал, они вчера ночью на реке призраков видали — утопленницы, синие, распухшие, все в тине и к ним тянулись черными руками….
— Враки! — не удержалась я, брякнула и губу прикусила.
— Ну, враки не враки, а все шестеро одно и то же рассказывают. Уже экстрасенсам сообщили, тем, что по ТНТ шоу ведут. Ответили, что приедут — а они куда попало не ездят, значит, и впрямь нечисто…
А Толян к Машке вернулся. Сказал, что дурак был, такую шикарную бабу только идиот бросит. А он не идиот, вот
Глава 2 Операция «Девушка Мороз и Снегур»
Новый год мы с Танькой решили отмечать на улице. Не в буквальном смысле — на лавочке у подъезда, а решили обрядиться Дедом Морозом и Снегурочкой и идти по знакомым. Как бы креатив. А на самом деле — и у нее, и у меня дома устроились дети со своими половинами. Студенты, что с них взять. И нам, кошелкам старым, уже некомильфо лопать оливье, пока молодежь друг друга за письки под столом трогает. А так — и весело, и вроде как не одиноко. Машка наша с Толяном собралась в деревню к свекрам умотать, так что нам выбора и не оставалось.
— И классно! — пробасила в трубку Танька. — Как раз найдем себе кого!
Я усмехнулась, вспомнив последний раз, когда Танька нашла себе «кого» — метр с кепкой и тот в полете. Рядом с ней, центнером золота, этот хуек казался зубочисткой. Но ничего, погуляли месяца три — по-пионерски посидели в парке, поели мороженого, стихи почитали. Пока не выяснилось, что это мачо только что с отсидки и женится хоть на кошке лысой, лишь бы прописка была. Уж не знаю, что он сказал Танюхе, но она его быстро простила. Правда, они не встречались больше, а я его видала как-то с еще большей и старшей теткой — там же, в парке на лавочке. Он ей что-то заливал, радостно щерясь осиротевшим без переднего зуба ртом.
Но подруга не теряла оптимизма. Приволокла мне с работы — она трудилась бухгалтером в детсаду — костюм Снегурочки. Себе взяла Деда Мороза, он, слава богу, ей по размеру подошел. Мне же в Снегурочкином было тесновато.
— Гавно вопрос, — деловито заявила подруга. — Тут сзади резиночку пришей, сверху свою белую шубку накинь, никто не заметит. Главное — кокошник!
Спорить с ней было бесполезно, так что тридцать первого декабря я напялила на себя эту картонку с подвязками, намалевала помадой на щеках алые круги, начернила брови и обвела красным карандашом губы — гораздо дальше контура, отчего лицо приобрело совершенно нелепое, но модное выражение — молодежь сплошь так и фотографировалась в инстаграмме.
Дочка благодарно чмокнула меня в щеку, выпроводила и закрыла за мной дверь. Я, вздохнув, доехала на такси к указанному ею адресу — где условились встретиться. Только прождав полчаса, поняла, что подруга меня опрокинула. Телефон исправно выдавал: "Сеть перегружена" — понятно, Новый год на носу. А возвращаться домой не решилась — вдруг весь интим ребенку сломаю? Так и прыгала, притопывала и материла Таньку музыкально.
Наконец, рядом остановилось такси, и из него вынырнул Дед Мороз.
— Не прошло и года, — съязвила я. — Где тебя носит?
Это большое, белое, пушистое пахнуло на меня огненным дыханием дракона — я аж покачнулась, и что-то просипело.
— Ну ни хрена себе ты набралась! Это так у вас корпоративы в детсадах отмечают?! — охуела я. — Ты хоть на ногах стоять можешь?
Гора качнула головой и упала на мои плечи. Я подхватила тело, обняла и мысленно прокляла все на свете.
— Что мне с тобой теперь делать, горе луковое?
Горе луковое просипело, что оно в порядке, сейчас отойдет, а нам надо идти в тридцатую квартиру. Я покачала головой, подхватила дедушку под руки и поволокла.
— Хорошенький нарисовывается Новый год! Я, между прочим, даже поесть не успела, а ты себе ни в чем не отказала! Подруга называется!
И так, причитая, дотянула товарку до квартиры. Перед дверью поставила ее прямо, расправила бороду, нажала на звонок и растянула губы в улыбке, ожидая, что встретит нас Танькина знакомая — к ней собирались первой.
Открывшая нам дверь девушка на Танькину знакомую вовсе не походила — скорее, на ее дочку. Красивая, крашеная блондинка — только высокомерное выражение сильно портило ее кукольное лицо.
— Кто приходит темной ночью, бородой своей тряся и подарки безвозмездно всем детишкам принеся?! — завопила я, не дав ей раскрыть рот. Своими поэтическими способностями я гордилась и даже ходила на собрание «Литературные четверги», потому не стала утруждать себя поисками сценариев, а сочинила все сама. — Кто под елкой новогодней сотворит вам чудеса? У кого кокошник белый и до пояса коса?! — и выразительно помахала прилепленной на резинку искусственной косой.
Учитывая, что стокиллограммовую Таньку пришлось тащить буквально на плечах, и все это время она дышала мне в лицо стойким запахом алкоголя, на этом мои вокальные способности скончались, потому я бессовестно впихнула подругу в дом и сопроводила ее до туалета, рассудив, что там ей и место. Судя по раздавшимся звукам, рассудила я правильно. Но процесс вталкивания горы в красном халате в типовую дверь привел к еще одному результату: резинка на спине лопнула, потому Снегурское платье теперь держалось на честном слове.
Тем временем хозяйка квартиры вела себя крайне странно. Сложив руки на груди, она беззастенчиво меня рассматривала и я уже почувствовала неловкость.
— Вы ведь Ира? — запнувшись, выдавила я.
Она кивнула.
Это меня сильно успокоило. Но вот дальнейшее…
Девушка достала кошелек, порылась и протянула мне несколько сотенных купюр.
— Вот, берите и проваливайте.
Я от возмущения потеряла дар речи. За кого это она меня приняла?
— Что, мало? Сколько там стоят ваши услуги? — презрительно спросила она.
Мне стало невыносимо неприятно находиться в этом доме. Я развернулась и пошла к выходу. Но тут открылась дверь туалета. В прихожую вышел мужик. Симпатичный, лет сорока с хвостиком, только помятый и в костюме Мороза. Я аж рот разинула от удивления: это что же, я его, что ли тащила вместо Таньки? А Танька-то где?!
— Она никуда не уйдет, — строго проговорил он и подтянул меня за локоть. Только я хотела возмутиться и вырваться, как увидела выражение лица красотки — будто она только что съела живого таракана. Во мне взыграло злорадство, я решила ответить ей адекватно на хамство.
— Да, я никуда не уйду! — подбоченясь, я подвинулась ближе к мужику.
— Вот, значит, как, — процедила деваха. — Значит, это она?
— Да, она, — кивнул он.
— Да, я! — поддакнула я.
— И ты променяешь меня на это? — она презрительно ткнула в меня пальчиком.
— Уже променял, — глухо ответил мужик и оперся на мое плечо.
— Тогда я тебя бросаю! — взвизгнула она.
Ее лицо покрылось красными пятнами, она схватила шубейку и выскочила в подъезд, громко хлопнув дверью.
— Простите, — буркнул мужик и прошел в комнату. Я замерла, не зная, что делать дальше. Из комнаты послышался грохот. Я осторожно заглянула туда и увидела Мороза, упавшего на диван.
— Господи, не помер ли? — ужаснулась я и ломанулась к нему — проверять пульс.
Ему со мной сильно повезло. Ну, в том плане, что я ученый в таких делах специалист — бывшая жена алконавта, как-никак. Останься он один, может, эта ночь стала бы последней в его жизни.
— Кто же пьет всякую дрянь в таких количествах?! — причитала я, вливая ему в рот новую порцию воды из чайника. Потом два пальца в рот, надавить на корень языка — и держать клиента, пока не выплеснется из него вся отрава.
Основательно прочистив ему желудок, обыскала аптечку в серванте, нашла все, что могло пригодиться, дала ему выпить, заварила крепкого черного чаю, напоила и уложила в кровать. Только потом призадумалась, что мне делать с порванным, мокрым и грязным платьем.
Спустя несколько минут, умытая, переодевшаяся в банный халат — хозяйский, очевидно, — села на краешек дивана и принялась подсчитывать потери. Первая и самая важная потеря — Танька. Следовало срочно позвонить ей и узнать, жива ли еще или уже замерзла у подъезда монументом всем брошенным подругам.
Я нашарила в кармане брюк хозяина телефон и, набрав по памяти Танькин номер, выдохнула, услышав ее голос:
— Ну, слава богу…
— Я тебе позже перезвоню, — загадочно перебила она и отключилась.
Вот так. Я скисла, поняв, что на нее сейчас рассчитывать глупо. Вторая потеря — одежда. Не идти же мне домой в халате? Посмотрев на стонущего полудремлющего Мороза, я включила погромче «Кавказскую пленницу» по первому каналу и отправилась стирать платье. Выстирала, отжала, повесила на полотенцесушитель и, выйдя из ванной, столкнулась нос к носу с новой дамочкой.